Михаил в неловкости поерзал под его обвиняющим взглядом. Признаваться, что Сатан едва не дознался, кто он и откуда, не хочется, тем более что Аграт шмыгает из столовой на кухню и обратно, вполне может прислушиваться.
– Рано, – повторил он, – но все-таки… столкнемся?
Азазель нехотя кивнул:
– Да, но лучше не скоро.
Михаил перевел дыхание, чувствуя, как грудь захватывает воздух глубоко и мощно, а ребра уже не втыкаются обломками.
– Почему, – спросил он, – так ненавидит людей?.. И вредит им?
Азазель посмотрел на него несколько странно:
– Ты чего? До сих пор не понял?..
– Ну-у, – сказал Михаил с неудовольствием, – поясни, если такой умный, каким прикидываешься.
– Душа человека, – сказал Азазель раздельно и внятно, – истинная частица Творца! Сатан попросту продолжает начатую со Всевышним борьбу, теперь уже в человеке.
– Гад…
– Еще какой, – согласился Азазель.
Из кухни появилась Аграт, сообщила деловито:
– Мы там сообразили обед на пятерых. Или не ждем Бианакита с Обизат?
– Сейчас подъедут, – заверил Азазель. – Я отслеживаю их передвижение по джипиэсу. Или джипиэсе? Вон на экране видите светящуюся точку?.. Движется в нашу сторону.
– А где наша? – спросила Аграт озадаченно.
Михаил молча указал на городской квартал, укрупнил, чтобы стал виден их дом сверху. По экрану пробежал мигающий пунктир, показывая путь, по которому прибудет автомобиль с гостями, а также минуты и секунды до прибытия.
– Колдовство, – пробурчала Аграт. – А говорили, верные Творцу люди отвергают колдовство.
– Технологии, – пояснил Азазель. – Еще не то увидишь!.. Лучше расскажи, как Сатан Мишку метелил. Зря ты так быстро ворвалась, да еще и двери попортив… Чуть-чуть попортив, все-таки петли уцелели.
Глава 9
Аграт, поглядывая на экран домофона, где крохотный автомобиль пробирается в потоке ему подобных в сторону указанного пунктиром дома, сказала с заметным удовольствием:
– Дрались здорово! Я бы не подумала, что так можно с самим Сатаном!.. Правда, и тот не в полную силу, но другие от одного взгляда Властелина Ада падали замертво!..
Азазель повернулся к Михаилу, тот поежился под обвиняющим взглядом.
– Михаил, ты чего? Своих дел выше крыши, нечего сводить личные счеты!
Аграт оживилась, лицо вспыхнуло чисто женским любопытством.
– Личные? У него с Сатаном личные?
Азазель метнул на нее недовольный взгляд.
– Ты его дочь, вот Сатан и встревожился, с тем ли связалась? Только и делов. Родители всегда так… как я слышал.
Аграт отмахнулась:
– Раньше не тревожился, а меня куда только не заносило!.. Для него личного уже давно нет. Личным стала борьба со Всевышним.
Азазель поморщился, лицо потемнело.
– Ну да, он же борец с диктатурой, правозащитник несуществующих ценностей… Есть у него личное, у всех есть. Хотя у Сатана в самом деле мало. Раньше ты общалась с демонами, что нормально, с кем же еще, а с человеком, насколько понимаю, оказалась в одном отряде впервые?.. Вот Сатан и решил взглянуть, с кем это ты.
Аграт подумала, нахмурилась и сдвинула плечами.
– Может быть… Хотя все равно странно.
– Что?
– Не знаю, – проговорила она, – но что-то не совсем так… Раньше он вообще не интересовался.
Азазель красиво и величественно отмахнулся:
– Не задумывайся, ты же красивая. А то от задумывания морщины. Ничего, привыкнет. Скажешь, что человек тот еще демон, он успокоится и забудет. А когда люди пьяные, от них и демоны разбегаются!
– Он уже забыл, – ответила она с оттенком грусти. – Станет обо мне задумываться! Даже и не знаю, хорошо это или не совсем.
С кухни донесся голосок Сири:
– Сагиб, у вас отключено, но на связи клиент по имени Авазарник. Он у вас в зеленом списке. Ждет. Просит меня достучаться.
Азазель буркнул:
– Дай на большой экран.
Дальняя стена вспыхнула, Михаил поморщился от яркого света. Огромное лицо заняло пространство от стены до стены и показалось чудовищным, каждый волосок на подбородке смотрится как обрубленное полено, чем-то похож на Мельхольма, что вот так же смотрел из каменной стены, только там не так четко, зато в объеме, как оживший барельеф.
Авазарник поймал взглядом лицо Азазеля, Михаилу показалось, что в его глазах промелькнуло откровенное злорадство.
– Снова, – сообщил он бодрым голосом. – Так что да, не единичный случай. Думаю, будут еще. Рад?
Азазель подумал, пытливо взглянул на Михаила:
– Справишься сам?.. Бианакит и Обизат уже подъехали, входят в лифт. А здесь обязательно подерутся с Аграт. За пирожные. А ты что подумал?
Аграт недовольно хмыкнула, Михаил пробормотал:
– Попытаюсь справиться…
Азазель все еще не сводил с него оценивающего взгляда.
– Пожалуй, сумеешь… Хотя лучше присмотрю за тобой. Аграт на правах заменяющей меня хозяйки напоит Бианакита и Обизат на ночь крепким кофе, а потом разойдутся спать, если не поубивают друг друга еще на пороге. Ты там наверняка спалишь пару сел, а лес вообще выжжешь дотла, чтобы тот несчастный от тебя не спрятался!
Он вернулся на кухню, Михаил видел, как открыл холодильник и быстро наполняет продуктами рюкзак. Второй рюкзак появился словно из ниоткуда, Азазель забросил и в него малость, вернулся, держа оба на весу.
Михаил сказал с неудовольствием:
– А чего ему в лесу делать? Сказано же, уходит в землю!
– Это только предположение, – уточнил Азазель, – но весомое. Ладно, не будем затягивать решение щекотливого вопроса… Гм, почему некоторые вопросы именуются щекотливыми, не знаешь? Щекотливые это то же самое, что и щекочущие… или нет?
– Не зна…
Азазель крепко схватил его за пояс, Михаил не успел пикнуть, как подошвы уперлись в твердую сухую землю, резко и неожиданно остро пахнуло свежим древесным соком и муравьиной кислотой.
Высокие деревья встали кругом на почтительном расстоянии, словно побаиваются грозных пришельцев. Михаил ошалело огляделся, но Азазель виртуозно ухитрился попасть точно в середину лесной поляны.
Дремучий и неухоженный лес простирается во все стороны, вид у деревьев такой, что вообще ничего другого на свете, кроме них, нет, хотя наверняка в десятке километров села, деревни, как и везде в Подмосковье.
Азазель бросил один из рюкзаков Михаилу, тот едва успел поймать, а свой закинул на одно плечо за спину. Михаил наблюдал, как он сделал несколько шагов по опавшим листьям, под ними твердо и сухо, земля отзывается глухим стуком.