– Будет сделано, – кивнул Сармат. – У вас есть еще какие-либо указания или можем готовить лагерь к ночевке? На ночь будут выставлены посты, ваша палатка и вертолет будут охраняться особо. Если надо, можем никого к вам не впускать. Мне докладывают, что сюда рвется помощница вашего отца.
– Пусть зайдет, – отмахнулась Марина. – Она докладывает ему обо всем, лучше держать ее под контролем, чтобы не наговорила лишнего. На сегодня поиски закончены, я не собираюсь покидать палатку. Пришлите ко мне Саиду. И Аннету, я дам ей второй шанс! Если у профессора Гольдберг есть, о чем мне сообщить, то тоже пусть заходит. Я сообщу вам, когда приемные часы истекут!
Начальник охраны кивнул и покинул палатку. Входной полог не успел закрыться за ним, как внутрь торопливо вошла Злата. Она увидела направленный на нее взгляд Марины и тут же заулыбалась, стягивая перчатки.
– На улице похолодало, – она подышала на руки. – Небо затянуло, ветер подул. Надо было взять перчатки потеплей! Ненавижу холод! Вы здесь не мерзнете, Марина?
– Как видите, нет! – Марина указала на электрический обогреватель, которого, по словам наемников, хватит минимум на сутки, не считая запасных аккумуляторов. – Эту экспедицию готовили профессионалы. У вас возникли какие-то проблемы, Злата?
– Нет, – улыбка отцовской помощницы стала чуть меньше, зато лицо приобрело исключительно преданное партнерское выражение. – И хочу, чтобы они не возникли ни у кого из нас в дальнейшем.
– Если вы о Смирнове, то можете не волноваться, – успокоила ее Марина. – Как только получу заколку, он ваш. До тех пор будет сидеть под охраной. Вы договорились с военными на завтра?
– Пока только с Москвой, приходится учитывать разницу во времени в семь часов, – ответила отцовская помощница. – Но это не проблема! Гарантирую, что завтра утром этот командир роты получит соответствующий приказ и будет здесь со своими людьми не позднее одиннадцати! Мы проверили, за сегодня они осмотрели не меньше половины всего мусора. Уверена, завтра заколка будет у вас в руках!
Марина сдержанно улыбнулась и выразила одобрение. Злата просидела у нее еще пятнадцать минут, обсуждая события прошедшего дня, то есть фактически вела разговор ни о чем. Не сложно было понять, что отец велел ей выяснить настроение Марины и ее дальнейшие планы. Видимо, опасался, что если заколка не найдется, то дочь начнет брыкаться, откажется выполнять уговор и не полетит в Москву. Марина твердо намеревалась поступить именно так и провести в долине полных десять суток, до истечения контракта с наемниками, но сообщать об этом Злате она не собиралась. Конфликт на сутки раньше ей не нужен. Отцовская помощница всячески пыталась остаться в палатке, наверняка хотела присутствовать при разговоре с Гольдберг и сеансом гипнотерапии Аннеты, но Марина легко разгадала ее замысел и тактично указала на дверь. Злате ничего не оставалось, как пожелать ей комфортного отдыха и уйти.
Сразу же после нее к Марине явилась Гольдберг и полчаса сетовала на то, что у нее не оказалось какого-то суперсложного оборудования. Профессор пеняла то на долину, аномалия которой оказалась редчайшей, то на недальновидность научного сообщества, не видящего перспектив в исследовании паранормальных явлений подобного характера, то на жадность производителей, выставлявших огромные цены за изготовление штучной аппаратуры максимальной сложности по частным нестандартным заказам. Смысл ее тирады сводился к элементарному: нужно больше денег. Имеющееся оборудование не в состоянии засечь аномалию, но сама аномалия есть, все видели ламповые помехи на жидкокристаллических дисплеях! Но при надлежащем финансировании профессор изготовит на порядок более чувствительный девайс, который зафиксирует все параметры местной аномалии. Не пройдет и двух-трех лет, как эту экспедицию можно будет повторить и получить блестящие результаты! На основании которых обещанный Марине прибор будет создан, и проблема галлюцинаций решится раз и навсегда!
Раскусить Гольдберг было еще проще, чем Злату. В какой-то миг Марина четко ощутила, что видит профессора насквозь. Гольдберг понятия не имеет, где и что искать. Все ее приборы оказались бесполезными, никаких помех на жидкокристаллических дисплеях не было. Это простенькая программа-эмулятор, которую профессор запустила специально, чтобы хоть как-то продемонстрировать Марине свою полезность. Гольдберг выгодно получать от нее щедрое финансирование, которое она тратит не столько на исследования, сколько на себя и своего молодого ассистента-любовника. Ибрагим любит дорогие костюмы и модные спортивные авто, а это стоит недешево. Поэтому профессор сейчас лезет из кожи вон, изощряясь в лживых обещаниях. Боится потерять весьма состоятельного клиента. Марина повеселилась про себя, глядя на Гольдберг, с суперумным и очень серьезным лицом оперирующей потоками сложных научных терминов, после чего сослалась на усталость и вежливо выпроводила прочь, не сказав ни да, ни нет.
Следом за профессором в палатку вошла Аннета. Догадаться, как все пройдет, было элементарно, и Марина даже не стала скрывать своего пренебрежения. Она велела Саиде подать ужин на одну персону и слушала медиума в процессе употребления пищи. Аннета сначала ожидаемо извинилась за свое фиаско с вторичным погружением в транс, потом ожидаемо извинилась за свой отказ от приглашения на обед, после чего ожидаемо попросила прощения за свое пикантное поведение в палатке наемников. Аргументы, которые Аннета выбрала в свое оправдание, оказались еще более нелепыми, чем предполагала Марина. Якобы зло, окутавшее долину, настолько ужасно, что даже эманации его сна способны мешать медиуму подключаться к астралу и дестабилизируют спиритический сеанс. Поэтому Аннета была вынуждена заняться сексом, чтобы получить мощный приток энергии, вырабатывающейся в процессе этого. Короче, во всем виновато спящее зло, это оно заставило ее совокупиться с Якутом. Зато! Зато после вышеуказанного процесса сексуальная энергия заполнила Аннету, и ее экстрасенсорные способности подпрыгнули о-го-го как! И теперь она точно знает, что зло вскоре проснется, и потому из долины нужно уезжать, желательно побыстрее. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Марины, стало откровение Аннеты насчет заколки: она-де чувствует, что заколка не спасет от монстра, потому что великие и могучие древние силы создали ее не для этого.
На этом месте Марина сообщила Аннете, что чувствует себя очень уставшей, и поинтересовалась, не может ли та использовать свои возросшие способности медиума и погрузить ее в то самое видение, которое сама же и нарушила. Или показать ей что-нибудь другое из области информации о древнем зле, пока оно спит. Аннета сразу же сникла и обреченно пробормотала, что не сможет сделать это, потому что эманации сна, в который древнее зло погрузило долину, мешают ей. Марина продемонстрировала понимание и предложила ей продолжить разговор завтра. Та с удрученным видом ушла, и Марина, закатывая глаза от сильного желания обложить всех громогласным матом, велела Саиде подготовить постель и покинуть палатку.
Профессор, медиум, военные, ФСБ-шники, отцовская помощница и даже Смирнов – все они бесполезны! Все! Никто ничего не может, только получать деньги! Самое главное заключается в том, что все важное, что Марина узнала за сегодня, она сделала сама! Теперь она ясно видит, что Аннета не имела к видению никакого отношения, она такой же медиум, как Сармат – балерина, и такой же гипнотерапевт! Несет какую-то до примитивизма тупую чушь в свое оправдание! Лишь бы не признаваться, что увидела десяток маскулинных мачо и не смогла обуздать вспыхнувшую похоть! А теперь еще пытается убедить Марину уехать отсюда поскорее, чтобы не позориться перед всеми! Но Марине все это безразлично. От услуг Аннеты и Гольдберг она избавится через секунду после того, как возьмет в руки заколку. И она сделает это, потому что очень четко ощущает, что Макс прав – заколка здесь, в долине.
