Поскольку справа у Стемана были только русские крейсера, причем не наблюдавшие никаких других дымов по горизонту, что давало гарантированную возможность отрыва в западном направлении при возникновении осложнений, «Богатырь» не отставал и продолжал преследование.
Вскоре с него разглядели впереди отступавшей японской разведки три больших корабля на встречном курсе и несколько дымов небольших судов рядом с ними. Много южнее также просматривались поднимавшиеся к небу столбы дыма, но до них было еще очень далеко. Об этом тут же сообщили по отряду, а с «Олега» передали на броненосцы главных сил, вскоре получив короткий условный сигнал – квитанцию о получении.
Установив примерную численность сил противника и их курс и скорость, Стемман отвернул к юго-востоку, стремясь разминуться с японцами и точно опознать уже обнаруженные их корабли, а также выяснить, кому принадлежат остальные дымы на юге. По прикидкам сигнальщиков до них было миль семнадцать, или чуть меньше. То есть была вероятность в ближайшее время увидеть хотя бы их мачты и верхушки труб.
«Касаги» и «Цусима» сразу повернули на параллельный курс, но не сближались, все также отходя к своим большим кораблям. Дистанция между русской и японской разведкой держалась в пределах пяти-шести миль. Противник явно не хотел рисковать, ввязываясь в бой с большим русским крейсером, к которому кто-то спешил на помощь. Дым «Олега» японцы уже наверняка видели.
Вскоре удалось как следует рассмотреть и опознать тяжелые японские корабли, уже давно маячившие на южных румбах. Ими оказались броненосные крейсера «Якумо», «Адзума» и «Токива», сопровождаемые двумя отрядами истребителей или миноносцев по четыре корабля в каждом. Они продолжали движение большим ходом на северо-восток, не реагируя на маневры русского крейсера, а вот те, кто шел за ними, отвернули дальше к востоку, не желая попадаться на глаза обнаглевшему разведчику.
Их попытались рассмотреть, взяв еще на три румба левее, но «Касаги» и «Цусима» бросились наперерез «Богатырю», начав быстро сокращать дистанцию. Русские не меняли курса, изготовившись к бою левым бортом. Постоянно принимались сигналы с японских станций беспроволочного телеграфа. Судя по их силе, шел активный обмен депешами между обнаруженными отрядами противника.
Наличие двух реальных противников рядом и еще трех потенциальных в поле зрения Стеммана не смущало. С запада приближался «Олег», постепенно сокращавший расстояние. Кроме того, с северо-запада показались дымы и крейсеров Егорьева, спешащих на выручку Добротворскому. Их японцы тоже уже должны были видеть. От подходившей подмоги было известно, что дорога на запад по-прежнему не перекрыта, так что путь для отхода имелся.
Однако, невзирая на ставшее уже совершенно очевидным наше превосходство, японская разведка упорно продолжала сближение, открыв огонь с 35 кабельтовых в 17:40. Русский крейсер молчал, продолжая огибать японскую эскадру с запада, все больше забирая к востоку и сокращая дистанцию с бронепалубниками противника. Избегать боя Стеман явно не собирался, спокойно пытаясь занять более выигрышную позицию, позволявшую быстро разорвать контакт, в случае возникновения угрозы.
Японцы довольно скоро пристрелялись, и их залпы ложились в опасной близости от активно маневрировавшего «Богатыря», но попаданий не было. Русские молчали, экономя снаряды, но были вынуждены вернуться на свой первоначальный курс, так и не разглядев тех, кто шел ближе к берегу. Лишь когда от «Богатыря» до головного «Касаги» было по дальномеру двадцать девять кабельтовых, Стемман приказал дать первый пристрелочный полузалп.
К этому времени приближавшийся с запада «Олег» был всего в пяти милях справа, но в бою пока участвовать не мог. Для уверенной стрельбы его орудий до противника было еще слишком далеко. Дымы же подходивших с северо-запада «Авроры» и «Светланы» перестали приближаться, хотя были уже хорошо видны как с наших, так и с японских крейсеров, ввязавшихся в перестрелку.
Видимо поэтому японцы спешили реализовать свое численное превосходство и продолжали сокращать дистанцию, стреляя всем правым бортом с обоих своих разведчиков, в то время как «Богатырь», по-прежнему не торопясь, отвечал полузалпами и лишь из палубных и казематных орудий. В башни, обладавшие меньшей скорострельностью, пока только постоянно передавались все данные для стрельбы, чтобы после накрытия дать полный бортовой залп.
Вскоре сразу два 120-мм снаряда с «Касаги» попали в крейсер. Первый угодил в корму, разбив 47-мм орудие в кормовом спонсоне, сорвав его со станка и забросив в адмиральский салон. А второй разворотил коечные сетки на шкафуте, убив двоих и ранив пятерых из расчетов орудий и на подаче. Сами пушки не пострадали, и это никак не отразилось на русской размеренной стрельбе.
Когда же «Богатырю» наконец удалось пристреляться, дали залп из всех стволов, кучно легший вокруг головного японца. Затем еще два, давших не менее трех попаданий. В батарее «Касаги» вспыхнул пожар, и он отвернул к берегу, прекратив огонь. Следом повернул и «Цусима», так и не добившийся попаданий. Об этом маневре японцев снова доложили по радио, а «Олег» ретранслировал депешу дальше, после чего радиопереговоры стали невозможны из-за помех, видимо ставившихся японцами, так как наши станции теперь молчали.
В результате всех маневров приблизится к желаемым дымам так и не удалось, зато появилась реальная угроза охвата кормы японскими броненосными крейсерами, уже развернувшимися и быстро приближавшимися с юго-запада. Это вынудило Стеммана отказаться от дальнейшего продвижения к японскому берегу.
В 18:09 бой прекратился. Почти соединившиеся, «Богатырь» и «Олег» разминулись с японской эскадрой. А «Аврора» и «Светлана», так и не выйдя из-за горизонта, начали возвращаться на свои позиции. К этому времени подозрительные дымы ушли еще дальше к востоку, и их преследование было бесполезно из-за приближавшейся ночи.
Уже опознанные японцы, больше не пытаясь перехватить наши крейсера, по-прежнему перли на запад-северо-запад, вдоль своего побережья, держа не менее 15 узлов хода. Помехи в радиоэфире скоро прекратились, и сразу все станции беспроволочного телеграфа на русских кораблях начали снова принимать японские депеши, но на этот раз активно забивать их своей искрой. Японцы в ответ начали всячески препятствовать нашему телеграфированию.
Оставив японцев за кормой, русские крейсера снова развернулись в завесу, приготовившись к предстоящему им ночному бою. Впереди показались дымы передовых дозоров в Цусимских проливах. «Богатырь» и «Олег» повернули на запад, к входу в Корейский пролив, а «Аврора» и «Светлана» довернули немного влево, углубляясь в пролив Цусимский. По приказу с «Олега» с этого момента любые услышанные по радио телеграммы забивались искрой незамедлительно. Действия крейсеров были согласованы заранее, даже на случай вынужденного возвращения кого-либо из них, так что в радиообмене они не нуждались, а позволять японцам обмениваться информацией Добротворский не собирался.
Спустя менее часа с русских бронепалубников уже видели разбегавшиеся в разные стороны небольшие пароходы. Должно быть, из первой линии патрулей. «Богатырь» смог нагнать и потопить один из них до наступления темноты, а «Олег» потерял в сумерках свою жертву, хотя и успел пустить ей пар. В течение ночи еще не один раз крейсера открывали огонь по всем, кого видели возле себя, но из-за темноты и большой скорости хода обычно не имели возможности разглядеть результатов стрельбы.
