Однако почти сразу наблюдатель из бочки на фок-мачте сообщил, что это идущий малым ходом однотрубный японский миноносец. Скоро его было уже видно в бинокль с мостика. Убедившись, что это действительно японец, а не один из наших номерных, командир «Риона» решил, что он отправлен именно на поиски его крейсера и соответственно эффект внезапности потерян. Артиллерия была готова к бою еще с вечера, так что потребовалось только отдать приказ об открытии огня при приближении противника.
Еще до того, как японец показался из предрассветного тумана, в его сторону были наведены все орудия правого борта. Когда же, после быстрого уточнения пеленга на цель с наблюдателями на мачте и мостике, артиллеристам всего в 150 метрах удалось разглядеть размазанные дымкой контуры его силуэта, грянул залп, затем еще один.
Расчеты орудий после прорыва через Цугару были заменены опытными комендорами с «Осляби», так что стрельба «Риона» теперь была не в пример лучше. К тому же снаряды взрывались исправно. Разбитый несколькими прямыми попаданиями, уже подбитый нашими крейсерами, миноносец № 26 затонул очень быстро. «Рион» сразу переложил руль вправо, пройдя над местом его гибели, сбросив круги и концы. Но, несмотря на это, успели спасти лишь шестерых человек. Все они в момент обстрела находились на палубе. Офицеров среди них не было.
Из опроса пленных выяснили, что миноносец шел из гавани Миура к протоке Кусухо, чтобы, пройдя через нее, встать на ремонт в Такесики. В Миура сейчас стоит один небольшой угольщик. Боевых кораблей нет, только затонувший после Цусимского сражения на мелководье под западным берегом острова Коросима броненосный крейсер «Касуга». Он разоружен и оставлен экипажем. О батареях у бухты или протоки матросы с миноносца ничего не знали, но говорили, что пушки с «Касуги» ставили на мысе Камасусаки.
По звукам стрельбы очень быстро «Риона» нашли два остававшихся с ним миноносца, опознанные с парохода-крейсера по синим фонарям, поднятым на их фок-мачтах. Вновь объединившись, группа продолжила движение, готовясь к высадке пехоты. Видимость была не важной, поэтому ближе к берегу выслали миноносец № 202, похожий силуэтом на японский. С него-то и разглядели сигнал наших пластунов.
Уже по этому сигналу с подошедшего «Риона», начал высадку прямо в протоку штрафной батальон под командованием бывшего рулевого кондуктора Прокюса и мичмана Палецкого с «Осляби», усиленный пулеметной командой и двумя батареями десантных пушек. Они сходили на берег едва войдя в канал, на хлипкие пристани небольшого селения на западном берегу.
Высадку сильно осложнял прибой и быстро усиливавшийся ветер с юго-востока. Уже в первой волне на входе в фарватер выбросило на камни один из баркасов. Даже просто спуск шлюпок и их загрузка оказались трудным делом. Баркасы и катера било волной о борт, пока крейсер не перешел к мысу Отозаки, где было немного спокойнее, и не закрыл их собой.
Высокобортный пароход имел большую парусность и плохо слушался руля на малом ходу в условиях сильного течения и попутного ему ветра. Невзирая на это, командир «Риона» капитан второго ранга Троян старался прикрыть корпусом своего крейсера маленький пляж, зажатый среди скальных отрогов мыса Отазаки чуть западнее устья протоки, являвшийся в таких условиях единственным безопасным местом высадки. Это существенно облегчало десантникам задачу, так как иначе под берегом, даже здесь, прибой был весьма опасен.
Постоянно подрабатывая машинами и рулем, «Рион» держался максимально близко к берегу, насколько позволяли глубины. Вдруг в 07:20 пароход задел правым винтом за подводный камень, из-за чего началась сильная вибрация. На правой машине пришлось сбавить обороты, а затем и вовсе остановить ее, так и не выйдя на глубокую воду.
Осторожно подрабатывая правой машиной и положив руль лево на борт, пытались выйти с отмелей. Но ветром и течением крейсер прижало к скалам, и вскоре носом уткнулись в каменистый грунт дна у противоположного берега бухточки немного восточнее мыса. При этом нос заметно задрался, явно засев на отмели.
Тут же дали полный задний ход обеим машинам, несмотря на то, что от вибрации потекли сальники на правом валу. Только благодаря этому, вскоре соскользнули с камней. Но корму сразу прижало к берегу, и правый винт снова коснулся дна. Вибрация резко усилилась.
На этот раз удар был гораздо сильнее. Вероятно, появились новые повреждения, потому что вибрация стала такой сильной, что от неё начало встряхивать весь пароход и десятками срывать заклепки у дейдвуда, а также в районе ахтерштевня и кронштейна вала. В корме появились серьезные течи, хотя правую машину и остановили почти сразу.
Работая только левой машиной на максимальных оборотах и рулем, пытались уйти от скал дальше в пролив, но снова задели камни кормой, от чего вышло из строя еще и рулевое управление. Хотя удара почти не ощутили, только легкий толчок, штурвал перестал действовать. Видимо руль заклинило из-за ослабшего от вибраций крепежа рулевой рамы.
Резко рыскнув вправо, выскочили скулой на мель, лишившись и левого винта, разбитого о подводную скалу. Почти сразу и корма оказалась на камнях. Теперь «Рион» ветром и приливом задвигало на отмель все дальше, и шансов сняться с нее уже не было. В машинном отделении появилась вода. Радовало лишь то, что огромным корпусом почти полностью закрыло пляж, позволив более-менее спокойно принимать все грузы.
Свезенные на берег в составе первой волны десантники из состава штрафбата с ходу вступили в бой с японскими резервами, брошенными к протоке. Яростной контратакой они смогли оттеснить их к северу вдоль приморской дороги, прочно оседлав восточный вход в Кусухо и северные подступы к протоке, обеспечив высадку основной части батальона, передового десантного отряда и тяжелого вооружения.
Воспользовавшись этим, остававшиеся рядом номерные миноносцы подошли к «Риону» с подветренного борта и загрузились пехотой под завязку. Тут как раз вовремя вернулась и первая тройка миноносцев, высаживавшая пластунов. Размещая на палубах людей и грузы, миноносцы постоянно вели огонь по берегу, по указаниям пластунов и уже вступившей в бой первой волны свезенной шлюпками пехоты, не имевшей пока своей артиллерии.
Приняв передовой десантный отряд, все пять миноносцев ринулись по протоке к порту Такесики. На их палубах было не протолкнуться от людей, набранных из добровольцев владивостокского гарнизона и матросов из экипажей «Князя Суворова», «Осляби», «России» и «Громобоя».
Гарнизонная «махра» горела желанием получить свой пай призовых денег от японских пароходов, которые ждали их в Такесики и Озаки. Насмотревшись во Владивостоке на барские жесты моряков, участвовавших в захвате японских транспортов, оказавшихся на пути Рожественского, они желали также «приподняться». А матросы с разбитых броненосцев и крейсеров рвались в бой, чтобы поквитаться за свои корабли и всех тех, кто погиб на них. Так что мотивация, хотя и принципиально разная, у всех была достаточно сильной.
Командовал передовым отрядом десанта лейтенант Колокольцев с «Осляби», шедший на головном «двести пятом». Этот молодой офицер, переведенный на броненосец уже в походе с «Урала» из-за ссоры с командиром, действовал грамотно, смело и решительно. Ворвавшись в гавань и сразу встав к причалам, миноносцы моментально освободились от пехоты, мешавшей использовать оружие. Затем, выйдя на середину бухты, они открыли плотный орудийный и пулеметный огонь, под прикрытием которого был быстро очищен от противника сам порт.
