– Ну так.
– И пока не отстали, ты находился в своей вероятности, так?
– Да что ты заладил: так, так! – рассердился Матвей. – Понятно же, я перепрыгнул в тот момент, когда был один. То есть после гопников, но до рыбака. А где – понятия не имею.
– Я просто выстраиваю логическую цепочку, – пояснил Веня.
– Тут и без твоих цепочек все ясно, – проворчал Матвей. – Полная засада. Нет, ты глянь! Уже десять минут красный горит.
На перекрестке началась неразбериха. Одни машины, так и не дождавшись зеленого сигнала, стали понемногу продвигаться вперед на красный и метр за метром отвоевывали проблемный участок дороги. Другие, те, что ехали на свой зеленый, резко тормозили, возмущенно сигналили и снова трогались с места. Перекресток наполнился удушливыми клубами выхлопных газов и пронзительным воем автомобильных гудков.
– Ватрушкин! Это же ты сломал светофор! – прокричал Матвей Вене в ухо.
– Почему это я?
– А кто еще? Когда мы подошли, он работал. Стоило тебе немного здесь постоять, как он завис. Блин, Ватрушкин, как так можно?
– Да я же ничего не делал…
– Как на ту сторону перейти? Того и гляди собьют.
– Идем на остановку, – Веня махнул рукой влево.
– Зачем нам туда? Это дорога за город.
– Мы и поедем за город. Это ведь та самая трасса?
– Ты всерьез собираешься бродить по лесу и искать то, не знаю что?
– Ты домой хочешь?
Матвей прикусил губу. Еще бы! Да он никогда так сильно туда не хотел, как в последние сутки. Экстремальная жизнь уже надоела. Хочется в тепло и уют родного дома. Своего дома, где он единственный и полноценный хозяин комнаты. И рядом никаких чужих детей, сестер, а тем более клонов в женском варианте.
– Ладно. Только вряд ли мы вернемся в школу к тринадцати тридцати, – сказал Матвей и первым направился к остановке.
– Ничего, Олег Денисович поймет, – ответил Веня, вставил наушники в уши и зашагал следом.
– Где-то здесь, – неуверенно сказал Матвей, напряженно глядя в окно рейсового автобуса, который вез их мимо дач, гаражей и пустырей. – А может, и не здесь. Вообще ничего не помню!
– Даже предположений нет? – спросил Веня.
– Темно было. А названий остановок не объявляли. По времени вроде бы пора.
– Ориентир бы какой… Было там что-то приметное?
– Киоск! – вспомнил Матвей. – На нем еще буквы горели, вернее, не все буквы. Только «дукты и питки». Водитель там воду покупал.
– Ну вот, – оживился Веня. – А говоришь, что ничего не помнишь. Человеческая память – штука загадочная.
Киоск они заметили одновременно, но тогда, когда автобус уже набрал скорость после очередной остановки. Пришлось ехать до следующей, а потом еще десять минут топать назад.
Теперь, днем, в светящихся буквах не было необходимости, и вывеска на киоске читалась полностью: «Магазинчик. Продукты и напитки». Но, без всякого сомнения, это было то самое место, где Матвей выпрыгнул из автобуса, спасаясь от гопников.
Ребята купили в «Магазинчике» минералку и, отпивая из бутылки по очереди, направились по пустырю к виднеющейся вдалеке стройплощадке. Вскоре они добрались до полуразвалившегося кирпичного дома.
– Как я здесь в темноте шею не свернул! – ужаснулся Матвей, оглядывая строительный мусор, обломки кирпича и торчащие повсюду куски арматуры.
– Да, не лучшее место для прогулок по ночам, – согласился Веня, влезая вслед за ним через оконный проем внутрь. – Этот дом недостроенный? Или недоразрушенный?
– Скорее, второе. Вон доски в комнатах сгнили уже. И стекла разбитые валяются, и вещи какие-то. Наверное, стройка скоро сюда приблизится, и его снесут.
– Что-то не похоже, чтобы она приближалась. Середина рабочего дня, а там ни души.
– Может, обед? – предположил Матвей. – Вон подъемный кран-то стоит. Что ему делать на заброшенной стройке? Или его тоже забросили?
Они с Веней вышли к дверному проему.
– Дальше куда, помнишь?
– А дальше в трубу.
– В какую трубу?
– А вот в эту.
Матвей оттолкнулся от порога и сиганул прямо на бетонную трубу, едва заметно выступающую из густого бурьяна.
– Вот здесь я и прятался от них. Внутри. Только больше не полезу. Там давно не убирались.
– Они тебя и в трубе нашли?
– Нашли. Меня мама спалила. Позвонила не вовремя.
Веня потоптался на пороге, но последовать примеру Матвея не решился, слишком уж далеко труба находилась от разрушенного дома. Он спрыгнул в бурьян и побрел вдоль трубы, с трудом продираясь сквозь заросли.
– Там кусты колючие, у того края, – заметил сверху Матвей. – Я все руки ободрал, когда вылезал.
– Ты всю трубу насквозь прополз? И вылез здесь?
– А что мне было делать? Если бы не вылез, навсегда бы в этой трубе и остался. Ну, идем дальше, к лесу.
– Сейчас.
– Чего ты там ковыряешься?
– Погоди, я зацепился…
Веня сел на корточки возле выхода из трубы и принялся отдирать от штанины длинные колючие стебли.
– Смотри-ка, – сказал он вдруг и потянулся к висящему на кустах яркому лоскутку. – Тут картинка какая-то…
Веня выпрямился, держа в руке свою находку.
– Это же она! – воскликнул Матвей.
– Кто?
– Трейсер из «Overwatch»! Моя нашивка, с куртки.
Матвей спрыгнул с трубы, выдернул находку из рук Ватрушкина и приложил к рукаву.
– Но… не может быть, – растерянно сказал он. – Я потерял ее в этой вероятности, а здесь еще был в прежней, своей.
– Ты уверен?
– Конечно, уверен! Гопники гнались за мной до леса. И по лесу тоже.
Веня покачал головой.
– Может, они отстали раньше?
– Да говорю тебе, я слышал их! Когда сидел в трубе! – рассердился Матвей. – Всё до единого слова.
– А после трубы?
– И после!
– Что они говорили? Что ты слышал, когда выбрался и побежал?
Матвей задумался. Даже глаза зажмурил, чтобы сосредоточиться. Веня терпеливо ждал, когда он ответит.
– Не знаю, – со вздохом признался наконец Матвей. – Про трубу помню, а потом… Да мне по барабану было, о чем они говорят. Лишь бы не догнали. Но до леса они бежали точно.
– Нет, не бежали, – уверенно заявил Веня. – Ты просто думал, что они бегут. А на самом деле из трубы ты вышел уже в другую вероятность. А они остались там. Поэтому и не догнали.
