– Потому каналы должны быть перекрыты намертво. И откладывать с этим нельзя. Согласен?
– Ты хорошо придумал, – сказал Азазель с пафосным восторгом. – Я целиком и полностью поддерживаю твою идею. Ты бываешь умным, Михаил! Ты прав, каналы должны быть перекрыты намертво, и откладывать с этим нельзя. Вчера было рано, завтра будет поздно, как сказал великий Ильич! А мы верны заветам древних предков.
– Если, конечно, – уточнил Михаил ядовито, – они соответствуют нашим нуждам.
– А когда было иначе? – сказал Азазель. – Мудро и правильно только то, что в наших интересах. Пойдем, кое-что понятно. Хотя и не так, как хочется.
Он умолк, дальше узкий туннель раздвоился. От хода, по которому шли, ответвился еще один, совсем узкий, но Азазель остановился, Михаил видел на его лице некоторое смятение, что для Азазеля не очень-то привычно.
– Что-то не так?
Азазель сказал с сомнением:
– Надо проверить и этот… Он узкий, крупные демоны не пройдут, а с мелочью мы легко… Мишка, нам придется на какое-то время разделиться. Ты проверь это ответвление, что-то мне нашептывает, там может скрываться главное.
– Почему я? – спросил Михаил с подозрением.
– Ты сильнее, – ответил Азазель с пафосом. – Ты несокрушим, даже когда трезвый!
– Я всегда трезвый, – буркнул Михаил.
– Много теряешь, – ответил Азазель со вздохом. – Но хоть теперь время не теряй!
Он хлопнул его по спине, впихивая в щель. Михаил с неохотой двинулся дальше, часто оступаясь на неровном полу, щель настолько узкая, что иногда приходилось боком.
Обострившиеся чувства говорили громко, что этим проходом пользовались часто. Он ощутил странную уверенность, что, если остановится и сосредоточится, увидит призрачные очертания тех, кто недавно ходил здесь и оставил следы в виде запахов или прикосновения к стене.
На всякий случай в самом деле остановился, сосредоточился. После минутного ожидания сперва просто ощутил себя мухой, влипшей в янтарный клей, но затем проступила светящаяся дорожка впереди, еще через пару минут такая же шагах в пяти слева, только не настолько серебристая, вообще едва заметная, но холодок восторга подсказал, что видит туннель, параллельный этому в толще каменной горы!
Начал продвигаться со всей осторожностью, ход трижды изгибался без всяких причин, Михаил наконец понял, что туннель просто проложили по естественным разломам в древних породах, иногда чуть-чуть убирая мешающие неровности на стенах.
Еще через несколько минут увидел смутно, как впереди ход становится шире, а потом ощутил, что приближается к небольшой пещере, в глубине которой отчетливо видны красные пятна, указывающие на теплокровных…
Соблюдая предельную осторожность, выглянул, и с головы до ног осыпало морозом. Азазель сидит на стуле, руки и ноги привязаны, а еще и веревка на горле, что явно мешает дышать, даже лицо покраснело от натуги, а глаза вылезают на лоб.
Лицом к нему, а спиной к Михаилу узкоплечий демон с длинным ножом в правой руке подходит к Азазелю, в левой крепко стиснул щипцы с изогнутыми ручками.
Михаил начал тихонько подкрадываться, но демон учуял, молниеносно развернулся. Серое унылое лицо перекосилось в ужасе.
– А ты… откуда?
– От верблюда, – ответил Михаил грозно. – Замри, тварь дрожащая и кромешная.
Демон вскрикнул:
– Не приближайся!
Азазель прохрипел со своего места:
– Не… подходи… к нему…
– Я тебя спасу, – заверил Михаил победным голосом.
Демон вдруг завопил истошным голосом, глаза его выпучились, как у огромной рыбы:
– Я знаю… я знаю, кто ты!..
Он отступил на шаг и медленно растаял в воздухе. Михаил подождал несколько секунд, с неохотой убрал пистолет в кобуру.
– Тайны убивают, – ответил он и повернулся к Азазелю: – Как же ты так легко попался?
Он принялся развязывать его веревки, как вдруг глаза Азазеля расширились в ужасе. Михаил моментально пригнулся и, стремительно оборачиваясь, выхватил пистолет.
Демон, что было исчез, материализовался теперь за спиной и уже занес над его шеей кинжал с остро блестящим лезвием.
Михаил, торопясь, выстрелил трижды. Демон рухнул, изрешеченный пулями, Азазель сказал быстро:
– Мечом!
Михаил вызвал меч, быстро ударил, голова лежачего откатилась в сторону.
Азазель сказал с облегчением:
– Успел… Он слишком много знал, как мы говорили раньше. Интересно, как он тебя вычислил? Его нельзя было оставлять для перерождения… А ты бываешь в самом деле… быстрым. Хотя, конечно, все испортил… Но я уже привык к твоей медвежьей грации и носорожьей догадливости.
– Что испортил? – спросил Михаил зло. – Он тебя чуть не убил! Где спасибо, что я тебя спас?
– Так бы я ему и дался, – буркнул Азазель. – Он меня связанным затащил бы в самое сердце их логова мимо всей их стражи… Эх, нет в тебе изящества! Придется ломиться в твоем солдатском духе прямо и честно, что означает трудно, долго и кроваво. А еще некрасиво.
Михаил буркнул:
– Прости. Кто ж думал, что ты эстет настолько, что вот так…
– А хитрый план?
– Ты ж не предупредил…
– Просто подвернулся случай, – объяснил Азазель. – Некогда было объясняться. Но хитрый я всегда, не знал? Мне нравится быть хитрым. Хитрость – это красиво и поэтично, как доказательство высокой культуры и победы интеллектуального начала над солдатским питекантропством.
Глава 2
Михаил прислушался, начал с настороженностью поворачиваться с автоматом в руках, но Азазель махнул рукой.
– Бианакит, его шаги… А Обизат должен учуять ты. Учуял?
– Нет, – отрезал Михаил с подозрением. – А как я должен? По запаху или топоту?
– Нельзя быть таким равнодушным к женщине, – упрекнул Азазель. – Особенно такой…
– Какой? – потребовал Михаил.
Азазель не ответил, из дальней щели в пещеру протиснулись Бианакит, за ним юркая, как мышь, Обизат.
Обизат остановилась при виде трупов, Бианакит сообщил хладнокровно:
– Мы тоже встретили… два тела. Похоже, центр где-то глубже?
– Или дальше, – ответил Азазель. – Гора древняя, отрухлявела, вся в дуплах пещер. Здесь можно спрятать армию или столицу малой империи, а то и большой. Но мы знаем примерное направление, а если не знаем, то чуем.
Бианакит с каменным лицом посмотрел, сколько обойм в рюкзаке, Обизат тоже пощупала пистолеты.
– Мы не устали, – сказала она и посмотрела с ожиданием на Михаила. – Мы готовы.
Азазель буркнул:
