Обойдя поселок во второй раз, Матвей приуныл. Бесполезная затея. Машина может быть где угодно: на заднем дворе, в гараже, – и с улицы ее не увидишь. Дядя Егор мог на ней куда-то уехать. Если только он здесь живет. Мало ли что? Может быть, он просто заезжал сюда по делу. Или даже вообще не заезжал.
– Эй, ты! – услышал Матвей звонкий детский голосок. Остановился возле очередного забора. По ухоженному газону к нему шла маленькая фигурка, замотанная в широкий балахон. Белые полы волочились по траве, неестественно зеленой посреди золотой осени. Когда фигурка приблизилась, стало понятно, что это девочка лет шести-семи. На ее голове красовались несколько хохолков, перетянутых разноцветными резинками.
– Ты чего здесь вынюхиваешь? – воинственно поинтересовалась малышка. У нее не хватало двух передних зубов, и она слегка шепелявила. – Ты похититель детей?
– Чего? – оторопел Матвей. – Какой еще похититель?
– Я тебя давно заметила! Ты здесь ходишь и ходишь. Три раза прошел. Ты хочешь меня похитить и потребовать выкуп?
– Что ты плетешь? На кой ты мне сдалась? Я тебя и не видел вовсе.
– А чего ходишь взад-вперед?
– Машину ищу.
– Какую машину?
– Внедорожник. «УАЗ Патриот». Синий. Видела такой у кого-нибудь?
Девочка растерянно захлопала глазами.
– Ну, то есть… темно-синяя большая машина, – поправился Матвей, подумав, что вряд ли ребенок знает марки автомобилей. – В номере много ноликов. А за рулем – бородатый мужик.
Лицо девочки прояснилось. Она взмахнула крыльями балахона и закружилась по газону, время от времени подпрыгивая и приседая. Хохолки на голове подскакивали в такт ее движениям.
– Видела или нет? – потерял терпение Матвей, наблюдающий за ее выкрутасами.
– А зачем тебе эта машина? – крикнула девочка уже от крыльца дома. – Ты хочешь подложить взрывчатку?
– Слышь, мелкая, ты боевиков насмотрелась, что ли? Эй! Чего замолчала?
– Мне вообще нельзя с незнакомыми разговаривать. Это опасно.
– Ты же со мной первая заговорила.
– А теперь первая замолчала.
Матвей почесал затылок. У него не было опыта общения с маленькими детьми, и он не представлял, как с ними правильно разговаривать. О чем с ними вообще говорят?
– Ты зачем занавески на себя нацепила? – спросил он, пытаясь найти интересную ей тему.
– Это не занавески, – оскорбилась девочка. – Это бальное платье. Я волшебная фея. А вон мой волшебный замок.
Она показала на небольшой розовый шатер в глубине двора.
– Какая фея? Добрая? – коварно поинтересовался Матвей. Если ответит, что добрая, он потребует информацию о внедорожнике. Ведь добрые феи должны помогать людям.
– Кому как, – отрезала девочка.
– Как тебя зовут?
– А тебя?
– Я первый спросил.
– Вот и отвечай тоже первый.
Матвею захотелось дать девочке по лбу. Но ссориться с ней пока не входило в его планы.
– Матвей.
– А я Лея.
– Врешь. Таких имен не бывает.
– Бывает!
– Нет!
– Это твоего имени нет. А мое есть. Мне лучше знать, как меня зовут!
– Ладно, ладно, – согласился Матвей. Хоть фея, хоть Лея, ему-то что? Пусть называется как хочет, лишь бы указала нужный дом. – Ну ты же видела здесь эту машину, а?
– Может, и видела, – туманно проговорила девочка. – И что?
– Я ищу человека, который ее водит. Покажи, где он живет. Очень надо.
– А ты мне что за это?
Матвей растерялся.
– А что тебе надо?
– Ну… – Лея состроила гримасу, – ну, например… Принеси мне мороженое. Большой рожок.
– И где я его возьму?
– Там, в ларьке, возле дороги. Там полно всего продается.
– Ничего себе! Это же далеко. Да у меня и денег нет.
Лея в развевающемся балахоне понеслась к розовому шатру, покопалась там пару минут и вернулась к забору, держа в руке сотенную купюру.
– Вот, возьми. И беги быстрей, чтоб я успела мороженое съесть, пока няня спит. Если увидит, мне попадет. Мне вообще его не дают. У меня хронический… этот, как его… Забыла. Горло всегда красное, в общем.
– А ты точно скажешь? – недоверчиво спросил Матвей. Как-то не очень хотелось бежать на другой конец поселка впустую.
– Вот если рожок не принесешь, точно не скажу, – заявила Лея.
Матвей больше не колебался. Взял сотню и пошел в ларек. Бывают ситуации, когда все средства хороши. Сейчас именно такой случай. Он что угодно сделает, чтобы получить информацию о дяде Егоре. Ничего, не переломится. Купит этой вредной мелюзге мороженое, пусть она облопается и заболеет. Сама виновата. Надо родителей слушаться. И людям помогать бескорыстно.
– Что ты мне суешь? – хмыкнул парень в ларьке, когда Матвей протянул ему деньги. – Можешь этот фантик приклеить себе на лоб.
Матвей внимательно взглянул на сотню в руке и обомлел. «Билет банка приколов». Действительно, фантик. Как же он не увидел сразу? Да он и не рассматривал эту сотню, сунул в карман и все.
– Вот шмакодявка! – в сердцах воскликнул он.
– Сестра подшутила, что ли? – спросил парень, убирая мороженое обратно в холодильник. – Как я понимаю, других денег нет?
Матвей покачал головой.
– Я ее прибью. Я через три улицы сюда топал.
– Бывает. Моя сестра тоже не подарок.
– Послушайте, а вы здесь всех жителей знаете?
– Вообще никого не знаю. Я только товар вожу. А продает женщина. Она отлучилась ненадолго.
– Понятно, – разочарованно вздохнул Матвей. – А скоро она придет?
– Надеюсь, – развел руками парень. – Сам ее жду.
Матвей припустил обратно, кипя от негодования. Минут через десять показался знакомый коттедж. Светлая голова с хохолками торчала между толстыми прутьями забора.
– Ну?! – нетерпеливо закричала Лея, издали заметив Матвея. – Принес? Давай скорее!
– На! – Матвей положил ей в протянутую руку шишку, которую подобрал по дороге.
– Что это? – изумилась Лея.
– Мороженое. Ешь быстрей, пока няня не проснулась, – мстительно сказал Матвей.
– Ты чего?! – заверещала девчонка, подкидывая шишку вверх. – Ты издеваешься? Я тебе велела купить взаправдашнее мороженое, а не понарошковое!
– Какие деньги, такое и мороженое. Что ты мне подсунула? Между прочим, это фальшивые сто рублей, и за них можно в тюрьму угодить.
