– Вот примерно так. Что-то их взбудоражило, и они перемешались. Но что вызвало колебания, я не знаю. Наверно, что-то очень мощное.
Матвей зажал ладонью гриф. Гул оборвался.
– Ватрушкин, откуда ты все это знаешь? Нам в школе такого не рассказывали.
– Мне нравится… Я интересуюсь… давно уже, – вдруг засмущался Веня и снова стал прежним – нерешительным и словно в чем-то виноватым. С таким Ватрушкиным общаться было привычнее, и у Матвея прорвался обычный насмешливо-снисходительный тон.
– Интересуешься? Ты же только вот этим интересуешься, – он подергал за наушник, свисающий из кармана Вени. – Музыкой своей, из-за которой не видишь и не слышишь ничего!
– Это не музыка, – застенчиво улыбнулся Ватрушкин.
– Как не музыка? А что ты постоянно слушаешь? Наушники из ушей не вынимаешь.
– Это книги.
– Какие книги?
– Фантастика. О параллельных реальностях.
Матвей едва дождался, когда закончится стирка. Ноги налились тяжестью, голова гудела, и ее все время хотелось куда-то прислонить. Становилось все труднее держать глаза открытыми. Этот бесконечный день совсем вымотал его. Раньше столько событий и за неделю не происходило, а тут… Одни-единственные сутки вместили в себя кучу происшествий. Всего за несколько часов жизнь кардинально изменилась.
Веня, видимо, заметил его осоловевший взгляд и позвал укладываться.
– Ты где больше любишь спать, наверху или внизу? – спросил он.
Матвею было все равно, лишь бы рухнуть куда-нибудь и закрыть глаза. Тем более он не знал ответа на этот вопрос. В его комнате кровать стояла обыкновенная, одноэтажная, поэтому Матвей всегда спал «внизу». Но тут вдруг ему вспомнилось, что, когда они с семьей путешествовали на поезде, он с удовольствием забирался на верхнюю полку и наслаждался там мерным покачиванием и стуком колес.
– Наверху, – сказал он. Веня молча забрался по лесенке и начал скатывать в рулон одеяло с подушкой. Матвей тупо следил за его действиями.
– Это моя постель, – пояснил Ватрушкин. – Я уберу ее вниз, а тебе постелю чистую наверху. Правда, одеяла у нас больше нет… Но ничего, я отдам тебе свое, а сам возьму плед. У нас уже три дня тепло, не замерзну.
Матвей промолчал. Удивляться, а тем более спорить было лень. И спрашивать, зачем одному Ватрушкину двухъярусная кровать, тоже. Общаться вообще не было желания. Матвей забрался на второй ярус и с наслаждением вытянулся во весь рост.
Веня потушил лампу. Матвей натянул до подбородка легкое как пух одеяло. Приятно гладкий пододеяльник пах свежестью и утюгом, совсем как дома. Рассеянный свет от фонарей и уличной рекламы, пробиваясь сквозь неплотно задернутые шторы, чертил на стене замысловатые геометрические фигуры. От знакомого запаха, от игры света и тени становилось по-домашнему хорошо и спокойно. Даже можно было помечтать, что лежишь в своей комнате, в уютной постели, защищенный родными стенами. И весь сегодняшний кошмар остался за пределами этой комнаты.
Матвей закрыл глаза и начал проваливаться в сон. Уже где-то на границе, между сном и явью, он услышал странные звуки. Чьи-то осторожные шаги. Матвей мгновенно проснулся. Что это? Приснилось или нет? Он приподнялся на локте и прислушался. Тишина. Подождал немного. Нет, ничего. Видимо, все же показалось. Что ж, неудивительно, после сегодняшнего сумасшедшего дня и не такое померещится.
Матвей упал на подушку. Поерзал немного, устраиваясь поудобнее, глубоко вздохнул и затих. И в этот момент отчетливо услышал шаги в коридоре. Кто-то явно крался там, замирал на мгновение и снова двигался. Матвею внезапно стало жарко. Сердце заскакало в бешеном ритме. Кто это может быть? Тетя вернулась? Чего она тогда крадется, как воровка? В своем доме она двигалась бы поуверенней. А если и правда кто-то чужой?
– Ватрушкин! – зашептал Матвей, свесившись через перекладину. – Ватрушкин, ты спишь?
– М-м-м, нет еще, – сонно промычал Веня.
– Ватрушкин, проснись. У вас там кто-то ходит.
– Чего?
– Кто-то ходит по коридору. Я слышал шаги.
– Какие шаги?
Веня, наконец, проснулся. Сел на постели, потирая руками лицо. Потом нащупал свои очки, лежащие возле подушки.
– Ты слышишь? – громким шепотом спросил Матвей.
– Ничего не слышу, – зевнул Веня.
– Тихо! Молчи!
Наступила тишина. Ничего, ни единого звука, кроме тиканья настенных часов и далекого шума шоссе за окном.
– Он услышал, что мы проснулись, и притаился!
– Да кто он?
– Не знаю кто. Это твой дом. Вот сам и разбирайся.
Веня встал и, шлепая босыми ногами, пошел в коридор. Разбираться. Матвей поежился. Вот безбашенный! А если его там пристукнут? А потом доберутся и до него, Матвея. Вовсе неудивительно, что воры выбрали квартиру Ватрушкина. Но почему именно в ту ночь, когда здесь находится совершенно посторонний человек?
Из коридора раздался смех Вени:
– Ой, да это же Тузик!
От его веселого голоса Матвея немного отпустило. Он понял, что сегодня, скорее всего, останется в живых.
– Какой еще Тузик? – ворчливо спросил он. – Ты не говорил, что у тебя еще и собака.
– Да не собака. Тузик – черепаха, – ответил из коридора Веня.
– Черепаха?! – изумился Матвей. – Твою черепаху зовут Тузик?
– Ну да. А что такого?
– Черепах так не называют. Черепаха Тузик. Анекдот!
– А как его надо было назвать? Я черепашьих имен не знаю. Только Тортилла, но ему не подходит, он же мальчик.
Веня вернулся в комнату и запрыгнул в постель.
– Все, я его запер в кухне. Он больше не будет топать.
Матвей опустил голову на подушку. Сна уже не было – весь растворился в адреналине. Он полежал немного и вдруг рассмеялся.
– Ты чего? – спросил снизу Веня. По голосу было слышно, что он тоже улыбается.
– Боюсь спросить, как зовут твою рыбку. Дай-ка угадаю. Мурка?
– Нет, Фишка.
– Почему Фишка?
– От английского «фиш» – рыба.
– Да, Ватрушкин, ты, оказывается, большой оригинал. Король креатива.
Матвей перевернулся на живот и снова свесил голову вниз.
– Что там сегодня было у Зои? К директору водила?
– Не-а, – беспечно отозвался Веня. – Меня Олег Денисович отбил.
– Как отбил?
– Очень просто. Пришел и забрал. Сказал, что он ручается за своих учеников, что я точно не курю и ей все показалось.
– А Зоя что?
– Да ничего. Отпустила. Ты же знаешь, с Олегом Денисовичем особо не поспоришь. Он кого угодно переубедит.
