У Матвея бешено заколотилось сердце. Не может быть! Неужели он все же переместился? Но как? И куда? Где он сейчас находится?
Матвей глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Паниковать можно будет потом, когда ничего не получится. Сейчас самое главное – сосредоточиться и понять, как действовать дальше. Если верить Ватрушкину (а ему, кажется, можно верить), он из третьей вероятности вылез во вторую, в ту самую, где был вчера вместе с Милославой и Олегом Денисовичем. Значит, сейчас, опять же по версии Ватрушкина, нужно обойти трубу и снова пролезть сквозь нее из конца Б в конец А. И тогда из второй вероятности он попадет в свою, первую. А если не попадет? Вдруг вылезет вообще неизвестно где, в какой-нибудь четвертой вероятности, и все еще больше запутается?
Матвей мотнул головой, отгоняя сомнения, и повернул назад, к другому концу трубы. Полз внутри нее, морщась от боли в колене и ладонях и задыхаясь от волнения. Во время вчерашнего путешествия он ничего подобного не испытывал – был почти спокоен.
Матвей вылез из трубы возле разрушенного крыльца и тревожно огляделся по сторонам. Включил фонарик и еще раз огляделся, сам не зная, что именно хочет увидеть и какие подсказки ищет. Окружающая его картина нисколько не изменилась – все то же небо, усеянное звездами, те же разрушенные стены, тот же бурьян. И никаких намеков на то, что он сменил две вероятности.
Матвей забрался на крыльцо и пошел по дому, подсвечивая дорогу фонариком. Вот доски, которые он хватал, чтобы вызволить Ватрушкина из капкана, все еще лежат на своем месте. Вот и та дырка в полу, совсем небольшая и не развороченная ни Вениной ногой, ни железным прутом. А вот и сам прут, лежит в стороне от дома… Единственное, что можно было утверждать с абсолютной точностью – он находился не в третьей вероятности. Но где? Как выяснить, попал ли он в свою, настоящую реальность?
Можно было бы позвонить маме и посмотреть, признает ли она его теперь. Но телефона нет, да и тест не слишком точный, ведь сын Матвей у нее наверняка есть и в других вероятностях. Получается, что правду можно выяснить, лишь добравшись до дома. Только там, на пороге, все станет ясно. Но как туда попасть, если автобусы уже не ходят? Не ловить же машину на обочине в двенадцатом часу ночи!
Матвей замедлил шаг и оглянулся на темные очертания разрушенных стен, оставшиеся позади. Пустырь казался мрачным и безлюдным, но Матвей знал, что где-то там, в другом измерении, стоят еще два человека, один из которых сердится и ругает второго. А второй молчит и смотрит на небо, на тонкий светящийся серп. И тихо улыбается.
– Да, Ватрушкин, все-таки это Луна, – сказал Матвей в темноту. – Ты был прав, а я… даже не попрощался с тобой.
Он почувствовал, что если сейчас не заорет во все горло, то просто взорвется.
И закричал во всю силу своих легких, как будто хотел, чтобы его крик преодолел невидимую границу между реальностями:
– Ватру-у-ушкин! Ватру-у-ушки-и-и-ин!
Матвей повторил это несколько раз, пока не почувствовал, что ему стало легче. Он глубоко вздохнул и уже тише добавил:
– Спасибо тебе… Веня.
20
А вот интересно, размышлял Матвей, шагая по пустырю, как учитель с Ватрушкиным будут добираться до дороги? Неужели Денисыч его и правда понесет на руках? Ведь он музыкант, а не тяжеловес. А Ватрушкин, хоть невысокий и худой, все равно не мальчик-с-пальчик, уж точно потяжелее аккордеона будет. С Денисыча семь потов сойдет, пока он его допрет до машины. А как Ватрушкин смог оправдаться, почему вдруг оказался один на стройке? У Денисыча и так шок от его звонка, он торопился, все свои дела свернул быстрее, чем положено, примчался на место за двумя учениками, а там всего один…
Матвей вдруг встал как вкопанный. Ну конечно! Как он сразу не догадался? В этой вероятности (какой бы по счету она ни была) учителю никто не звонил и не торопил его, а значит, он проведет банкет и будет собираться в своем обычном режиме. Так что можно попробовать перехватить его на шоссе, когда он поедет обратно. Похоже, это вообще единственный вариант добраться до города и вернуться домой раньше мамы.
Матвей пошел быстрым шагом, а потом и вовсе побежал. Фонарик он выключил и убрал в карман. Местность здесь уже была более ровная, без рытвин и ям, да и небо сегодня радовало – ясное и звездное, не то что вчера.
Выбежав к шоссе, Матвей перешел на другую сторону и встал возле остановки под фонарь, чтобы его заметили издали. Транспорта почти не было, редкие машины проносились мимо на огромной скорости. Матвей очень боялся, что не разглядит машину Олега Денисовича, либо не узнает ее, либо не успеет среагировать и учитель проскочит мимо. Как бы сейчас пригодился телефон! Впрочем, он все равно оказался бы бесполезен, в нем никогда не было номера классного руководителя.
Прошло уже минут десять, и Матвей начал всерьез опасаться, что так и не дождется знакомую «шкоду». А вдруг она все же успела проехать раньше, до его появления на остановке? А может, в этой вероятности никакого банкета вообще нет, и учитель спокойно попивает чай на диване возле телевизора? Да нет, такого не может быть. Ведь известно, что изменения во всех вероятностях касаются только его, Матвея. А он никак не мог повлиять на чей-то там праздник и на присутствие на нем Олега Денисовича. Или мог?
Зеленый свет фар он заметил еще издалека. Этот свет сразу бросался в глаза, выделяясь среди белых и желтых огней, летящих по шоссе. Матвей ни секунды не сомневался, что приближается та самая «шкода», которую он ждет. Он сомневался лишь в одном: узнает ли его учитель? Вдруг в этой неизвестной вероятности они незнакомы?
Матвей резво запрыгал на месте, стараясь не выскочить из круга света, и бешено замахал руками, чтобы наверняка привлечь внимание водителя. Не увидеть его было просто невозможно. И если машина проедет мимо, это будет обозначать, что он все же промахнулся и попал в другую реальность.
Уже поравнявшись с Матвеем, «шкода» вдруг заморгала поворотником и резко затормозила за остановкой. Матвей кинулся к передней двери, схватился за ручку и стал лихорадочно дергать ее. Стекло плавно поехало вниз, и в окне появилось удивленное лицо Олега Денисовича.
– Добровольский?! Вот это номер! Ты откуда здесь?
У Матвея радостно екнуло сердце. Они знакомы! Уже неплохо.
– Я… мне надо домой, – проговорил он пересохшим от волнения голосом. – Олег Денисович, вы меня подбросите? Пожалуйста!
– Конечно, садись, что за вопрос!
– Спасибо!
– Да погоди, не дергай дверь, сейчас открою.
Пронзительно пискнул блокиратор, отпирая двери, и Матвей живо запрыгнул в машину и устроился впереди, рядом с учителем. Заднее сиденье было полностью забито какими-то огромными сумками, коробками и пакетами.
– Вот это вы нагрузились, – Матвей кивнул назад.
– С заказа еду, с банкета, – сказал Олег Денисович, выруливая с обочины.
– Из Дубравы? От Ратибора Гермогеновича? – блеснул своей осведомленностью Матвей. Странное имя неожиданно выговорилось правильно. Из-за стресса, наверное. Учитель удивленно взглянул на него.
