– А они опасны?
Азазель проговорил:
– Сказать трудно, общество закрытое. Внедриться туда еще не удалось… Знаю только, что время от времени у них возникает идея, что мир должен принадлежать им. Насчет людей начинаются разногласия, то ли истребить, то ли сделать рабами, то ли полурабами…
– Насколько это серьезно?
– Как сказать… Этим страдают обычно новички, ошалевшие от людской жизни и человеческих идей насчет захвата, передела, освоения, превосходства рас, лучшего устройства общества на основе диктатуры высших, плутократии, автократии, аристократии, олигархии, охлократии, геронтократии, джамахерии, идеократии, криптократии, неократии…
Михаил поморщился.
– Заткнись. Как же любишь бахвалиться. Я не знаю, что такое демократия, хотя о ней все говорят, а ты мне вообще такие кружева плетешь. Признайся, сам придумал?
Азазель широко улыбнулся:
– Угадал! Не сегодня, правда, придумал и даже ввел в обиход. Как-то по молодости сгоряча одно время правил… ну, сперва племенами, потом государствами. Так что, если уж считаться, на самом деле таких терминов ввел в обращение даже больше, чем просто много. Это я так, по скромности. Даже теократию не назвал, хотя ты от нее был бы вообще в восторге.
Глава 9
Михаил хмурился, но чувствовал, что, несмотря ни на что, старательно запоминает, раскладывает в памяти по полочкам. Макрон далек от таких вещей, его память хранит массы вариантов воинских операций, но не такие далекие от жизни понятия, как возможные обустройства обществ, что при нынешней жизни, возможно, все еще пригодится.
Азазель толкнул его в бок, впереди на улице заварушка, несколько человек развернули плакаты, выкрикивают лозунги. С тротуара в их сторону сразу ринулись с десяток молодых парней из числа прохожих, начали выхватывать плакаты, бросать под ноги и топтать, завязалась потасовка и в двух местах с азартом и откровенной радостью жестокие драки.
Один из таких, кто сумел свалить на землю двух и даже попинал ногами, почему-то решил удрать, пробился через собирающихся зевак, налетел на Азазеля и грубо отпихнул, а тот молниеносно перехватил его за руку и так быстро сломал в локте, что ошарашенный Михаил только и успел услышать влажный хруст.
Парень вскрикнул с болью:
– Сволочь! Ты мне сломал…
– Самозащита, – пояснил Азазель. – А теперь арестуем за нападение на полицию. Лет пять строгого режима, если понравишься судье, а то и все восемь…
Парень сказал поспешно:
– Нет-нет, это я сам споткнулся!
Азазель отпустил его, тот поспешно убежал, раскачиваясь из стороны в сторону и придерживая здоровой рукой поврежденную.
– Опытный, – определил Азазель.
Михаил проводил убегающего взглядом, повернулся к Азазелю:
– А в какой это ты полиции?
– Но подействовало же? – ответил Азазель.
– Свинья ты.
– Я человек, – гордо ответил Азазель. – А это значит, что и свинья тоже, я же всесторонне развитая личность! Без свинскости какое может быть богатство культуры и гаммы чувств? Но орла соплеменного и лебедя во мне больше. А то и голубя мира, представляешь?
Михаил покачал головой:
– Не представляю. И пытаться не буду.
– А-а, свихнуться боишься от моей многосторонности?.. Ладно, мне тут нужно заскочить по одному адресу, мы как раз подошли… Прогуляйся пока сам или же посиди вон в кафешке. Столики прямо на улице, всех видно…
Михаил взглянул с подозрением.
– Что-то ты весь полон тайн. А у меня все еще нет допуска?
– У тебя допуск полный, – заверил Азазель, – и полнейший! Но ты по-солдатски честен, по твоему бесхитростному лицу можно прочесть все, вплоть до ПИН-кода твоей карточки!.. Потому в интересах твоей же безопасности тебя нужно оберегать, как королевского пингвина в Африке. А то и шиншилла. Да ты и похож на него, если анфас…
– Хватит, – сказал Михаил недовольно, – не такой уж я и простак, а учусь быстро. Хочешь идти – иди, но как свяжемся?
Азазель победно ухмыльнулся, вытащил из нагрудного кармана плоскую карточку смартфона.
– Видишь, синяя точка?.. Это ты. Отслеживаю и тут же приду на помощь, как Чук и Гек. Или Чип и Дейл, не помню тех муджахедов.
Михаил поморщился, толкнул его в спину.
– Иди, не бахвалься.
Азазель ухмыльнулся и зачем-то вошел в распахнутые двери ближайшего магазинчика. Вид деловой и озабоченный, но Михаил ощутил, что если сядет вот здесь ждать, то не дождется, а появится Азазель через несколько часов совсем с другой стороны.
Ноги машинально несли в сторону выставленных на тротуар столиков, в нагрудном кармане зашебуршилось, донесся тихий звонок.
Так же машинально выудил тонкую пластинку, мазнул кончиком пальца по гладкой поверхности.
На экране появилось крупное квадратное лицо со злыми маленькими глазами и массивной нижней челюстью.
– Макрон, – сказал он быстро, – хорошо, что ты рядом.
– Бизон, – ответил Михаил, – как ты меня отыскал?
Бизон на миг замялся, быстро посмотрел по сторонам, голос его упал до едва слышного шепота:
– Ты хоть и сменил мобильник, но все-таки засекли. Или у кого-то выудили.
– Кто?
– Из Управления, – пояснил Бизон. – Правда, не из того отдела, с которым мы держали связь. Или из того, который выше. Когда ты исчез, руководство перешло к Пернатому, а мы с Удавом у него на подхвате, но все равно дела идут не так гладко, как было с тобой… Пара проколов, а Стрелка даже здесь нашли.
Михаил насторожился.
– В каком смысле?
Бизон сказал тихо:
– Там он завалил кого-то важного, но кровники отыскали и в Москве. Правда, у него твоя выучка. Двух снес, как коза грибы, но остальные его расстреляли почти в упор. К счастью, мимо ехала «Скорая», подхватили, сейчас в реанимации, надежды почти нет… Мы сделали все, что могли, там охрана из наших!.. Двое в коридоре, один на входе в больницу, но мы не врачи, мы как бы наоборот…
Михаил спросил коротко:
– В которой?.. Я до завтра свободен.
– Сейчас скину, – ответил Бизон. – Вот адрес, пути подхода и отхода, схема больницы, отдельно план третьего этажа, палата триста восемь, я пометил…
Он снова посмотрел по сторонам. Михаил сказал негромко:
– Я проверю, как и что с ним.
Больница в двух кварталах, он даже не стал ловить такси, пробежал дворами, делая вид, что это все здоровый образ жизни. Больница в громадном здании, к центральному входу тянутся с сумками и корзинками посетители, но, понятно, сунуться ему туда – потеря времени и ненужные расспросы.
