Он перепрыгнул тела убитых, в руках все еще черный меч элементаля, быстро огляделся.
– Ты… как?
– Красиво живем, – ответил Азазель звенящим, как кимвал, голосом. – И в полную мощь, что так здорово!
– Нравится?
– Неандертальцу во мне нравится, – крикнул Азазель. – Че смотришь?.. Я жил среди них, видел, чувствовал, знаю. Но кроманьонец во мне, конечно, против.
– А ты сейчас кто?
– Я вообще-то соглашатель, – признался Азазель. – Компромиссник. Или компромисист. Мне бы в политику, верно?.. Я бы их всех, гадов, замирил!.. Мокрого места бы не оставил от обеих сторон… Смотри, там еще один из старших!
Тело Маракса превратилось в красный песок, осыпалось на пол, превратилось в мелкие багровые струйки дыма. Но в той стороне из стены вышел приземистый и очень широкий демон с вытянутой пастью и неимоверно раздутой грудной клеткой, живот тоже огромен, толстые ноги несут чудовищный вес с заметным трудом, на широких плечах бычья голова с острыми рогами.
– Мархосиас, – узнал Азазель, – Мишка, я выдохся, а ты вон как огурчик. Забей его, как корову, не зря же чаще всего появляется вот таким быком?.. Не тем красавцем, что украл Европу, а вот таким простым грязным деревенским быком с обосранным хвостом.
– Это тот, – спросил Михаил, – что обещал Соломону через тысяча двести лет вернуться к Седьмому Престолу?
Мархосиас остановился, начал набирать в грудь воздуха. Азазель крикнул:
– Мишка, смотри в оба! Ты знаешь что делать!
Михаил ответить не успел, Мархосиас мощно дохнул в их сторону. Из пасти с силой вылетела струя оранжевого пламени.
Михаил, уже предупрежденный Азазелем, метнулся в сторону. Мархосиас взревел гулко, сделал шаг вперед и снова начал раздувать грудную клетку.
Азазель крикнул:
– Мишка! Встречный огонь!
– Но… как?
– Да просто бей, – крикнул Азазель в бешенстве, – ты можешь, дурак!.. Выпусти из себя зверя!.. Человек зверь, когда зверь! Иначе бы не выжил и высокую культуру насилия не создал!
Михаил сжал челюсти до хруста, ярость проснулась и начала стремительно подниматься из тех глубин, о которых и не подозревал. Ладони раскалились, рывком выбросил вперед кулаки, а когда резко растопырил пальцы, из напряженных до хруста суставов ладоней вырвались два узких, как древки копий, яростно-белых луча пламени.
Оба пронзили багровую струю с легкостью, но затем то ли увязли, то ли свирепый огонь Мархосиаса оказался сильнее, Михаил видел, как посредине между ним и демоном в красном пламени от пола и до свода вспыхивает нечто слепящее белое, искрящееся и разрастающееся в шар.
Когда начало гаснуть и отодвигаться, ощутил боль в груди, закричал в страхе и ярости. Белое пламя послушно начало пробиваться сквозь багровую стену огня, однако за два шага до Мархосиаса снова замедлилось, остановилось.
Донесся вопль Азазеля:
– Сильнее!.. Ты сможешь!
Михаил сжал кулаки, закричал в муке, его белое пламя снова начало медленно пронизывать красную стену. Возле огромного демона замедлилось и превратилось в такое же красное. Михаил вскрикнул, вкладывая в последний рывок все силы.
Белые струи огня, повинуясь его воле, дотянулись до монстра, пробив стену красного пламени, и коснулись его чудовищного тела.
Глава 4
Мархосиас жутко закричал, белый огонь разом охватил его с головы до ног, и он кричал все громче и страшнее, этот дикий вопль боли заставил Михаила пригнуться словно под непомерной тяжестью. Голова раскалилась, он ощутил, что череп вот-вот лопнет, он сам захрипел в изнеможении, но заставил себя изо всех сил удерживать свое слабеющее пламя.
Красный огонь все же начал стихать, опускаться к полу. Мархосиас, не сходя с места, раскачивался, то хватаясь за лицо, то отмахиваясь от невидимого противника. Через красную стену огня было видно, как его лицо расплывается, растягивается то вширь, то по диагонали. Коренастая фигура потеряла очертания, то ли пытается размазаться по всему пространству зала, то ли буйство магии начинает ломать пространство.
Красное пламя самого Мархосиаса вопреки ожиданию Михаила не утихло, а разгорелось еще сильнее. Страшный крик демона звучал уже не так оглушающе, из огня высовывались то руки, ставшие впятеро громаднее, то рогатая голова, огромная, как скала.
Он слепо шарил в косматых клубах огня, фигура пугающе выросла, но в крике уже не победная ярость, а только ужас и дикая боль. Михаил перевел дыхание, чувствуя с бешено колотящимся сердцем, что испытывает приятное ликование при виде гибели врага.
Сзади за плечо ухватили крепкие пальцы, Михаил обернулся, глаза Азазеля вытаращены, он прокричал:
– Мишка, да ты монстр… Ну, в хорошем смысле слова!.. В самом хорошем, правда. Монстрище!.. Такая сила!.. Но сейчас уходим! Хотя и приятно полюбоваться на смертные муки противника, но надо, Мишка, надо!
Михаил дал увлечь себя назад, Обизат семенила рядом, ее щебечущий голосок прозвучал весело и счастливо:
– С ним покончено?
– Если не уберемся сейчас, – сказал Азазель быстро, – будет покончено и с нами!
Громадную пещеру тряхнуло, раздался подземный удар. В стенах побежали трещины, со свода начали срываться мелкие камешки, но треск донесся и сверху.
– Быстрее, – прокричал Азазель. – Убегаем!
Он ринулся через зал, пробежал по узкой анфиладе пещер-комнат. Далеко впереди с грохотом рухнула глыба, преграждая путь, а мелкие камни и щебень быстро завалили сводчатый выход.
Бианакит, он бежал впереди, остановился.
– Сюда! – крикнул он. – Здесь…
Грохот падающих камней заглушал его слова. Огромная глыба закачалась в стене над щелью, поползла вниз, сдвигая другие, Бианакит с проклятиями со всех ног бросился обратно.
Камни сыпались и сыпались, засыпая щель, обнаруженную Бианакитом, Обизат вскрикнула в страхе:
– Мы в тупике!
Михаил в ярости, еще не остыв от безумной схватки, совершенно бездумно метнул в эту лавину огонь, даже не сообразив, что делает, а просто ударил, как в Мархосиаса.
Пламенный шар вылетел из ладони с такой силой, что разнес не только камни, но и со страшной силой влетел в узкий проход, замеченный Бианакитом.
Там затрещало, щель расширилась, но сверху начали рушиться огромные глыбы, зато там по ту сторону лавины блеснуло яркое солнце, даже пахнуло свежим воздухом.
Азазель вскрикнул:
– Заставь дурака…
Недоговорив, он ухватил Обизат за пояс и швырнул в пролом. Михаил по его требовательному жесту прыгнул следом, Азазель кивнул Бианакиту, сам выждал, когда рухнут еще два огромных куска, и метнулся за ними, точно проскочив между огромными падающими булыжниками.
