Спустя всего четыре минуты после начала решительного броска от наших головных крейсеров до противника было уже меньше мили. Пяти и трехдюймовки били с максимальной частотой, но целей было слишком много, и приближались они слишком быстро, полностью игнорируя кинжальный огонь. Многочисленные попадания, как многим казалось, бесследно поглощались серыми корпусами накатывавшейся миноносной волны, постоянно стряхивавшей с покатых палуб водопады от близких всплесков.
Только головной двухтрубный миноносец нехотя начал травить пар после нескольких попаданий 75-миллиметровых снарядов, да корма истребителя после удачного накрытия главным калибром «Изумруда» горела, разбрасывая вверх и в стороны взрывающиеся патроны из кранцев первых выстрелов ютового орудия. Остановить, да и то уже в последний момент, удалось только одного миноносца, четвертого в японском строю, полностью скрывшегося в облаке пара от взрыва собственного котла, за несколько секунд до того как остальные вышли на дальность торпедного залпа.
Мешкать со стрельбой японцы, естественно, не стали. В 10:56 два ближайших к «Камушкам» миноносца выпустили одну за одной по две торпеды в наши крейсера. Дальность в момент залпа не превышала двух кабельтовых, углы атаки были оптимальными, так что вероятность поражения целей была достаточно высокой. Но японцам этого показалось мало, и спустя две минуты еще двое также отстрелялись своими минами с еще меньшей дистанции, правда, уже наспех.
Торпедные залпы были хорошо видны, так что после первого же из них шедший головным «Жемчуг» положил лево руля, бросившись на полном ходу в середину японского строя, вынудив противника шарахнуться в разные стороны. А державшийся позади него и чуть правее «Изумруд», наоборот, отвернул вправо, от противника, пытаясь уйти с пути направленных в него мин.
Благодаря этим резким маневрам, крейсера уклонились от первой порции торпед, но теперь они разделились. «Жемчуг», прорезав японский строй, постоянно меняя курс и стреляя на оба борта, смог подстрелить еще один большой двухтрубный миноносец, вогнав ему снаряд из левого шканечного орудия в машину. При этом крейсер благополучно избежал еще нескольких торпед, начав разворачиваться на обратный курс, уже за спиной у японцев, и не прекращая стрелять им вдогонку.
А «Изумруду» не повезло. Едва увернувшись от двух торпед, прошедших вдоль левого борта, на короткое время он снова потерял управление и больше минуты несся прямо на скалы мыса Эбошизаки. Поврежденный недавним попаданием снаряда с береговой батареи привод руля снова отказал и не позволил вовремя отвернуть от оказавшегося после маневра уклонения впереди по курсу берега. Пытались сманеврировать машинами, но не успели, а когда восстановили работу привода и положили наконец руль лево на борт, было уже поздно. Крейсер на большом ходу выскочил на мель северо-восточнее мыса Эбошизаки.
Под днищем заскрежетали камни, а затем последовал резкий удар. Все попадали с ног. Из первой трубы выбросило пар, как позже выяснилось, лопнули трубки в двух котлах, а сами котлы сместились с фундаментов, разорвав паропровод. Нос поднялся из воды больше чем на фут, появился небольшой крен вправо. Едва люди успели встать на ноги, а орудия вновь открыли огонь по проскакивавшим мимо японским миноносцам, крейсер потряс мощнейший сдвоенный взрыв.
В 11:06 в борт сидевшего на камнях крейсера ударила торпеда. Попадание пришлось в район кормового артиллерийского погреба и вызвало детонацию боезапаса. Силой взрыва напрочь оторвало корму, которая тут же затонула. Кормовое машинное отделение было разрушено, машину разбило. Упали две мачты и задняя труба, а бронепалубу завернуло вверх как жестянку. Начался сильный пожар позади второй трубы и в жилой палубе.
Через пробоины от камней быстро заливало носовые погреба и первую кочегарку, а с кормы через поврежденную взрывом переборку вода поступала в третье котельное отделение. Во второй кочегарке и первом машинном отделении тоже имелись серьезные течи. Электричества и пара не было, так как кроме повреждения паропроводов еще и выбило предохранительные клапаны всех уцелевших после аварии и взрыва котлов.
Стодвадцатки, не разбитые взрывной волной и осколками, заклинило от мощнейшего сотрясения, вызванного взрывом, и они не могли действовать. Их пытались ввести в строй, но ремонт был невозможен из-за быстро разраставшегося пожара и начавшейся из-за него детонации беседок с боеприпасами, приготовленных к бою и теперь разбросанных по палубе. Все, кто уцелел, боролись с огнем, пытаясь остановить его продвижение.
Откачивать воду было нечем, пожары тушить тоже. Уже начали рваться снаряды на замершем носовом элеваторе подачи боезапаса, разбрасывая горящий порох из гильз, сыпавшийся и в погреб, который также пришлось затопить. В 11:12, очнувшийся после ранения и контузии, полученных при взрыве, командир крейсера капитан второго ранга Ферзен приказал экипажу покинуть корабль и спасаться по способности.
Вскоре огонь охватил весь остов «Изумруда», сотрясаемый постоянными взрывами. Остатки его экипажа, плававшие в воде на пробковых матрасах и жилетах, были спасены в самый разгар боя шлюпками с «Камчатки» и «Анадыря», маневрировавших рядом и бивших почти в упор по мелькавшим со всех сторон японским миноносцам, рвущимся к другим транспортам. Из 350 членов экипажа крейсера в живых осталось 208 человек. Из них 43 были ранены, в том числе командир, старший офицер капитан второго ранга Паттон-Фантон-де-Веррайон и стармех штабс-капитан Семенюк.
* * *
«Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах», возглавлявшие входящий теперь в Цусима-зунд вслед за головной парой крейсеров конвой, перенесли огонь всех способных бить в нос орудий на приближавшиеся миноносцы лишь немногим позже, чем крейсера второго ранга. Частая стрельба их скорострелок была довольно точной, серьезно осложняя японцам атаку. Идя в полутора милях за «Камушками», «Князья» прекрасно видели, как шестерым японцам удалось проскочить сквозь наш авангард.
Хотя один из этих шести заметно парил, а единственный в японском строю истребитель еще дымился в корме, после прямого попадания и последовавшего пожара, сохранившие ход японцы были все еще очень опасны и не думали отворачивать в сторону.
Наши старые крейсера и тянувшиеся им в кильватер на максимальной скорости транспорты с пароходами-крейсерами в голове колонны схлестнулись с противником в самом устье пролива, уже миновав оборонительные заграждения, что позволило судам с десантом начать маневр уклонения в сторону гавани Озаки, выиграв пару кабельтовых дистанции. Со всех кораблей яростно стучали выстрелы скорострелок, посылая почти в упор снаряд за снарядом в низкие и верткие миноносцы.
В азарте попадали и по своим. К счастью, большинство таких попаданий было снарядами калибра 37–47 мм, почти безвредными для крупных кораблей. А 120-миллиметровая граната с «Калхаса», разорвавшись в помещение гальюна кондукторов на «Мономахе», разворотила только канализацию. Чуть позже еще два трехдюймовых снаряда, прилетевших в «Донского» явно тоже с кого-то из конвоя, угодили в броню пояса, так что обошлось без жертв и заметных повреждений.
Огонь «Жемчуга» и «Изумруда» несколько проредил правый фланг японской цепи, чем воспользовались транспорты, начав склоняться к югу в образовавшуюся прореху. Вскоре им удалось выбить еще одного миноносца, потерявшего ход, но почти сразу голова обоза сошлась с противником в упор. Именно в этот напряженнейший момент взорвался выскочивший на мель «Изумруд», а японцы выпустили еще несколько торпед.
