Все три сержанта думали в том же ключе. А потому стоило выстрелить орудию бронетяга командира взвода, как они тут же поспешили его поддержать. Один из снарядов прошел впритирку с башней, но все же мимо цели. Второй ушел в рикошет. Два других впились в стальное тело. По идее, пробитие. Но все же не доверяя этому, Григорий сделал повторный выстрел, поддержанный парнями. И на тот раз о поражении цели возвестила струя молочно-белого пара, ударившая из боковой стенки машины.
Все, что могли с этой позиции, они уже сделали. И плевать, чьи именно снаряды поразили цель. Главное – противник потерял два Б-4. Ошибочка. Три. А, нет, четыре. Их товарищи, продолжавшие атаку, и не думали упускать шанс.
Ч-черт! Один «тридцать шестой» замер, пустив в небо столб черного дыма. Еще один. А вон достали и пару «тридцать третьих».
– Делай, как я! – отдал приказ подпоручик.
Наводчик стрелой выметнулся наружу, выкрикивая команду не своим голосом и размахивая руками, как мельница.
– Делай, как я!!!
Развернув машину, Григорий рванул по дуге в обход левого фланга. Конечно, они сейчас как на ладони. Но если, к примеру, вот так… Он довернул башню и пустил по навесной траектории три дымовых шашки. Взвод в точности повторил его манипуляции. Правда, догадались не пускать шашки по одной и той же точке. Что, несомненно, к лучшему. Пусть и слабый, но все же благоприятствующий ветер. Конечно, их без труда можно рассмотреть с позиций разворачивающейся пехоты мятежников. Но вот сомнительно, чтобы было столь же просто это сделать из бронированной машины с ограниченным обзором.
Подчиняясь приказу, Долговязов вел бронетяг, выжимая из него все, на что тот был способен. А учитывая движение под горку, они сейчас наверняка уверенно перекрывали скорость по шоссе в сорок километров в час. Спидометр у механика есть, но Григорию его не видно. Трясло изрядно. Грохотало и дребезжало все, что только могло. Уши закладывало даже сквозь наушники шлемофонов. О том, чтобы услышать что-либо, не могло быть и речи. И только одна мысль в голове: «Лишь бы выдержала подвеска».
Григорий пустил последнюю серию из трех шашек. Парни повторили за ним. Но на этот раз сориентировался командир третьей машины Уткин: обождал с выстрелом и пустил завесу, уже успев сместиться метров на семьдесят. Вот что значит боевой опыт и умение ориентироваться в быстро меняющейся обстановке.
Саня резко сбавил скорость, перед тем как подняться на высокий откос насыпи трассы. И в этот момент Григорий расслышал два выстрела. Нет, вокруг они звучали постоянно. Рвались снаряды, рявкали пушки. Было дело, даже рванул боекомплект одной из подбитых машин, отбросив прочь башню и разорвав броню корпуса, как бумагу. Но в этот раз пальба показалась особенно близкой.
Азаров приник к перископу, стараясь хоть что-то рассмотреть. Бесполезно. Это не бронеход. Машина как раз начала взбираться на откос, и как ни силился Григорий опустить панораму, он не видел ничего, кроме голубого и безоблачного неба. Наконец машина перевалилась и, покачиваясь на пружинах рессор, встала на ровной дороге. Картинка в панораме стремительно сменилась полем.
Азаров повел перископом, зло выматерился и тут же лишился обзора. Бронетяг пересек дорогу и, начав спускаться с противоположного откоса, клюнул носом. В панораме оказалась трава, которой поросло давно не возделываемое поле.
Но как ни краток был миг, подпоручик все же успел засечь сразу две машины, укрывавшиеся за кустами и дорожной насыпью. То есть франкисты сделали то, что собирался провернуть он. Зашли во фланг русским и расстреливали их борта. Только непонятно, как это они умудрились. Азаров знал, что не мог прозевать подобный маневр ни при каких обстоятельствах. А может, это и есть тот самый потерянный взвод, которого он недосчитался? Это вполне вероятно, если противник подошел вдоль дорожной насыпи.
Плевать! Потом будут разбираться, что там и как. Один раз стукнул по шлемофону водителя, и тот послушно повел машину прямо, выдерживая малый ход. Выставил указательный палец заряжающему, и затвор сыто заглотил бронебойный снаряд.
– Выстрел!
Б-банг!
Григорий бил не в корпус, а в башню. Расстояние меньше ста метров. Цель неподвижная. Бронирование… Да какое там бронирование у Б-2! А вот если бить в корму, то повредишь только один из котлов. Сомнительно, что снаряд дотянется хотя бы до паровой машины. Но даже в этом случае бронетяг превратится в неподвижную огневую точку, а то еще и сохранит ход, пусть с одним котлом у него резвости и поубавится. А вот такой радости не надо.
Из-за близкого расстояния Азаров едва сумел уловить короткий росчерк трассера, уткнувшегося в башню. Рикошета не случилось. В этом он уверен на все сто процентов. Потому что из-под крышки люка выметнуло белый дымок. Все. Могила славному экипажу.
Пока осознавал это, рука уже сама собой выставила палец. Лязг затвора, и орудие встало на боевой взвод. Сюда бы бронеходную автоматическую пушку. Да только там-то она снаружи, в башню ее габариты никак не впихнуть.
Довернул орудие. Корпус второй машины стоит под углом, но это не критично. Броня – неполные пятнадцать миллиметров, а стрельба практически в упор. Для рикошета угол должен быть совсем уж невообразимым.
– Выстрел!
Б-банг! И снова короткий росчерк скрылся в утробе машины. Только на этот раз, похоже, попало в укупорку снарядов. Буквально через секунду раздался оглушительный грохот, и башня взлетела вверх, словно запущенная мощной катапультой. А из подбашенного отверстия вырвалось пламя. Все. Хоронить там нечего. О гибели экипажа думается не то что без сожаления, а с каким-то азартом.
Рядом рявкает орудие. Следом еще. Григорий вцепился в перископ и повернул его в поисках опасности. Вот оно в чем дело. Андреев и Уткин обнаружили третью машину и вогнали в нее сразу два снаряда.
Четвертый! Если это взвод, которого он недосчитался на поле, должен быть еще один бронетяг. Франкисты выбрали отличную позицию. Но, на свою беду, сосредоточив все внимание на «тридцать шестых», совершенно упустили из виду его взвод. А вот и последний Б-2.
Снаряд уже в стволе. Азаров налег на маховик, приводя в движение башню. Но выстрелить уже не успел. Его опередил Столбов, вогнав снаряд точно в борт машины. Попадание в отсек экипажа. Амбец, без вариантов. Но на всякий случай Уткин закрепил успех. И правильно. Получить гостинец от недобитка обидно в особенности. На этот раз также обошлось без эффектов. Машина просто осталась стоять, как и стояла. Разве что из щелей вытекли струйки дыма.
Руководя действиями механика с помощью ног, Григорий завел машину в кусты, не забыв поднять сигнал «делай, как я». Впрочем, он не удовлетворился этим и вылез из башни, подавая тем самым знак сержантам.
– Прячьтесь за подбитыми машинами!
– Есть!
– Так точно!
– Слушаюсь! – вразнобой ответили те.
До позиций противника на гребне порядка шестисот метров. Горящая машина дымит изрядно. Так что поди их еще рассмотри. Но если приметят, то может быть кисло. Их борта с противопульной броней не устоят даже перед крупнокалиберным пулеметом. О бронебойных пушках и говорить нечего. А тут они окажутся за прикрытием.
