Возможно, исчез даже ночью, те двести ангелов, что ушли за мятежным Азазелем и облеклись плотью, могут спать, как люди, а могут и обходиться без сна, чем Азазель без зазрения совести пользуется, хотя и часто подчеркивает, что ведет себя во всем как человек, чтобы понять, почему именно Творец уже тогда определил человека, а не ангелов, властелином этого мира.
Обизат помчалась на кухню, ощутив в себе зов к этому чисто женскому делу, Михаил слышал как задорно и с энтузиазмом распевает там «Белла Чао», услышанную вчера с экрана телевизора, куда Бианакит вывел марширующую в бой колонну неаполитанских партизан.
Бианакит, позавтракав за общим столом, похвалил стряпню Обизат, пусть даже все сделала Сири, уже знает, женщин нужно хвалить, тогда в лепешку разобьются, будут стараться и дальше.
Михаил еще допивал кофе, когда он поднялся могучий и собранный.
– Посмотрю новости, – сообщил он кратко. – Говорят, это важно. Вижу, что да, важно.
Михаил кивнул:
– Если что, Азазель нас соберет.
Бианакит молча вышел в гостиную, через мгновение там вспыхнул на стене огромный прямоугольник роскошного экрана.
Обизат спросила робко:
– Мой господин и повелитель, мне оставаться с Сири или возьмешь с собой?
– А чего ты решила, – спросил Михаил, – что я куда-то направился?
– У тебя вид такой, – сообщила она. – Мы, женщины, все должны чувствовать и видеть!
Из гостиной донесся голос Бианакита:
– Прогуляйтесь, вы молодые. А мы с Сири домовитые, здесь подождем. Смарт не забудь, а то Азазель не найдет.
– Чтоб Азазель да не нашел? – ответил Михаил. – От него и в Аду не спрячешься. Ладно, не опустоши коллекционные вина, у Азазеля все пересчитано.
Бианакит показался в дверном проеме, оглядел обоих так, словно вместо Азазеля теперь он готов вытирать им обоим носы.
– Вряд ли, – сказал он с сомнением. – У него за хозяйством смотрит Сири, а холодильник сам заказывает продукты, кто бы подумал. Я уже проверил, летающая штука доставила вино точно такое, какое выпито. Азазель в такие мелочи даже не вникает, не барское дело.
– Он барин, – согласился Михаил. – Хоть и не барин.
Бианакит отворил им дверь на лестничную площадку, теперь он за старшего, а когда Михаил вывел Обизат из квартиры, услышал, как за спиной щелкнули автоматические замки.
В лифте Обизат прошептала с вытаращенными глазами:
– Все еще не приду в себя от этой странной магии!.. Как все непонятно и дико интересно!.. Бианакит столько водил меня по городу и показывал, но неувиденного еще больше!
– Все узришь, – пообещал Михаил. – Предсказано было, что самая великая битва произойдет в мире людей, а ты теперь видишь почему. Раньше мир был какой? А теперь?
– Я не видела старого, – ответила она виновато, – я новенькая, как утренний муравей.
На улице он сразу же купил по дороге два мороженых в вафельных стаканчиках и с удовольствием смотрел, как Обизат на ходу счастливо хрумает одно за другим, словно молодой козленок огурцы.
– Вкусно?
– Необыкновенно, – промямлила она с набитым ртом. – Просто чудо какое… И что, люди могут позволить это себе в любое время?
Он усмехнулся:
– Быстро надоест. Человек – привередливая скотина. Ему нужно разнообразие, приключения, риск, опасная игра.
Она дохрустела последний стаканчик, мордочка счастливая, грациозно облизала пальцы.
– Вы с Азазелем в опасной игре?.. С кем?
Он, не сбавляя шага, пожал плечами:
– Это для Азазеля игра, для меня нет. В такое играть нехорошо… А люди даже войны называют играми, в которых то выигрывают, то проигрывают!
– Азазель так говорит, – подтвердила она. – Это чтоб им было не так страшно?
– Похоже, – ответил он. – Я просто помогаю Азазелю, потому что он, несмотря на свои гадкие слова, ведет себя так, как должны вести люди… хотя ведут себя так редко. На Земле не только ангелы и демоны, но есть нефилимы и прочие твари. Далеко не всех их выпустили из Ада, как я думал раньше. Азазель их выдергивает из этого мира.
Она спросила живо:
– А как нефилимы оказались здесь?
Он чуть напрягся, когда она ухватила его за руку и, прижавшись, пошла рядом, но так шагать неудобно, с некоторым сожалением отстранил, надеясь, что поймет и не обидится.
– Кто-то пережил потоп в глубоких пещерах, кто-то был в спячке, есть такие демоны…
– Есть, – подтвердила она. – Даже в преисподней. Спят по сто лет, потом просыпаются и несколько дней бродят по старым местам, затем снова в спячку на много лет… Это самые древние!
– Представляешь, – сказал он, – когда такой вылезает из пещеры в мире людей? Хорошо, если это все в горах. Можно сто раз впадать в спячку, а потом выходить на прогулку, и его никто не увидит! А если увидят, то будут говорить насчет йети… А вот если близ города?
Она начала отвечать щебечущим голоском, а он, уже не слушая, насторожился, у обочины остановился автомобиль, вылезли двое мужчин в приличных костюмах и сразу направились в их сторону.
Один сказал приятным голосом:
– Майор Кучеренко, государственная безопасность… Простите, что отрываю вас от прогулки с милой спутницей, но это на пару минут.
Обизат ощутила настороженность Михаила и сама отодвинулась на полшага, давая себе свободу маневра.
Майор увидел, как она измерила взглядом расстояние до него и до его спутника, соизмеряя с длиной своих рук, понимающе улыбнулся.
Михаил спросил настороженно:
– Что случилось?
– Всего пару минут, – повторил майор, – или чуть больше, но не слишком. Можем отойти к той лавочке… или вон совсем пустое кафе!
– Кафе, – ответил Михаил.
И снова майор взглянул с интересом на Обизат, что пошла рядом с его напарником, что значит, каждый выбрал себе жертву.
– Не хотелось бы вызывать в управление, – сказал он. – Не люблю формальности… если можно избежать.
Он улыбнулся Михаилу с неким намеком, тот пожал плечами, стараясь выглядеть как можно спокойнее.
– Хорошо. Мы как раз и собирались…
Второй особист, чуть проводив их, вернулся к автомобилю, зорко поглядывая по сторонам, а майор с Михаилом сделали несколько шагов к стульям вокруг легких столиков, вынесенным из кафе на тротуар.
Кафе в самом деле в это время дня совершенно пустое, если не считать единственного парня в дальнем углу с бутылкой пива на столе.
Обизат села так, чтобы держать напарника майора в поле зрения, что майор тут же заметил и оценил, судя по его уважительному взгляду.
