— Что? И не добавишь, что я там пятьдесят три человека убил? Шесть из которых ножом, а двоих голыми руками? — совсем не весело улыбнулся Лео.
— Нет. Потому, что в деле этого нет, — ответил Иван. — Там есть только то, что ты сел в истребитель, поднял его и с разгону пошел на таран. А террористов убивал Кашим.
— Которого видел я один, — улыбка Лео окончательно стала ухмылкой. — Такой себе классический «выдуманный друг».
— Выдуманный, не выдуманный, а в деле записан, — пожал плечами Иван.
— Одевайся. Церемония прощания через час начнется. Где, кстати? Ты мне так и не сказал, — не стал углубляться в спор Лео.
— В Новопитерском Большом Драматическом Театре, — ответил Иван.
— Не слишком ли? — нахмурился Лео. — Для простой детдомовской девчонки? Пусть и капитан СИБ, но… Не хочу, чтобы ее память очерняли пересудами. Может лучше было бы скромную закрытую церемонию?
— Она — Герой Империи, спасшая жизнь Наследнику Императорского Престола. Она достойна всего по высшему разряду! — также хмуро ответил Иван.
— Как скажешь, — отвернувшись, не стал спорить Лео.
* * *
На церимонии было много людей. Большинство: официальные лица. Съемка не велась. Меры безопасности обеспечивались на высшем уровне. Ведь тут присутствовал весь выпуск Академии СИБ этого года, сама региональный координатор, кураторы выпускников. А их лица не должны оказаться на каких либо записях, особенно всех вместе, дабы избежать риска в будущем.
Также тут были и все детдомовцы, близко или далеко знакомые с Гонцовой.
Была тут и Настя Каменских с Пашей Вересовым, да и вся их остальная компания.
— Лёнь, не знал, что ты орденоносец, — пожал руку Леониду Паша. — У вас с Ленкой и правда все серьезно было?
Леонид не стал отвечать на этот вопрос. Только поднял свой тяжелый взгляд, и Паша сам все понял.
— Как хоть все случилось то? Слухов много, толком ничего не известно, — спросил он.
— Утонула. В озере Нево. Судмедэксперты говорят, судорога… Свело ноги и… и все. Мстить некому.
— Судьба, значит такая… А она, что, правда капитан СИБа была? — спросил Злобин.
— Да.
— Блин, а я ей про вас с Одноглазым языком трепал. Мол авторитет, район держит, все дела… — почесал он пятерней в затылке.
— Не меньжуй, Щербатый, — серьезно ответил Леонид. — Ленка своих не сдавала.
— Ты-то откуда знаешь? — хмыкнул Злобин.
— Знаю, — просто ответил тот. Сегодня он был без своих обычных очков. И от того на «Вежливого Кролика» не тянул совершенно. Скорее уж на давящую глыбу. Спорить с ним не хотелось.
— Ты тоже из СИБа? Оттуда и блестяшки? — кивнул он на Золотые Звезды, висящие на груди Леонида.
— Нет, — ответил он. — Я из контрразведки.
— Знала, я что очкарик не прост, знала. А все равно неожиданно, — сказала Настя, подошедшая к их компании. — Дважды Герой?
— Долгая история, — не стал вдаваться в подробности он.
— А она?
— Принцу Ивану жизнь спасла на Камбодже, — кратко пояснил Леонид.
— Вместе там были?
— На Ривьеру собирались. Отдохнуть хотели. В море покупаться… — нахмурился Леонид. — Докупались.
— Ладно, не переживай так. Против судьбы не попрешь, — чмокнула его в щеку Настя.
Леонид коротко кивнул.
* * *
Прощание, похороны, застолье… День был длинный и тяжелый. Завершился он для Принца Ивана в постели с Анной. А для Леонида тренировкой в пустом зале Училища.
Он размеренно крутил учебными саблями ката и упражнения, не включая свет. Не открывая глаз.
— Я знал, что найду тебя здесь, — раздался в тишине, нарушаемой лишь тихим шелестом-свистом клинков о воздух, голос полковника Воскресенского. — Как в старом детском мультике, из тех что запомнились мне в детстве, говорил персонаж по имени Сакаки Сио, «мастер каратэ сотого дана»: «Ну любой может сомневаться в своих способностях. Когда это накатывает, просто мочи макивару. Когда испуган, просто мочи макивару. И если что-то не так, просто мочи макивару. Если потерял веру в себя, мочи макивару! Тренировка — единственное, что никогда не подведёт.»
— Инструктор, — опустил клинки и в приветствии повернулся к Алексею Викторовичу Леонид.
Полковник был экипирован в легкую, не стесняющую движений, ферритовую броню. В руках держал четыре сабли в ножнах.
— Я слышал про Меконг, Леонид, — сказал он и положил сабли на пол.
— Осуждаете? — склонил голову на бок Лёня.
— Нет, — ответил Воскресенский, распрямляясь. — То, что мы с тобой практикуем — сабельный бой. Это искуство быстро убивать. Учиться этому, ни разу не почувствовав, как клинок в твоих руках рассекает плоть врага, все равно что учиться сэксу, дроча в яблочный пирог. Вроде что-то похожее есть, но суть совершенно другая и смотрится смешно.
— Вот как? — склонил голову к другому плечу Лёня. Сейчас он не был тем потухшим созданием, что третьи сутки ходило по Новопитеру, механически выполняя какие-то действия. Нет, сейчас он был собран, спокоен, уравновешен. На лице его не играла улыбка «Ангела», взгляд его не поливал окружающее пространство «лучами тепла и любви».
Он был спокоен, собран, уравновешен. Взгляд его был внимательным, острым и цепким. Лицо бесстрасным. Не выражающим ничего. Никаких эмоций. Чистый лист, гладь воды. Словно бы у него и вовсе нет лица. Только глаза, и те, все равно, что оптические блоки системы наведения. Но при том живые, подвижные.
Он был собой в эту минуту. Таким, каким его не знал никто из ныне живущих. Тем самым «Объектом 11013», самым страшным детищем лаборатории Л-51.
Дело в том, что все три проекта Л-51 стопроцентно сработали на тринадцатом. И выжил мальчик лишь потому, что ему повезло с порядком этих проектов.
«Фобос» не смог убить мальчика. Он оказался слишком умен для этого. Он видел, как глупо гибли на испытаниях другие подопытные. Видел, что отсутствие страха не убирает опасность для жизни. И мальчик разработал для самого себя искуственный страх, раз уж настоящего его лишили. Он сам для себя назвал его «оценка рисков». Мальчик больше не умел бояться, но при этом сам себе четко ставил ограничитель, что здесь риск мал и можно действовать, а здесь слишком велик и действовать нельзя. Но определялась эта грань только его собственным разумом, а не реакциями тела. Мальчик стал бесстрашным, но очень, предельно осторожным. Можно сказать, параноидально осторожным, всегда просчитывая следующий шаг и ход.
А потом был «Хипнос»… Проект по закачке знаний и навыков напрямую в мозг. И он тоже сработал. И тоже на сто процентов.
Но, если со знаниями все было просто, и в память реципиента ложились целые тома учебников, справочников, формул и данных, практически без всякого сопротивления, как простой информационный поток, то с навыками… С навыками было сложнее. Л-51 — был военно-ориентированным лабораторным комплексом. В нем готовили оружие. Соответственно и навыки пытались внедрять боевые.
