Но решиться на воплощение этого плана Сармату не удавалось. Мысль о том, что это всего лишь шанс, всякий раз останавливала его. А вдруг монстр, увидев, что кто-то запустил генератор и восстановил освещение, бросит жертву и рванет искать виновника? От монстра не убежишь. Сармат видел, как это происходит. Его люди, окруженные приближающимися мертвецами, отстреливались, отбивались ножами, пытались применять рукопашный бой, включая боевые приемы спецподразделений, гарантированно приводящие к смерти противника. Но убивать убитых оказалось бессмысленно. То, что двигало мертвецами, не реагировало ни на что. Ходячие трупы зажимали его бойцов толпой или выдавливали в тупики, после чего ломали им конечности и уволакивали орущих от дикой боли людей в ближайшие помещения. И охраняли их там до появления монстра. Тот заканчивал убивать одну жертву и приходил за следующей. И затаившийся за заклинившими много лет назад дверьми генераторной Сармат ни разу не видел, чтобы монстр выходил или заходил в какую-либо комнату. Он всегда появлялся сразу там, где хотел, выходя из густого мрака, которого еще несколько секунд назад не было. Если он умеет делать это при включенном освещении, то может атаковать любого и в любом месте. А это значит, что Сармат обречен, даже если сможет запустить генератор. Более того, этим он подпишет себе приговор мгновенно.
Но прятаться в генераторной вечно он не сможет. Рано или поздно все живые закончатся, и монстр вспомнит о нем. Даже если не вспомнит, то это ничего не меняет. Без лифта отсюда не выбраться. Можно попытаться взломать крышу лифтовой кабины и подняться наверх по лифтовым тросам. Но получится ли наверху взломать мраморную стену, запирающую выход из лифта? Сейчас под рукой нет ничего, чем можно выломать лифтовую крышу, не то что каменную толщу. Что-то можно будет приспособить для этих целей, если обыскать технические помещения, но во время поисков можно запросто наткнуться на ходячие трупы или на самого монстра. Не говоря уже о том, что взломать крышу лифта бесшумно вряд ли получится. Да еще в темноте! Короче, на то, что монстр убьет всех и не вспомнит про последнего, шансов еще меньше. Особенно остро Сармат почувствовал это, когда увидел мертвых пилотов с собственными кишками в руках. Они медленно брели по коридору, сипя пузырящимися кровью рассеченными глотками, и загоняли в тупик Варана.
Из всех, чью гибель видел Сармат, Варан оказался самым живучим. Его дважды зажимали в кольцо мертвецы, но он оба раза умудрялся уйти. В первый раз он ткнул автоматным стволом в искореженное смертью лицо Якута, тянущего к нему окровавленные руки, и мертвец схватился за оружие. Руки трупа оказались заняты, и Варан протиснулся между ним и стеной впритирку. Мертвая профессорша попыталась схватить его, но успела вцепиться лишь в разгрузку. Варан, раздирая себе пальцы, сумел быстро расстегнуть крепления, выскользнул из снаряжения и убежал. Позже Сармат видел через ночной прицел, как ходячие трупы зажали его в углу возле лифтовой кабины. В руках у Варана был факел, наскоро собранный из черенка то ли метлы, то ли лопаты. Похоже, он намотал на черенок куртку от своего камуфляжа, облил его бензином из зажигалки и поджог. Варан тыкал факелом в мертвые физиономии, и ходячие трупы отшатывались, теряя координацию на несколько секунд. Некоторые даже падали. Но упавшие почти сразу поднимались, а из темноты на свет факела тянулись новые мертвецы, и Сармат узнавал обезображенные лица своих людей.
Через минуту перед прижатым к стене Вараном собралось десятка полтора тянущихся к нему выпотрошенных трупов, и от запаха множества выпотрошенных кишок воздух стал терпким и щиплющим ноздри. Варан отбивался отчаянно, но в конце концов факел стал затухать. Тогда он попытался поджечь ближайшего мертвеца. Поначалу ходячий труп загорелся, и остальные неуклюже отхлынули от него в разные стороны. Варан рванулся на прорыв, но в следующую секунду мертвец упал и корявыми дергаными движениями покатился куда-то в темноту, унося с собой огонь в одно из помещений. Остальные трупы бросились на Варана со всех сторон, и тот успел лишь ринуться обратно. Он залез в лифтовую кабину, вход в которую перегораживала самодельная баррикада, и это стало его последней ошибкой. Ломящиеся за ним трупы перелезть через баррикаду не смогли, но в темноте лифта за спиной Варана сгустилась темнота еще более черная, и оттуда появился монстр. Он схватил Варана за шею, отрывая от земли, и издевательским тоном заявил:
– Варан, ну ты и баран! Предпринять такую неплохую попытку и в результате запереть самому себя в ловушке – это надо еще суметь! – И вонзил ему в бедро когтистую руку.
Варан пытался сопротивляться, но это бесполезно. Его надрывные душераздирающие крики звенели больше получаса, монстр убивал Варана дольше всех, кого прикончил на первом этаже.
Сармат медленным движением приник к ночному прицелу. Монстр потрошил Шамана прямо посреди коридора, что-то объясняя надрывающейся от хрипа жертве издевательским тоном. Если рисковать и врубать генератор, то надо делать это сейчас. Но как потом выходить в освещенный коридор? Монстр неизбежно его заметит! Сармат в очередной раз попытался подсчитать, кто еще остался в живых. В ближайшем к лифту помещении с не заклинившими дверями заперт Смирнов. Он поначалу ломился изнутри, требовал, чтобы его выпустили, потом орать перестал, но время от времени Сармат слышал, как пленник пытается расшатать вставленную в дверные ручки вместо засова поломанную табуретку. Можно предположить, что Смирнов еще жив. Тогда он следующий кандидат на мучительную смерть, потому что в данный момент находится очень близко от монстра. Наверняка это исчадие ада услышит его потуги. Сармат в сотый раз перекрестился.
Кто еще мог выжить? Если брать по голосам, надрывно оравшим перед смертью из разных частей этой дьявольской ракетной шахты, то из баб живой должна остаться только Мирошниченко. Ее визг он слышал всего пару раз и в разное время. Те, кого убивает монстр, так мало не кричат. Значит, она еще жива и где-то прячется. Если только ее не выловили мертвецы и не держат где-то в ожидании хозяина. По мужским голосам судить трудно, их много и кричали все такими душераздирающими воплями, что не каждый голос узнаешь. Всех тех, кто остался на втором этаже, Сармат успел увидеть здесь, на первом, выпотрошенными и с кишками в руках. Из своих он считал уцелевшим только Шамана и Магадана. Но Шаман умирает жестокой смертью прямо сейчас, Сармат видит его выгибающееся от боли тело, над которым склонилась скрюченная фигура черноглазого монстра, с которой на несчастного лениво падают трупные черви. Магадан, кажется, был среди трупов, которые брали Шамана в кольцо. Если ночной прицел не исказил и без того искаженные предсмертными муками лица, то выходит, что кроме самого Сармата в живых остались только Смирнов и Мирошниченко.
И еще Ворон. Сармат тоскливо скривился. Все считали его загоняющим на почве контузии, а он оказался единственным, кто не влез в эту адскую шахту! Может, это действительно шахта в ад?! Сармат перекрестился вновь. Крестное знамение не помогает, он видел, как некоторые из его людей пробовали осенять им приближающихся мертвецов и читать молитву. Бесполезно. И несправедливо! Господь не пожелал спасти рабов своих. А вот Ворон ушел, хотя его вообще прет по какому-то там идиотскому долбославию! Вечно его напрягают то приметы, то кометы, то тайные мировые правители, опутавшие планету своими кознями и марионеточными президентами. Отлил сам себе из серебряного крестика какую-то дебильную руну, чуть ли не фашистскую, и таскает на шее, словно тупорылый! Сам по себе Ворон хороший спец и вне боя безобиден, кроме этих загонов ничем не доставал, и люди относились к нему с пониманием – контузию может заработать каждый, такая у нас работа. Вот и сейчас, когда Ворона понесло к какому-то идиотскому миражу, которого на самом деле не может быть, потому что там все неоднократно проверялось, Сармат не стал устраивать конфликт и позволил контуженому придурку уйти. Не надо было его отпускать! Сейчас бы он пригодился, чтобы отвлечь монстра!
