– Г-германские б-бронеходы, к-как я понимаю, – чтобы за с-своих посчитали?
– Правильно понимаешь.
– Если в-возьмут, то п-повесят, – заметил Григорий.
– Веревка или пуля, невелика разница, – хмыкнул Игорь. – Главное, чтобы марокканцам не отдали. Вот уж кто покуражится от души.
– И т-то верно, – вынужден был согласиться подпоручик. – Я с т-тобой, Игорь.
С одной стороны, они разменная монета. С другой… Война – она и есть война. И здесь, чтобы достигнуть успеха, приходится кем-то жертвовать. Что же до риска и смерти… Пусть у Азарова не столь огромный опыт, но, признаться, он как-то уже привык к тому, что они все время рядом. Как бы банально это ни звучало. Человек быстро ко всему приспосабливается.
К удивлению Григория, автомобиль привез их не в расположение батальона, а в селение Хироэке в пяти километрах к северо-востоку от Хадраке. Проскочил населенный пункт насквозь и свернул к довольно обширной территории, где располагался ремонтный батальон. Техники в войсках немало, а вот с ремонтными мощностями так себе.
С этим порядок только у броненосников. У них и личный состав проходит обучение, и обязателен штат механиков. Поэтому расположение взвода Ермилова у черта на куличках объяснялось сугубо соображениями секретности. Иной причины Григорий попросту не видел.
Едва автомобиль замер во дворе, окутавшись пыльным облаком, как Рауль сорвался с места и побежал к Азарову с докладом. Раньше он строевой выправкой не блистал. Да и Григорий не особо требовал. Одно дело – соблюдение субординации и совсем иное – строевые приемы с отданием чести. А тут за пять метров парень перешел на строевой шаг. Печатает так, словно на параде. Пыль облачками вылетает из-под подошв. Вот уж не подозревал за ним такой выправки. Двое его подчиненных, устроившихся в курилке, вскочили и вытянулись в струнку, бросив руки по швам и поедая начальство преданным взглядом. Пришлось соответствовать. Азаров расправил плечи и вскинул ладонь к обрезу пилотки.
А вот Ермилов, чтобы не ставить никого в неловкое положение, едва осознал, что собирается сделать испанец, поспешил ретироваться по своим делам. А то получится как бы обращение не по команде, и вся торжественность момента псу под хвост. Так что он лучше в сторонке постоит. Ну или навестит административный корпус рембата, выход уже в эту ночь, и забот хватает.
– Господин подпоручик, бронеход полностью исправлен, снаряжен, заправлен и готов к бою. Старший механик премьер-сержант Гонсалес.
– В-вольно, премьер-сержант, – почти без запинки произнес Григорий. – Где м-машина?
– Погружена на трал, там, за теми постройками, – указал Рауль на длинную деревянную времянку, выполняющую роль мастерских.
– К-как уд-далось так быстро п-починить бронеход?
– Да там мелочи, господин подпоручик. От удара снаряда отлетела окалина и воткнулась в трубу змеевика. Пока осколок торчал внутри, пар сифонил, но давление еще держалось. А потом трещина расширилась, и трубка окончательно лопнула.
– А с опорами что?
К мастерским Азаров шел впереди, Гонсалес – отстав ровно на два шага. Обычно Григорий к подобному относился отрицательно. Для субординации особого значения не имеет, а общаться несколько неудобно. Но решил, коль скоро подыгрывать, так до конца. Ведь видно, что парень все делает демонстративно, напоказ. Чтобы все видели – вот он, его командир и пилот. Герой, в одиночку остановивший наступление противника и уничтоживший в одном бою девятнадцать машин.
Это да. Из песни слов не вычеркнешь. И пусть девять – это беззащитные «Муравьи», восемь – серьезно уступающие «Тарантулы», но два-то были «Крестоносцами». А это уже не шутка. Да и четыре «Тарантула», наваливающихся разом, – не фунт изюма. Будь ты хоть величайшим скромником вселенной, но тут и впрямь есть чем гордиться.
– Правая опора исправна. Снаряд пробил наколенный щиток и выворотил броню. Вот этот выворот и не давал опоре полностью распрямиться. Срезали излишки пневматической циркулярной пилой, и порядок. Дырка на щитке осталась, но тут уж ничего не поделать. Заварить такое можно только на заводе.
Что есть, то есть. Согласно договоренностям так называемой «Большой пятерки» в районе расположения алюминиевых заводов нельзя иметь никаких иных производств. Да и глупо сосредотачивать их на небольшом пятачке. Один удар и огромные убытки. Однако без электросварки при создании тех же бронеходов и бронетягов не обойтись. Это серьезно облегчает конструкцию.
Поэтому на заводах используются автономные генераторы. Конечно, периодически случаются диверсии. Любят конкуренты друг дружке кровь попортить. Но тут уж ничего не поделаешь. Приходится каждый раз восстанавливать все оборудование. Вроде и ведут беспрестанные переговоры и до чего-то там договариваются, но… Кто же будет спокойно смотреть на успехи противной стороны?
О том, чтобы иметь генераторы в армейских рембатах, нечего и думать. Эдак никаких средств не напасешься. Словом, походит с дыркой. Невелика беда.
– А с л-левой что?
– И левая исправна, – удивил Рауль.
Григорий даже остановился, вперив в премьер-сержанта удивленный взгляд.
– В сочленение попал осколок снаряда, и его закусило в суставе, так что ни вперед, ни назад, – пояснил механик.
– И к-как же вы его извлекли?
– Ну так это гидравлике бронехода с ним не управиться. При слишком большой нагрузке срабатывают предохранительные перепускные клапана, и масло перегоняется по закольцованному контуру. Иначе ведь от избытка давления шланги полопаются. А если использовать гидравлический домкрат, то проблем почти никаких. Расклинили сустав, и он заработал как новенький. Даже царапины не осталось.
– Хм. И п-последний вопрос: вы к-как его с п-передовой-то вытащили?
– Это было еще легче. Господина капитана Ермилова попросили, он и вывел. Правда, ругался на вас и на ваш рост. Несколько раз чуть не упал, пока прошел три сотни метров и усадил машину на трал.
Ну что тут скажешь, машина у него и впрямь специфическая. Подогнана под конкретного пилота. Офицеры, переводившиеся на паукообразные машины, – по сути своей бронеходчики, прошедшие отбраковку.
Управление двуногим бронеходом – это совсем не одно и то же, что и шестиногим. Дается далеко не каждому. Научиться ходить по прямой – еще ладно. Но при движении по пересеченной местности начинаются проблемы. Машину нужно чувствовать, слиться с ней. И как бы ни был хорош Ермилов, он все же был вынужден сменить боевую рубку на боевое отделение. И то и другое вроде как бронеход, но, как говорится, есть нюанс. А тут еще и специфика конкретного «Крестоносца». Словом, ничего удивительного, что Игорю пришлось изрядно помучиться.
Как и докладывал Рауль, бронеход находился на трале, расположившемся под кронами высоких и раскидистых орехов. Кто бы сомневался. Еще и маскировочную сеть задействовали. Мера предосторожности от возможной воздушной разведки. И уж кто-кто, а Григорий был только за эту самую секретность. Ведь от нее зависит выполнение приказа ну и их жизнь, чего уж там.
