Матвей удивленно посмотрел на Веню, но лица в темноте разглядеть не смог. Надо же! Никогда бы не подумал, что Ватрушкина задевают школьные насмешки. Он всегда улыбался в ответ на издевки и безропотно удалялся, когда его прогоняли.
– Поверь мне, Ватрушкин, – сказал Матвей, – лучше уж быть недоразумением в двух реальностях, чем совсем исчезнуть из одной.
– Значит, не пойдешь ко мне? – полуутвердительно произнес Веня.
Матвей вздохнул. Вариантов-то на самом деле немного – либо ночь на улице, либо опасное соседство с Ватрушкиным. В школу все равно уже не пустят, слишком поздно.
– Ладно, пойдем. Только сразу предупреждаю: тебе придется найти для меня какой-нибудь гигантский бутерброд. Иначе в твой послужной список добавится еще один несчастный случай.
– Я этого не допущу, – заверил Веня. – У нас в холодильнике целая кастрюля голубцов.
– Какой веский аргумент! – воспрянул духом Матвей.
11
Ватрушкин жил через две улицы в высотном доме, на тринадцатом этаже.
– Почему-то я не удивлен, – пробормотал Матвей в лифте, когда Веня нажал на кнопку с цифрой тринадцать.
– Что? – не расслышал тот.
– Нет, ничего… Давай договоримся, чтÓ будем врать твоим родителям. Чтоб одинаково было.
– Не надо ничего врать. Лана на работе.
– Кто?
– Лана. Моя тетя.
– А остальные?
– Остальные? – улыбнулся Веня. – Не беспокойся, ни черепаха, ни золотая рыбка тебя даже не заметят.
– Ты живешь с тетей, черепахой и рыбкой? – уточнил Матвей.
Ватрушкин кивнул.
– А Лана – это Милана?
– Нет, Светлана. Просто по семейной легенде мне в двухлетнем возрасте сложно было выговаривать «тетя Света», и она приучила меня звать ее Ланой. Вот так и зову.
Привык.
В квартире пахло чем-то сладким и печеным. У голодного Матвея закружилась голова от упоительного аромата.
– Обалдеть! Как в кондитерской, – восхищенно выдохнул он.
– Это Лана… творожную запеканку сделала, – объяснил Веня. – На завтрак. Она придет только в одиннадцать утра, поэтому заранее…
– Она у тебя в ночную работает?
– Сегодня да.
– Это хорошо.
Пока у Вени в кухне что-то гремело и опрокидывалось, Матвей прошелся по комнатам. Раз уж попал сюда, надо посмотреть, как живут такие чудаки. Сказал бы кто Матвею раньше, что он придет в гости к Ватрушкину, будет делить с ним ужин и ночлег, он ни за что не поверил бы. Да он и сейчас не до конца верил. Он дома у Ватрушкина! У того самого печально известного Ватрушкина из седьмого «Б», которого все старались обходить стороной. Это было что-то из области фантастики. Примерно то же самое, что и параллельные вселенные.
В комнате Ланы не обнаружилось ничего интересного. Чисто, аккуратно, все на своих местах; на подоконнике вазочка, на столе какое-то вязание, на стене в рамке черно-белая фотография, где две девчонки обнимаются и хохочут в камеру – в общем, скучно. Из общей картины выбивалась только гитара на стене, к тому же не обычная, желтоватая, а почти красная. Хотя почему бы ватрушкинской тетке не иметь гитару? Может, она в далекой молодости ходила с ней в походы и пела песни у костра. Чем еще оставалось заниматься в те давние времена, когда не было ни компьютеров, ни интернета… Жуть, бедные люди!
В комнате Ватрушкина сразу бросились в глаза двухъярусная кровать, полки с книгами и три больших красочных постера над письменным столом. Матвей подошел ближе. На каждом было одно и то же женское лицо, но в разных ракурсах. Артистка, что ли, какая? Новая хохма: неудачник Ватрушкин влюбился в актрису!
– Это моя мама, – застенчиво сказал Веня, подходя сзади к Матвею. – Она у меня певица. Правда, красивая?
Матвей ошеломленно оглянулся на него.
– Мама? Ты не врешь? А где она сейчас?
– В Москве живет.
– А ты почему здесь? Почему не с ней?
– Ну… у нее концерты, гастроли… А мне учиться надо… Я пока с Ланой. Но она меня обязательно заберет к себе…
– Когда заберет?
– Скоро уже. Может, даже в следующем году.
– И как ее зовут?
– Галина.
– Что-то я никогда не слышал про певицу по имени Галина Ватрушкина, – фыркнул Матвей.
– Она же не под своим именем поет, – пояснил Веня. – У нее сценический псевдоним. Доротея. Пойдем, я уже разогрел.
– Доротея? Все равно не слышал, – заметил Матвей и отправился вслед за ним на кухню.
– Так кого ты искал? – спросил Веня, дождавшись, когда гость расправится с тремя голубцами и примется за четвертый. – Что это за человек на машине?
– Это рыбак, дядя Егор, – с набитым ртом сказал Матвей. – Я наткнулся на него ночью в лесу. У него «УАЗ Патриот», темно-синий. Номер О-008-ОО.
– А зачем он тебе?
– Ты же сам говорил: надо найти момент перехода. Вот я и хочу понять, в какой реальности я его встретил. Если узнает меня – значит, в этой.
– А что ты делал в лесу ночью?
– Шкуру спасал, – ответил Матвей, гипнотизируя взглядом последний голубец, лежащий у него на тарелке. Съесть, или уже хватит?
– Слушай, может, ты расскажешь все по порядку? – предложил Веня, доставая из духовки сковороду с запеканкой. – А то, честно говоря, не совсем понятно. Вернее, совсем непонятно. Тебе положить кусочек?
Матвей с сожалением отодвинул от себя тарелку с голубцом, рассудив, что и то и другое в него просто не влезет.
– Далеко не убирай, – предупредил он. – Я все равно доем. Попозже.
Веня разлил чай по бокалам, уселся напротив Матвея и приготовился внимательно слушать. Даже снял висящие на шее наушники и убрал их в карман. Матвею понадобилось десять минут и два куска запеканки, чтобы посвятить Ватрушкина во все детали. Одновременно закончив жевать и говорить, он сыто откинулся на мягкую спинку кухонного дивана.
– Все верно, – согласился Веня. – Нам действительно нужен этот рыбак.
– Нам? – переспросил Матвей.
– Ну… то есть… – Веня смутился.
– Слушай, Ватрушкин, мы, конечно, можем вместе подумать, что делать дальше, но выбираться я буду сам, – твердо сказал Матвей. – Без обид. С твоей помощью я тут навечно застряну. Ну, ты понимаешь.
– Ладно, – покорно кивнул Веня. – Но рыбака ты сам не найдешь. Тут надо подключать взрослых.
– Я уже пытался «подключить» нашего соседа. Только из-за этих двух психопаток теперь и на глаза ему попадаться нельзя. Живо арестует.
– Знаешь что? Нужно все рассказать Олегу Денисовичу. Он всегда помогает в трудных ситуациях.
