Про себя добавил, что лучше умереть, чем позориться, но тут же подивился своей незрелости, что за хрень, он же прошедший огонь и воду Макрон, при чем тут лучше умереть, не зеленый новичок, это прорезался голос благородного, но очень неумного, теперь это видно, Михаила, Меча Господа. Лучше бы этот дурак заткнулся и не лез, когда не просят, но дурак на то и дурак, что ему обязательно нужно каркнуть свое эксклюзивное мнение.
Азазель остановился, пытливо оглядел приблизившихся Михаила и Обизат.
– Еще не скисли? – поинтересовался он.
– Да все норм, – буркнул Михаил.
– Обизат, – сказал Азазель, – иди впереди с Бианакитом… Мишка, ты как-то не очень готов вроде бы… Что-то случилось? Допускаешь промахи.
– Очень быстро все меняется, – ответил Михаил. – Не всегда успеваю. Не то чтобы такой уж тугодум, но за тобой успеть трудно.
Азазель проводил взглядом Бианакита и Обизат, понизил голос:
– По косвенным данным, здесь накапливается плацдарм под руководством Нехаштирона. Возможно, драться с ним придется тебе.
– Нехаштирон, – повторил Михаил, морща лоб, – Нехаштирон… Да, помню, один из главнейших, но как-то подзабыл, чем занимается… А еще вспомнил вот, он весь то ли из меди, то ли у него цвет меди.
Азазель поморщился.
– Какой ерундой голова забита. Тоже мне, архангел… А то, что он и есть один из двенадцати помощников самого Сатаны?
Михаил покачал головой:
– Это уже серьезно. Раньше он был на мелких ролях. И зачем явится лично?
– Неизвестно, – ответил Азазель хмуро. – Ты о другом думай. Не страшно, если в самом деле драться с ним тебе?
Михаил расправил плечи, а когда заговорил, сам ощутил, что в голосе прозвучала твердость небесной стали:
– Я создан для сражений.
Азазель напомнил сухо:
– Ты на Земле еще ни с кем из серьезных противников не дрался.
– А что у нас было раньше?
– Мелочь, – сообщил Азазель небрежным тоном. – Семечки.
– А с серьезными, как ты говоришь, что-то особенное?
– Много всего, – ответил Азазель. – Схватка с Сатаном… я говорю о настоящей, когда архангел с архангелом, была в другом мире. Там хоть его весь разнеси, ничего не изменится, а здесь материальный, созданный Творцом с таким тщанием, что, если сломаешь хоть былинку, на тебя обрушится весь гнев Всевышнего… Да что там ты, тебя не жалко, но Господь вообще не терпит вмешательства в Свой мир! Если не предусмотрел в Своих планах, о глубине которых даже подумать страшно.
Михаил посмотрел на него исподлобья:
– А мы сейчас с тобой не вмешиваемся?
Азазель покачал головой:
– Мы похожи на экскурсантов, что пришли полюбоваться на сокровища, но подходить к ним близко и тем более касаться нам строго запрещено. А устроить драку в музее, где все такое хрупкое, материальное…
– Но мы же устраиваем?
– Мы делаем выдирки, – ответил Азазель с презрением к такой тупости, – выдираем тех, кто устраивает дебоши!.. Чистим, благоустраиваем мир. Возможно, именно так, как Творец предусмотрел до мелочей… или просто идем по Его генеральной линии… Пойдем, что-то Бианакит ушел вперед слишком уж!
– С ним Обизат, – сказал Михаил. – Вот и…
– Бианакит не должен, – возразил Азазель. – Стойкий солдат! Но на всякий случай догоним.
Бианакит далеко впереди остановился и оглянулся. Обизат шагнула было дальше, но он сурово прикрикнул, и она послушно вернулась к нему и даже встала за его широкой спиной.
Михаил не сразу увидел, из-за чего Бианакит остановился. Среди гигантских скал, выветренных настолько, что уже почти скульптуры, одна смотрится совсем чудовищно: гигантское яйцо, размером с двухэтажный дом, но вроде бы целиком из сплетенных ветвей, будто исполинское мангровое дерево приняло такую причудливую форму или его таким вырастили.
Не сразу с потрясением понял, что дерево вообще-то из камня, однако живое, видно, как внутри веток движется сок из расплавленной магмы, а в щели между ветками отчетливо видно внутри яйца нечто мерцающее, рассмотреть не удается, но явно живое, он ощутил, как внутри все напряглось, как при очень близкой опасности.
– Азазель, – позвал он дрогнувшим голосом, – посмотри…
Азазель бросил в ту сторону короткий взгляд, отмахнулся:
– Сегодня точно не вырвется.
– Но…
– Под ноги смотри, – напомнил Азазель. – Все двигаемся в прежнем порядке! Не отставать, не отставать!
Он пошел снова впереди, Бианакит с ним рядом, Михаил с Обизат послушно отстали.
Михаил помалкивал, и так почти ползут, как три мухи, по абсолютно вертикальной стене, тропа едва намечена, и все больше кажется, что по ней если кто и ходит все еще, то эти существа точно не с человеческими ступнями.
Обизат сказала тихонько:
– А мне сказали, люди на Земле все изучили.
– Луну изучили лучше, – отозвался Михаил, – чем дно Тихого океана.
– А здесь?
– Наверное, – предположил Михаил, – здесь ни урана, ни нефти. Даже сланцевой.
Следы оборвались у высокой каменной стены, вздыбленной почти вертикально. Михаил, сосредоточившись, с усилием вызвал в себе знакомый уже жар, камень заискрился, стал более рельефным, тени углубились, но сколько ни всматривался, не удавалось обнаружить хотя бы какие-то следы, указывающие, что убегающие демоны поднялись наверх, цепляясь за крохотные выступы и неровности.
– Тупик? – поинтересовался Бианакит. – Можно пройти дальше, хотя следы туда не ведут.
Обизат посмотрела на Азазеля с надеждой:
– Ты умный, ты придумаешь!.. Я слышала, ты можешь видеть даже сквозь горы!
– Преувеличивают, – буркнул Азазель. – Хотя, конечно, я еще та цаца, многое могу, но еще больше почему-то не могу, что горько и обидно для моего величия и одухотворенности трепетного поэта с душой бунтаря и оппозиционера всему на свете.
Михаил спросил осторожно:
– Если сквозь гору не можешь, то… может быть, просто заглянуть в нее?
– Ого, – сказал Азазель саркастически.
Обизат сказала с почтением:
– В легендах сказано, могучий Азазель так отыскал неуловимого Верикоэля, убежавшего с его женой!
– Легенды врут, – сообщил Азазель. – Да и не с моей женой Верикоэль убегал! От такого красавца и поэта женщины не бегают.
Бианакит добавил сумрачно:
– Самому приходилось отгонять большой толстой палкой. Как я слышал от стариков.
Михаил спросил в недоверии:
– А что, в самом деле можешь заглянуть в гору?
