– Тогда, – спросил Михаил, – зачем?
Азазель пожал плечами.
– Есть вероятность, что забрел бродячий отряд героев благородной национально-освободительной борьбы за родной и такой близкий нам всем феодализм. У этих уровень получше. Среди них немало высокооплачиваемых наемников, а у тех самый современный опыт и оснащение…
Обизат с отвращением смотрела на обугленные тела. Черная корка потрескалась, в щели проглядывает красное мясо и даже кости. Кое-где уцелели клочья одежды, словно горело только с одной стороны.
Азазель перехватил ее взгляд, покачал головой.
– Чтобы так обгореть, нужно с полчаса держать под газовой горелкой.
Михаил пожал плечами.
– Может, и держали?
– Нет, – ответил Азазель, – жар был мощный, но длился недолго. Пришелся сильным ударом спереди, а сзади одежда загорелась уже чуть позже.
Бианакит проговорил с неуверенностью:
– А если облили бензином и бросили спичку?
– Разве что сгущенным, – буркнул Азазель. – Тот дает температуру повыше.
– А где такой бензин? – спросил Михаил.
– Только у военных, – сказал Азазель. – Даже у полиции нет в арсенале. Огнеметы используют в армии.
– Выстрел из огнемета?
– Похоже, – согласился Азазель.
Михаил насторожился, у брехливого Азазеля слова не так много значат, как интонация, а если судить по ней, то никаким огнеметом здесь и не пахнет.
– Какие огнеметы? – спросил он. – Видно же, был короткий мощный выброс. Как плевок.
Обизат ахнула:
– Огнедышащий демон?
Азазель поморщился.
– Что, такие бывают?.. С чего бы дышали огнем?.. Плевок огнем не из легких, лапочка. Хоть человек, хоть демон, не важно… Ладно, продвигаемся осторожно. Боевой порядок прежний. Обизат, ты хвостиком у Биана.
Она вскрикнула обиженно:
– Я сама за себя в состоянии!
– Не за тебя волнуюсь, – оборвал ее Азазель, – а за себя. Если тебя прибьют, Мишка меня разорвет на части и по стенам размажет!
– Ой, – воскликнула она испуганно, – зачем?
– За тебя я сам бы кого хошь прибил, – сообщил Азазель.
Проход в каменной горе, выдолбленный сотни лет тому, если не тысячи, уходит по наклонной все дальше и глубже. Михаил понял, почему Азазель двигается так медленно, сам тоже задействовал все чувства, даже те, что прихватил от элементаля, начал как бы видеть будущие повороты туннеля, он же первым рассмотрел новым зрением тело убитого в проходе, там в сторону уходит еще один ход, с виду еще заброшеннее.
Когда все трое догнали, Азазель скомандовал:
– Биан, Обизат!.. Обследуете этот ход.
– Сделаем, – ответил Бианакит.
– Встретимся в центральном зале, – сказал Азазель. – Если он вообще здесь есть.
– Сделаем, – повторил Бианакит коротко и, кивнув Обизат, нырнул в узкую щель.
Михаил только успел проводить их обеспокоенным взглядом, как Азазель исчез, словно его здесь и не было. Пришлось, стиснув челюсти, ринуться вдогонку, но, правда, Азазель дальше притормозил, начал останавливаться и всматриваться в пол, а там все чаще попадаются кровавые потеки и красные брызги на стенах.
Трижды приходилось переступать через тела убитых.
Азазель сказал знающе:
– Все местные. Правда, вот тот явно чужак, но все же, все же… Похоже, своих унесли. Сахариэльцы, даже застигнутые врасплох, не такая уж и легкая мишень.
– Книжники? – спросил Михаил, усомнившись.
– Книжники, – ответил Азазель, – обществу которых тысячи лет, поневоле усвоят кое-какие уроки по выживанию.
– Но их явно застали врасплох.
– Или был отвлекающий маневр, – предположил Азазель. – Все-таки, несмотря на их историю, они общественники, я имею в виду членов общества, давно не воевали, отвыкли, а у людей это искусство совершенствуется лучше всего… Представляешь, массовые убийства называют военным искусством!.. Да ладно, кому я это говорю.
Михаил сказал с достоинством:
– Если тебе кажется, что одобряю войны, ты не прав. Это нехорошо.
Азазель посмотрел на него со странным выражением, словно не знал, смеяться или плакать, вздохнул.
– Боюсь, враг перебил здесь всех. Потому без колебаний, ты же солдат, стреляй во все, что движется, или и руби всех. Обизат вернулась к жизни потому, что получила всего лишь пулю в лоб. И другие погибшие от пуль из твоего пистолета вернутся, только не так скоро. А вот павшие от твоего меча уже не возродятся ни через сто лет, ни через миллион. Так что махай мечом почаще.
Михаил поежился.
– Точно не возродятся?
– Да, – подтвердил Азазель. – Это уже окончательно и бесповоротно. Страшно? Но люди вообще живут так и не иначе!.. И, как видишь, их мир обогнал мир демонов.
– Да, – пробормотал Михаил, – да…
Азазель уточнил:
– Не говоря уже о небесах, где полный застой. Так что руби без сожаления и сомнений, как и надлежит правильному и уставопослушному солдату.
Михаил дернулся, что у Азазеля нет почтения к дисциплине и порядку, а как бы вообще напротив, но смолчал, не до дискуссий во время боевой операции.
Азазель внимательно рассматривал царапины на стене, некоторые даже пощупал.
– Хорошо у людей, – пробормотал он. – Пограничники, таможенники, минные поля, заградительные стены, рвы с кольями и прочие милые приметы высокой культуры. Но из Ада в наш мир ведут только порталы. А они под контролем Князей Ада. Не знаю нынешнюю структуру, давно не общался, но один из таких порталов явно в руках оппозиции.
Михаил насторожился.
– Оппозиция? В Аду?
Азазель вяло мотнул головой, продолжая ощупывать царапины в камне.
– Мишка, оппозиция в Аду не означает лояльность Всевышнему. Оппозиция власти может быть для нас хуже, чем сама власть Ада. Не слыхал о радикалах и всяких ультра? К тому же если оппозиция тайком переправляет сюда демонов, то она заведомо наш враг.
– Даже, – уточнил Михаил, – когда переправляет достаточно безобидных?
Азазель поморщился.
– При всем гуманизме и мультикультуризме, увы, должен сказать, что демоны… все-таки демоны. Когда их горстка, они и сами под контролем, и силы никакой не представляют. Но если миллионы?..
– Ну-ну?
– Даже самые мирные, – пояснил Азазель, – почувствуют силу! И могут потребовать для себя уступок, добавочных прав, а потом и льгот. А сейчас, если честно, их и так уже многовато.
Михаил подумал, сказал тяжеловесно:
