Спустя всего минуту эти одиннадцать уцелевших японских миноносцев выскочили из дымного шлейфа, явно густевшего к востоку, и неожиданно выкатились в хорошо просматривавшуюся со всех сторон внутреннюю акваторию Цусимы. На южных и юго-восточных румбах были видны большие пароходы, а над ними был поднят воздушный шар, который наблюдали со всех миноносцев еще задолго до начала атаки. Их оказалось неожиданно много, и возле каждого были шлюпки. А совсем рядом, под северным берегом пролива, приткнулись к отмели два небольших японских транспорта и портовый буксир. С него начали что-то передавать семафором, но разобрать его не успели, так как толком оглядеться японцам не дали.
Едва миноносцы оказались на чистой воде, их сразу заметили с двух ближайших больших русских судов, стоявших еще восточнее, недалеко от мыса Имозаки, и незамедлительно открыли огонь. Причем, судя по числу стволов на каждом судне и частоте и точности залпов, это были вспомогательные крейсера, а вовсе не транспорты.
Оказавшись снова под обстрелом, миноносцы, не сбавляя хода, развернулись через правый борт и попытались снова войти в дым, чтобы, прикрываясь им, сблизиться для атаки рейда Озаки, где стояло больше всего судов под Андреевским флагом. Но откуда-то из этого дыма, со стороны мыса Эбошизаки, тоже сверкнули вспышки залпов. Почти одновременно и из гавани Озаки открыли огонь все стоявшие там суда.
Невзирая на летевшие на них с трех сторон снаряды, японцы продолжали атаку. Вскоре стрелявшие справа корабли удалось разглядеть. Ими оказались еще два больших парохода, но прежде чем такие удобные цели успели атаковать повернувшие на них миноносцы 5-го отряда, немного севернее них проявился силуэт русского трехтрубного крейсера типа «Изумруд», быстро шедшего на юго-восток, а прямо из-за пароходов выскочили пять низких одно- и двухтрубных силуэтов, быстро двигавшихся наперерез.
На японских миноносцах их поначалу приняли за своих, встретив дружным «Банзай». Но когда те, проскочив под самыми бортами русских транспортов, не были обстреляны ими и не подорвали ни одного из них, а наоборот, открыли мощный фланговый огонь на поражение по японским кораблям, вскоре врезавшись в самую гущу их строя, стало ясно, что это русские. К этому времени были уже видны и Андреевские флаги над ними, и совершенно не японская окраска бортов и надстроек.
Заложившие перед самым началом этой схватки правый разворот миноносцы №№ 67, 40 и 39 приняли еще больше вправо, сменив свою цель на явно более опасный, крейсер. Атаковав его с минимальных дистанций с обоих бортов, они выпустили все свои мины, но безрезультатно.
Ответный кинжальный огонь нанес серьезные повреждения «шестьдесят седьмому» и «тридцать девятому», а «сороковой» отделался потерями от осколков на палубе, но, в итоге, все трое благополучно покинули Цусима-зунд, проскочив в дыму даже по своим минам без подрыва. Это обнаружилось, когда в просвете дымных шлейфов справа по борту на мгновение открылся мыс Камасусаки. Менять курс было уже поздно, почти все заграждение оказалось позади.
Ошеломленные неожиданно мощным перекрестным заградительным огнем, а затем окончательно сломленные решительной атакой с фланга, остальные миноносцы рассыпали строй и отвернули в разные стороны, сорвав атаку и потеряв друг друга из вида. Лишь поврежденный еще при прорыве и быстро теряющий ход № 74 продолжал ползти к рейду Озаки, отвлекая на себя все внимание русских. Он был быстро добит сосредоточенным огнем.
Все остальные, каким-то чудом оказавшись вместе, сначала пытались прорваться обратно из пролива под прикрытием дыма, но из-за повреждений и многочисленных стычек с русскими кораблями совершенно потеряли ориентацию и уперлись в берег восточнее мыса Камасусаки.
Повернув на запад, они опять наткнулись на обстрелявший их при прорыве пароход, снова угодив под его снаряды. Поскольку ни на одном из миноносцев уже не было торпед или исправных минных аппаратов, ответили только своей артиллерией, поспешив снова скрыться в дыму, двинувшись к среднему фарватеру.
Но путь сразу преградили какие-то тени, сближаться с которыми, оказавшись почти безоружными, японцы не рискнули. Обойдя их, удалось войти во входной канал под мысом Гоосаки, но путь домой снова оказался перекрыт, что вынудило все так же державшиеся вместе миноносцы отступить вдоль заграждения сначала на север, а потом на восток, вновь потеряв друг друга из вида.
Ветер начал склоняться к востоку, благодаря чему сам выход из Цусима-зунда в западный Цусимский пролив оказался теперь в зоне хорошей видимости под прицелом маневрировавших там двух русских броненосцев и крейсера. Прорваться мимо них в таких условиях не представлялось возможным.
После еще нескольких неудачных попыток выйти из внутренней акватории вдоль мыса Камасусаки, несколько раз угодив под ружейный огонь с берега, миноносцы, в итоге, ушли к северному берегу Цусима-зунда восточнее возвышенности на этом мысе. Здесь берег был еще безопасным, а бурый, тяжелый дым от пожаров давал хоть какую-то защиту.
Оказавшись в редеющем дыму среди только что затопленных на мелководье японских же буксиров, небольших пароходов и лихтеров, некоторые из которых так же горели, оставшиеся семь кораблей из трех отрядов с трудом смогли собраться вместе. Все они имели повреждения различной степени тяжести. Полного хода не мог дать ни один. Из артиллерии осталось менее половины, а минного вооружения, готового к бою, не имелось вовсе.
Из старших офицеров уцелел только капитан второго ранга Секи – начальник 14-го отряда миноносцев. Остальные были командирами кораблей в чине не выше старшего лейтенанта. Но на некоторых миноносцах командовали уже боцманы или механики, заменившие на мостиках погибших офицеров.
Оценив степень повреждений и израсходования боезапаса, пришли к выводу о необходимости оторваться от противника для максимального восстановления боеспособности. После короткого совещания командиров решили пробираться на восток, в глубь Цусимских шхер в направлении мыса Хитозаки, рассчитывая там исправить повреждения и перезарядить исправные минные аппараты. Просто переждать русский набег никто даже не думал.
Прячась в полосах дыма, удалось скрытно продвинуться еще на три мили восточнее, а затем подняться к северу, углубившись в бухту за мысом, насколько позволяли глубины. Там, укрывшись от наблюдателей со стороны Озаки за скалистым мысом Хитозаки, севернее входного канала порта Такесики, и загасив котлы, чтобы не быть обнаруженными по своему дыму со злополучного русского аэростата, японцы занялись ремонтом и перезарядкой опустевших минных аппаратов.
По приказу Секи было организовано постоянное наблюдение за противником. У мыса был выставлен шлюпочный дозор, а на возвышенности рядом со стоянкой организовали наблюдательный пост. Оттуда постоянно следили за всеми передвижениями в Цусима-зунде.
Несмотря на все еще сохранявшееся задымление от угольных складов Озаки, общую диспозицию отрядов противника было видно достаточно хорошо. Уходить русские явно не собирались. Их катера суетились вокруг трех якорных стоянок больших кораблей на противоположном берегу Цусима-зунда у мысов Имозаки, Сириязаки и на рейде Озаки. В районе мыса Сугазаки, всего в двух милях к востоку, также угадывалось какое-то движение, но что именно там происходит, было непонятно из-за дыма.
