Стив решил не обращать внимания на Типа, но тот вытащил изо рта окурок и ткнул им в нагрудный карман пиджака Стива.
Пиджак этот значил для Стива очень многое. По воскресеньям он подрабатывал в «Макдоналдсе», накопил денег и купил этот чертов пиджак как раз накануне матча. Шикарная была шмотка – из тонкой мягкой кожи цвета сливочного масла, и вот теперь прямо на груди, на самом видном месте, образовалось безобразное горелое пятно. Пиджак был испорчен. И Стив ударил обидчика.
Тот врезал ему в ответ, и началась отчаянная драка с ляганием и кусанием. Но ярость Стива была столь велика, что он почти не чувствовал боли. Физиономия Типа была залита кровью, и тут он заметил чемоданчик с инструментами и выхватил оттуда металлическую отвертку. И дважды ударил ею Стива по лицу. Удары были болезненны, но к этому моменту Стивом владела уже совершенно слепая ярость. Он отобрал у Типа оружие – и больше ничего не помнил. Очнулся, лишь увидев, что стоит над телом Типа, зажав в руке окровавленную отвертку, а кто-то кричит страшным голосом:
– Боже милостивый и всемогущий! Да он мертв!
На самом деле Тип тогда не умер. Умер он два года спустя, его пришил какой-то торговец марихуаной с Ямайки, которому Тип задолжал восемьдесят пять долларов. Но тогда Стив хотел убить его, он старался его убить. И снисхождения к нему быть не могло – ведь именно он нанес первый удар. И пусть Тип первым взял железяку, но ведь именно Стив использовал это оружие с такой жестокостью.
Стива приговорили к шести месяцам тюремного заключения с отсрочкой исполнения приговора. После суда он переходил из школы в школу и везде успешно сдавал экзамены. Во время драки он был несовершеннолетним, а потому судимость за ним не числилась, это и позволило поступить в юридический колледж. Отец с матерью вспоминали об этом случае, как о неком кошмаре, который наконец кончился. Но у Стива были сомнения. Он понимал, что лишь волей случая и благодаря живучести Типа спасся от другого суда, где его судили бы уже за убийство. Ведь Тип Хендрикс, пусть хулиган и негодяй, все же в первую очередь был человеком, а он едва не убил его из-за какого-то пиджака. Он лежал на продавленной кушетке, слушал тихое посапывание Рики и думал: «Кто я? Кто?…»
Понедельник
5
– А ты встречала когда-нибудь мужчину, за которого тебе хотелось бы выйти замуж? – спросила Лиза.
Они сидели за столом в квартире Лизы и пили растворимый кофе. Квартирка была такая же симпатичная, как и ее хозяйка: репродукции картин с цветами, китайский фарфор, плюшевый медвежонок с бантиком в горошек.
Лиза хотела взять сегодня выходной, а Джинни уже оделась и собиралась на работу. На ней была строгая темно-синяя юбка и белая хлопковая блуза. День предстоял ответственный: первый из ее испытуемых должен был явиться в лабораторию, и Джинни немного волновалась. Интересно, подтвердит ли он ее теорию или, напротив, опровергнет? Что ж, к концу дня будет ясно.
Однако она медлила с уходом до последнего момента. Не хотелось оставлять Лизу одну, она была еще очень слаба. И Джинни не могла придумать ничего лучшего, как сидеть и болтать с ней о мужчинах и сексе, как они частенько болтали. Она надеялась, что это поможет подруге вернуться к реальности и нормальной жизни. Хотелось бы пробыть с ней все утро, но это было невозможно. Жаль, что Лизы не будет сегодня в лаборатории, она всегда так помогала Джинни, но об этом и думать нечего.
– Да, был один, – ответила после паузы Джинни. – Парень, за которого я хотела бы выйти замуж. Звали его Уилл Темпл. Он был антропологом. До сих пор работает антропологом. – Джинни тут же живо представила себе Уилла: высокий крупный мужчина со светлой бородкой, в синих джинсах и рыбацком свитере крупной вязки, тащит велосипед по университетским коридорам.
– Да, помню, ты о нем говорила, – кивнула Лиза. – А какой он был?
– О, он был замечательный! – вздохнула Джинни. – Всегда умел рассмешить меня, ухаживал за мной, когда я болела. И еще, помню, всегда гладил свои шорты сам. Да и аппарат у него был, как у жеребца.
Лиза даже не улыбнулась.
– И почему вы расстались?
Джинни было до сих пор больно вспоминать об этом.
– Он бросил меня из-за Джорджины Тинкертон-Росс. – И она пояснила: – Из семьи Тинкертон-Россов из Питсбурга.
– И какая она была?
Джинни совсем не хотелось вспоминать о Джорджине. Но ее задачей было отвлечь Лизу от мыслей о случившемся, а потому она, призвав на помощь всю свою выдержку, начала описывать:
– О, она была само совершенство! – Тут Джинни не удержалась от сарказма: – Натуральная блондинка, фигурка как песочные часы, всегда одета с безупречным вкусом в кашемировые свитера и туфли из крокодиловой кожи. Нет, мозгов там не наблюдалось, зато имелся огромный трастовый фонд.
– И когда это все произошло?
– Мы с Уиллом прожили к тому времени год, я работала над докторской диссертацией. – Это было счастливейшее время в ее жизни. – И он собрал свои вещи и ушел от меня как раз тогда, когда я писала статью о генетически криминальном типе личности. – Прекрасное выбрал время, Уилл, самое подходящее. Жаль, но почему-то ненавидеть тебя, как тогда, у меня просто нет сил. – Ну а потом Беррингтон предложил мне работу в Джонс-Фоллз, и я ухватилась за это предложение.
– Все мужчины – подлецы!
– Да нет, Уилла вряд ли можно назвать подлецом. Красивый был парень и добрый. Он просто влюбился в нее, вот и все. И думаю, сильно промахнулся, сделав такой выбор. И потом, мы ведь не были женаты в нормальном понимании этого слова, да и обещаний друг другу не давали. Он даже не изменял мне, ну, может, раз или два, а потом сам сознавался. – Джинни вспомнила, какие слова бормотал тогда Уилл в свое оправдание. – Не знаю. Может, в конечном счете он и был подлецом.
– Возможно, нам следовало бы вернуться к викторианским временам, когда мужчина, поцеловавший девушку, считал себя помолвленным. По крайней мере, девушки тогда бы знали, на что могут рассчитывать.
Подобная перспектива взаимоотношений показалась Джинни не только нереальной, но и глуповатой, однако говорить этого подруге она не стала. И вместо этого спросила:
– Ну а ты? Ты встречала когда-нибудь мужчину, за которого хотела выйти замуж?
– Никогда. Ни разу.
– Потому что у нас с тобой высокие требования. Ладно, не волнуйся. Когда мистер То, Что Надо возникнет, ты сразу поймешь – это он. И все будет замечательно.
Тут вдруг раздался резкий звонок в дверь. Лиза даже подпрыгнула и задела краешек стола. Фарфоровая ваза свалилась на пол и разбилась.
– Черт!… – пробормотала Лиза. Нервы у нее все еще никуда не годятся.
– Я соберу осколки, – сказала Джинни, – а ты посмотри, кого это там принесло.
Лиза щелкнула пультом дистанционного управления. И озабоченно нахмурилась, разглядывая фигуру на мониторе.
