Воодушевленный таким решением, Матвей стремительно припустил к торговому центру. Но на полпути его решимость угасла. Он вспомнил холодный взгляд Грека и его железные пальцы на своей шее. И шепот, от которого леденела спина: «Ты еще не понял? Тебе хана, малек!»
Матвей шел вперед, едва передвигая ноги. Дурацкая затея. Надо радоваться, что здесь, в этой вероятности бандиты его не знают, не могут ему навредить. Зачем вызывать огонь на себя? Кому от этого будет легче? Одному только капитану Тихонову, который сможет наказать обидчиков своего сына.
Нет, не только. Всем тем людям, на которых не нападет компания Грека. Гопники больше никого не напугают, никого не покалечат. Восторжествует справедливость, преступники сядут в тюрьму, где им самое место.
Ой, подумаешь, справедливость! Ему-то что от этого? Не жарко и не холодно. Нет, не стоит вмешиваться. И вообще, это не его вероятность. Он сегодня покинет ее, и ему нет никакого дела, что здесь будет дальше. Для чего рисковать собой в этой непонятной, призрачной реальности?
Да нет, никакая она не призрачная. Здесь все очень реально. Здесь точно так же идет дождь и дует ветер, работают школы и магазины, ходят по улицам обычные люди. Они настоящие. Они разговаривают, смеются, грустят, боятся… И еще здесь живет девчонка с его глазами и его ямочкой на щеке. Милослава. И она тоже настоящая.
Матвей вошел в торговый центр, поднялся по эскалатору на четвертый этаж, с опаской огляделся и занял крайний столик в самом углу, возле декоративной пальмы в огромной кадке. Специально выбрал место так, чтобы весь фуд-корт был перед ним как на ладони. Чтобы не пропустить их. Чтобы увидеть сразу, в ту же секунду, как они появятся. Он даже не стал отлучаться за едой и лимонадом. Просто сидел и напряженно ждал. Он очень хотел, чтобы они пришли.
И боялся, что они действительно придут.
Матвей разработал в голове целый план будущей операции. Он уткнется в свой телефон, как будто ничего вокруг не замечает, и пройдет очень близко от их столика. Если получится, даже заденет его, чтобы они обратили на него внимание. Потом сядет за соседний столик и будет сидеть со смартфоном в руках, чтобы они смогли понять, что тот достаточно дорогой. Они точно клюнут на такую приманку! А потом надо вставать и идти в какое-то уединенное место. Например, в туалет. Они, конечно, пойдут за ним. А там… Представлять подробности совершенно не хотелось. Последствия – тоже. Самое главное – сразу отдать телефон, тогда, скорее всего, не тронут. Деньги не найдут, они в потайном кармане. Обшарят, как в прошлый раз, и отпустят. И можно сразу бежать в полицию, к Ивану Николаевичу, и заявлять о нападении и ограблении. Да, все правильно. Все должно получиться.
Но как же жалко телефон! Матвей его даже трогать никому не разрешал, всегда держал при себе. Он и спал с ним, хотя мама запрещала. Это и не телефон был для него, а практически часть его тела, такая же нужная и важная, как нога или рука. Как можно его лишиться? Как можно по своей собственной воле отдать его? Хорошо, если на время, а если навсегда? Нет, глупая затея! Он ни за что не отдаст телефон этим отморозкам. Надо встать и уйти отсюда.
Но кто же их тогда поймает?
Измученный противоречивыми мыслями Матвей сжал гудящую голову.
Больше четырех часов он провел в торговом центре. Сначала сидел на месте как приклеенный, потом прогуливался между столиками, потом катался на эскалаторе и вглядывался в посетителей. Затем вернулся на фуд-корт и наконец пообедал, настороженно стреляя глазами по сторонам. Еще раз обошел все этажи, заглянул во все отделы, спустился в супермаркет.
Никто из троицы так и не появился. Видимо, на сегодня у них были другие планы.
Матвей вышел на высокое крыльцо торгового центра и огляделся в последний раз. Никого. Может, проглядел? Пропустил? Он пнул с досады мраморную колонну. Тьфу ты! Уже почти настроился стать подсадной уткой, уже практически уговорил себя отдать телефон для благого дела… Такой гениальный план провалился! Все усилия впустую!
Матвей разочарованно побрел вперед. Но, спускаясь с крыльца по широким мраморным ступеням, все же вздохнул с облегчением.
6
В школе уже заканчивался пятый урок второй смены, когда Матвей прошел через турникет мимо дремлющего над кроссвордом охранника. Ждать Милославу и Ватрушкина оставалось еще около часа, и Матвей намеревался провести это время в одиночестве, где-нибудь на четвертом этаже, подальше от учительской.
Но у дверей актового зала возился с замком Олег Денисович.
– О, Матвей! – воскликнул классный. – Ты-то мне и нужен. Ты ведь сейчас свободен?
– Ага, – отозвался Матвей. – Аж до семи вечера.
– Отлично. Держи!
Олег Денисович вручил ему целую кипу каких-то разноцветных листов.
– Я сейчас два третьих класса приведу, будем с ними в «Угадай мелодию» играть, ну и в другие игры. Поможешь? А то их слишком много, меня на всех не хватит.
Еще пару дней назад Матвей презрительно скривился бы – вот еще, возиться с малышней, да еще во что-то с ними играть! Но теперь только пожал плечами, как бы соглашаясь, но все же не удержался от вопроса:
– А почему их столько?
– Так получилось. У третьего «А» урок музыки по расписанию, а у третьего «В» учитель заболел, вот меня и попросили их всех чем-нибудь занять. Что ж, будем играть, раз такое дело.
– А почему их нельзя отпустить домой? Ведь это последний урок.
– Потому что они маленькие, многих забирают родители. А родители придут только после этого урока. Поэтому будем выручать учителя. Ты ведь не против взаимовыручки? – весело подмигнул Матвею Олег Денисович.
– Не против, – вздохнул тот. Как он мог возражать, если все вокруг только и делали, что помогали ему? И ничего не требовали взамен.
Урок получился очень шумным и очень веселым. Больше пятидесяти жизнерадостных третьеклассников визжали и скакали по залу между рядами, играя в подвижные музыкальные игры. Потом, рассевшись по местам, угадывали мелодии, и теперь уже Матвей метался по залу, раздавая карточки в виде улыбающихся смайликов тем, кто правильно назвал произведение. За пять собранных смайликов ученик получал пятерку, которую Олег Денисович торжественно вырисовывал в журнале под оглушительные аплодисменты. А угаданную песню пели хором – либо куплет, либо припев. Глядя на радостные лица третьеклашек, Матвей заражался их настроением и даже ловил себя на мысли, что ему тоже хочется затянуть знакомые песни вместе со всеми. И только один надутый мальчишка сидел в углу, отвернувшись к стене, и не хотел участвовать в общем веселье.
– Ты чего? – подошел к нему Матвей. – Почему не играешь?
– Не хочу, – буркнул тот, не оборачиваясь. – У нас сейчас должно быть рисование. Я альбом принес и краски. А музыку я терпеть не могу!
– Так это и не музыка. Это просто игра. Смотри, как весело!
