Матвей поднялся на слабых ногах, выкинул банку в мусорный контейнер и поплелся к эскалатору. На душе было невероятно тошно. Не каждый день сталкиваешься с такой горькой правдой о себе…
До школы Матвей добрался уже в темноте. К вечеру погода изменилась, поднялся ветер и начал накрапывать унылый дождь. Сразу стало по-осеннему сыро и зябко. Матвей поднял ворот куртки и бегом припустил к освещенному школьному крыльцу, чтобы спрятаться от дождя под козырьком. Вдруг сзади раздался автомобильный сигнал. Матвей обернулся. Стоящая за воротами темная иномарка поморгала фарами. Свет у этих фар был не белый, а с каким-то зеленым оттенком. Матвей замедлил шаг, но на крыльцо все равно поднялся. Остановился на верхней ступеньке, куда не долетали дождевые капли, и еще раз внимательно посмотрел в сторону ворот. Иномарка снова моргнула зелеными фарами и коротко бибикнула. Матвей не двинулся с места. Но и не ушел в школу. Стоял и ждал, когда все прояснится. Он же не дурак – к незнакомым машинам подходить. Да еще в темноте. И так уже наворотил дел будь здоров! Никак не разгребешь.
Прояснилось все довольно скоро. На водительской двери иномарки опустилось стекло, в окно высунулся темный силуэт и прокричал знакомым голосом:
– Добровольский! Матвей! Иди сюда.
Матвей нехотя зашагал по ступенькам вниз. Денисыч! Принесла его нелегкая. Или еще и не уносила? Что ж он так поздно из школы уходит? Дома его не ждут, что ли? Время уже, наверное, около восьми, еще немного – и дверь в школу закроют. Где тогда Матвею ночевать? К Ватрушкину в палату проситься?
– Чего? – недовольно спросил он, подойдя к водительскому окну.
– Садись, – сказал Олег Денисович.
– Зачем?
– Нравится под дождем мокнуть?
Матвей обошел машину, которая при ближайшем рассмотрении оказалась «шкодой», и запрыгнул на заднее сиденье. Из духа противоречия. Чтобы не садиться рядом с учителем. Олег Денисович обернулся и протянул ему небольшое полотенце.
– На, вытри голову.
Матвей провел рукой по волосам. Ну да, уже мокрые. Капюшона-то у куртки нет. Холодные капли побежали за воротник, Матвей передернул плечами и взял полотенце.
– Вы куда пропали? – спросил Олег Денисович. – Где Ватрушкин?
– Спит, – буркнул Матвей, вытирая волосы и шею.
– В каком смысле «спит»?
– В прямом. Лежит на кровати и спит.
– На какой кровати? Где?
– В больнице. В Третьей городской.
– Что опять случилось?
Матвей выглянул из-под полотенца и посмотрел на учителя.
– Вам правда интересно?
– Интересно? При чем тут «интересно»? – не понял тот. – Вы пропали еще днем, перестали отвечать на звонки. Как я должен понять, где вы и что с вами?
– Ну, пропали и пропали, – пробурчал Матвей и положил полотенце на подголовник переднего сиденья. – Разве вам не все равно? Если мы не в школе, вы за нас не обязаны отвечать. Я вообще не ваш ученик. А Ватрушкин… Ну, признайтесь, Олег Денисович, какая вам разница, что случилось с этим ходячим недоразумением?
– Я, кажется, начинаю понимать, почему у нас с тобой не складываются отношения, – помолчав, сказал классный. – Там, в твоей вероятности.
– Да? И почему?
– Тяжелый ты человек, Матвей Добровольский. Высокомерный и равнодушный. К тому же неблагодарный. Хорошо, что вы с Милославой похожи только внешне. Она совсем другая. И мне жаль самого себя, что в той, другой вероятности мне приходится общаться с тобой, а не с ней.
Матвей задохнулся от обиды и негодования. Как он смеет так говорить? Тем более совершенно незнакомому человеку. Они встречаются только во второй раз! А он уже считает, что имеет право судить о том, какой человек Матвей Добровольский?
Матвей стал шарить по обшивке двери, нащупывая ручку. Учитель обернулся:
– Обиделся, значит? Неприятно правду слышать? Только кто тебе еще ее скажет? Родители пожалеют, а друзей у тебя нет.
– Да откуда вы знаете?!
– Нетрудно догадаться. Если бы у тебя были друзья, то именно они помогали бы тебе сейчас. И ты не мыкался бы по улице под дождем, как потерявшийся щенок. Человек в трудной ситуации обращается к надежному другу. А ты к кому обратился? К учителю, которого терпеть не можешь, и к однокласснику, которого считаешь «ходячим недоразумением».
– Я к нему не обращался! Он сам ко мне прицепился, – огрызнулся Матвей, безрезультатно дергая ручку.
– Еще интереснее! Сам. Прицепился и навязывает свою помощь. А ты снисходительно разрешаешь ему помочь тебе. И еще смеешься над ним. Так?
– Не так!
– Да нет, все именно так, – сказал Олег Денисович. – Поверь, вселенная не вращается вокруг тебя одного. Рядом с тобой живые люди. Не надо относиться к ним как к мусору.
– Да откройте уже! – зло выкрикнул Матвей. – Чего вы меня здесь держите?
– Я тебя не держу. Просто эта дверь изнутри не открывается, можешь не ломать ручку.
Матвей передвинулся по сиденью на водительскую сторону и с первого раза открыл левую дверь.
– Ты хорошо подумал? – спросил учитель, глядя на него в зеркало. – Тебе же все равно некуда идти.
– Может, и некуда. Но с вами уж точно не останусь!
Матвей выскочил из салона под разошедшийся не на шутку дождь и с силой хлопнул дверью.
Достал этот Денисыч! Чего, спрашивается, привязался? Почему учителям постоянно надо кого-то воспитывать, даже в свободное от работы время? Думают, что без их ценных советов и дня не прожить? Считают, что ученики должны ловить каждое слово, развесив уши и раскрыв рот? Ага, сейчас! Матвей вовсе не обязан слушать этот бред. Тем более в нынешней липовой вероятности Денисыч ему никто.
Матвей стремительно вбежал в вестибюль и остановился возле расписания, стряхивая с куртки дождевые капли. Охранника на месте не было. Видимо, его смена уже закончилась. А ночной сторож еще не пришел. Матвей повернул в сторону спортзала, чтобы спрятаться там до закрытия школы, как вдруг услышал оживленные голоса и смех. По лестнице гурьбой спускались его одноклассники. Тут были и Белкин, и Чернышов, и Быстров, и Кузьмин, и Зотикова, и Мамаева, и вся остальная инициативная группа. И, конечно, Милослава, куда же без нее!
Седьмой «Б» обогнул Матвея с двух сторон и, весело галдя, двинулся дальше. Милослава остановилась.
– Ты чего здесь? – спросила она.
– А вы чего здесь? Так поздно и в таком количестве? – спросил Матвей.
– Проект обсуждали.
– Какой проект?
– «Школа будущего». В ноябре будет конкурс. Общегородской. Ты разве не в курсе?
Матвей вяло махнул рукой. Опять отголоски той ненужной и неинтересной внешкольной жизни. И на что только люди свое время тратят?
