– Стой, я что-то такое слышал про Заполярье и эту станцию… Точно, там папин друг работает, и он несколько раз звал его к себе. Папа еще шутил, не хочет ли мама пожить в суровых романтических условиях, среди льдов и вечной мерзлоты. А она даже в шутку не соглашалась, говорила, что она не годится на роль жены декабриста и что у нее аллергия на холод.
– Ну вот, он к этому другу и подался. И до сих пор там работает. А у вас как было? Они быстро помирились?
– Да они и не ссорились. Мы вообще не ездили в тот год в Волгоград. Мы тогда в Турции отдыхали. Как раз с этой самой маминой подругой детства и ее писклявой дочкой. Нет, мама, конечно, хотела на юбилей своей школы попасть, но у нас уже были путевки. Мы думали всей семьей поехать, а папу неожиданно в командировку отправили. Вот мама и позвала свою подругу из Волгограда. Лучше бы не звала! Веселенькая поездочка получилась!
– Вы не поехали в Волгоград, и папа с мамой не поссорились, – задумчиво произнесла Милослава. – Получается, этой ссоре помешала папина командировка. А в командировку папа уехал по работе, которую случайно нашел из-за твоего героического прыжка без парашюта… Отлично! Просто супер!
Она стремительно выскочила из гостиной. Обескураженный Матвей посмотрел ей вслед. Что это с ней? Вот психованная!
Он посидел еще немного, прислушиваясь к тому, что делается в квартире, потом отправился на поиски. И нашел Милославу в детской. Она стояла возле стола, обхватив руками свою школьную сумку, и смотрела куда-то в стену. А может, и сквозь нее.
– Ты чего? – настороженно спросил Матвей, не входя в комнату.
– Ничего, – глухо отозвалась Милослава.
– Что ты вдруг вскочила как ужаленная?
– А как бы ты себя чувствовал, если бы узнал такое?
– Какое такое?
– Что все ужасное, что произошло с твоей семьей, – именно из-за тебя?
– Что за ерунда? При чем здесь ты?
Милослава рывком раскрыла сумку и принялась сердито выкидывать учебники на стол.
– Да? А ты считаешь, что ни при чем? На тебя сваливается одно, другое, третье… Уходит папа, заболевает мама, потом она теряет хорошую работу и устраивается не по своему профилю, на низкую зарплату, потому что ей противопоказаны всякие волнения и нагрузки… А потом оказывается, что где-то есть другая реальность, где я не родилась. И там, в той реальности, все просто замечательно. Мама и папа вместе, хорошая работа, в доме счастье и… ремонт! Со встроенной мебелью! И кто причина всех проблем? Из-за кого в нашей реальности пошло все наперекосяк? Угадай за три секунды! Раз, два… бинго!
Учебник истории с грохотом полетел на пол. Ручки и карандаши рассыпались по столу. Милослава отшвырнула пустую сумку, упала на стул и замерла, опустив голову. Длинные каштановые волосы полностью скрыли лицо. Матвей молчал, не зная, что сказать.
– Уходи, – бросила она отрывисто. – Я уроки буду делать.
Матвей потоптался в дверях и вышел.
4
Было уже далеко за полночь. Весь вечер Матвей провел в одиночестве перед телевизором. Милослава долго не выходила из своей комнаты, общаться не желала и вообще не подавала признаков жизни. Впрочем, уроки она тоже не делала. Матвей пару раз подкрадывался на цыпочках и заглядывал в щелку неплотно прикрытой двери. Милослава неподвижно сидела на подоконнике и смотрела в темноту. «Совсем как я!» – почему-то с удовлетворением отметил Матвей. Он точно так же замирал перед окном в тяжелые моменты. И мог просидеть так очень долго, именно перед окном. И что там было такого притягательного, особенно когда на улице ночь? Все же у них с этой девчонкой из другой реальности было больше общего, чем казалось на первый взгляд. И это почему-то уже не сердило и не задевало. Наоборот, даже нравилось обнаруживать какие-то общие черты, одинаковые привычки, похожие жесты и фразы.
С ней не удалось заговорить и перед сном. Милослава молча проследовала в комнату мамы и плотно закрыла за собой дверь. Матвей тоже лег, но ему не спалось. Провертевшись в постели несколько минут, он встал, завернулся в цветастый плед и направился в кухню. Отопление в их доме так и не дали, и разгуливать по квартире в футболке и маминых спортивных штанах было довольно зябко. Матвей допил из пачки сок, который они с Милославой купили по пути домой, потом заглянул в холодильник, но скорее уже по привычке, чем из-за голода. Дома он всегда шел за бутербродом, если засиживался у компьютера до поздней ночи. Сегодня сыр был, были даже сосиски, но, как назло, в горло ничего не лезло. Матвей вздохнул, хлопнул дверцей холодильника и побрел обратно. Перед маминой комнатой он остановился и приоткрыл дверь. Милослава лежала на кровати, закутавшись в одеяло. В комнате было слишком тихо. Так бывает, когда кто-то старательно притворяется, что спит.
Матвей вошел и с ногами забрался в старое массивное кресло напротив кровати. Оно протяжно отозвалось знакомым до боли скрипом. Кресло всегда так скрипело раньше, когда маленький Матвей прибегал рано утром к родителям и вертелся на нем, ожидая, пока мама с папой проснутся. Даже иногда засыпал, удобно разместившись между двумя выпирающими пружинами. Потом это старое уютное кресло погрузили в прицеп вместе с другими отслужившими свой век вещами и отвезли на городскую свалку. А его место заняли два элегантных замшевых пуфа, которые мама заказала в салоне мебели.
Матвей потрогал под собой выпирающие пружины. Теперь они уже не казались удобными, и между ними никак не удавалось удачно устроиться. Это и неудивительно, столько лет прошло! Он вымахал… Матвей положил руку на обломанный подлокотник, пытаясь нащупать кривую букву «М», которую выжег паяльником когда-то давным-давно, кажется, даже в первом классе. И получил тогда от мамы хороший нагоняй. Конечно, никакой буквы здесь не было и не могло быть: вряд ли маленькая Милослава интересовалась выжиганием, тем более на не предназначенных для него поверхностях. Но Матвей все равно видел эту выжженную коричневую букву, видел, даже крепко зажмурившись.
Он сидел и улыбался в темноте. Он и не знал раньше, что на душе может быть так хорошо от старых скрипучих пружин и ободранного подлокотника, если они неожиданно вернулись из детства.
Прошло несколько минут. Милослава упорно не реагировала на его присутствие в комнате. Это еще больше убедило Матвея в том, что она не спит. Иначе давно проснулась бы от его возни в кресле.
– Зря ты так… Ты не можешь отвечать за то, что случилось, – негромко проговорил он в темноту.
Ответа не последовало.
– Если Ватрушкин прав и существуют сразу все варианты развития событий, какие только возможно, значит, среди них есть всякие: и отличные, и хорошие, и чуть похуже, и самые ужасные. Так уж вышло, что тебе попалась эта вероятность, а мне та. Не ты сделала свою реальность такой, она просто тебе досталась. Твоя вероятность вовсе не плохая, она… другая, вот и все. И маме в ней очень хорошо, потому что здесь у нее есть ты. Знаешь… мне кажется, она больше хотела тебя, чем меня. Наверно, все мамы хотят дочек, чтобы быть с ними подружками.
