– Значит, окончательно от своих не откреститесь?
– И не подумаю.
– Ну и пусть вас, – отмахнулся Дольский и сразу сменил тему: – Есть предложение – наедине перейти на «ты».
– Поддерживаю.
– Вот и ладно. Итак. Рота только-только сформирована. Каким-никаким боевым опытом обладает хорошо как четверть личного состава. В твоем взводе таковых трое. Механик-водитель, наводчик и пулеметчик. При желании можешь даже собрать боевой экипаж.
– Так и поступлю.
– Вообще-то, это была шутка, – заметил Дольский.
– А я серьезно. Все бойцы разных специальностей, и смысла в их распылении я не наблюдаю.
– Гриша, ничуть не хочу умалять твоих достоинств, но прими к сведению, что бронеходчики – по сути, одиночки. Пока не дослужится до капитана и не получит взвод, пилот в ответе только за себя. Здесь же на твоей шее пятнадцать душ. И ты отвечаешь за каждого из них перед Богом и людьми. О технике я скромно умолчу.
– Я все понимаю, Кирилл. Но ведь и впрямь лучше свести лучших в один кулак. Если бы это были командиры машин, то иное дело. А так-то…
– Теперь послушай меня. Повторяю, здесь ты не один. Допустим, в машине при молодом сержанте будет обстрелянный заряжающий. Всяк может с непривычки растеряться или впасть в ступор. Заметь – не ошибиться.
– Да понял я.
– А раз понял, тогда понимай и то, что в этой ситуации командиру нужна опора. Тот, на кого можно положиться. Тот, кто сможет поддержать, подставить плечо. В конце концов, гаркнуть в самое ухо: «Господин сержант, прикажете заряжать бронебойным?» Или еще какую хрень, чтобы встряхнуть лицо начальствующее. Собственным примером взбодрить остальных, мол, и не такое бывало. Ты же собираешься вести в бой экипажи желторотиков. Помни, Гриша, грехов лучше избегать, чем потом их замаливать. В твоем взводе, включая тебя, четверо уже были в бою, и я взял на себя смелость распределить троих по машинам, четвертую займешь сам. Вопросы?
– Кхм. Я все уяснил, больше не распыляйся.
– Вот и ладно.
В этот момент снаружи палатки послышалась команда дежурного по расположению. Личный состав строился для принятия пищи. Пусть корпус и находился в полевых условиях, тем не менее устроено все не по-походному, а на манер летних лагерей. То есть все как положено: не полевая кухня, а столовая.
– Как раз вовремя. Сейчас представлю тебя личному составу, потом обед и двигай на оружейный склад. Вижу, маузер твой при тебе, но даже если хочешь остаться с ним, по штату положено получить еще и карабин.
– Карабин? В бронетяг? Может, еще и пехотную винтовку? – искренне удивился Григорий.
– Некогда сейчас проводить ликбез. На складе все объяснят. Тамошний старшина жуть какой словоохотливый.
Процесс представления много времени не занял. Потом познакомился с двумя остальными взводными, оказавшимися выпускниками прошлого года. Случай с отправкой добровольца, едва покинувшего стены училища, был скорее нонсенсом. Нет, если попал по распределению в какую горячую точку – это одно. Но вот на эту войну… шалишь!
Кстати, оба взводных с боевым опытом. Один успел побывать под огнем в Монголии. Второй повоевал с басмачами в Туркестане. Там все еще продолжалась гражданская война. Правда, со своим особым, самобытным уклоном.
В рядах басмачей хватает представителей радикального крыла левых партий. Там и эсеры, и коммунисты, и анархисты, и всякой твари по паре. А потому основной целью заявлена борьба с русским засильем, царизмом в частности. Правда, сия праведная борьба, именуемая борьбой за равенство, отчего-то щедро оплачивается английским золотом.
После обеда Григорий направился на склад. Кладовщиком оказался дядька лет сорока со старшинскими погонами. Седовласого мужичка с пышными усами офицеры по-свойски называли по отчеству, Капитонычем. А вот Азаров малость растерялся.
С одной стороны, тот вроде как и старшина, но с другой – ему хорошо за сорок. И пусть сидит на складе, сразу видно, что он в армии служит дольше, чем Григорий живет на белом свете. Опять же, послужившие офицеры о сержантском составе – со всем уважением. Вспомнил и их ротного старшину в училище, все приговаривавшего, мол, если командир им отец, то он, значит, за мать будет.
– Я прошу прощения, а как вас по имени-отчеству? – решил поинтересоваться он.
– Все Капитонычем зовут, и вы так же кликайте. И на «ты». Мне оно так привычней. Да и вам попроще будет. Давайте ваш аттестат.
– Вот, – протянул Григорий бланк.
– Ага. Так. Я гляжу, маузер имеете. Не иначе как прикупили специально на войну.
– Просто удобно. Он и как пистолет, и как мини-карабин. Окажись в поле, с одним пистолетом много не навоюешь. Тем более что я из бронеходчиков. А там места куда меньше, чем в бронетяге.
– Не иначе как сложением не вышли.
– Так и есть.
– Заметно, – уважительно подчеркнул стать молодого человека мужчина. – А насчет оружия – это да. Ваш брат все больше маузеры уважает, да армия их не закупает. Но это теперь не беда. Нынче появился новенький карабин. Вот, смотрите. Вдвое тяжелее вашего пистоля. Но на то он и карабин.
С этими словами старшина выложил на стол компактный и весь из себя ладный самозарядный карабин. Общая длина не больше семидесяти сантиметров. Пистолетная рукоять. Имеется стальной приклад, складывающийся под цевье. Затворная рама по габаритам сродни «болтовику». Но оно и понятно, оружие рассчитано на стрельбу одиночными, а потому незачем увеличивать ход затвора, уменьшая тем самым скорострельность.
Григорий взял его в руки. И впрямь легкий. В сложенном состоянии найти ему место даже в рубке бронехода не составит труда. Обнаружив защелку, извлек магазин.
– Под тэтэшный патрон?
– Именно, – с готовностью подтвердил Капитоныч. – ТК-37. Тульский Коровин образца тридцать седьмого года. Все дерево из березовой фанеры, а она что твоя сталь. А посему и с пистолетной рукоятью ничего не станется. Работает за счет отвода газов, при выстреле патронник заперт напрочь. Работа тульских оружейников, а потому ствол взят от ТОЗ-34 с его нарезами. Вот и считайте – точность, легкость болтового карабина и плюс к тому скорострельность самозарядного. Магазин на двадцать патронов. При опустошении затвор становится на задержку, и можно как сменить магазин, так и снарядить по одному или с помощью маузеровской обоймы. Вот, видите на затворе паз?
– Вижу.
Григорий откинул приклад, приложился. А что, очень даже удобно. Правда, все же слишком легок. Но ведь в его руках и кавалерийский карабин как игрушка. Вот «драгунка» или ППД уже ощущаются как нечто серьезное.
– Специально под броненосные войска ладили, – продолжал пояснять Капитоныч. – Автоматами и пехоту пока не успевают полностью обеспечить. Да и дорогие они. А у нашего брата за основное оружие – броня и калибр. Этот же малютка и дешевый. И в производстве легок – линию под него запустить на заводе куда проще. Его даже в небольших механических мастерских ладить можно. Знай стволы поставляй. А по точности боя ваш маузер и рядом не стоит.
