– И что? – устало спросила она. – Помогло?
Антон смерил девушку задумчивым взглядом.
– Я хотел начать жизнь с чистого листа, – медленно произнес он. – Уехать куда подальше… Но уже через пару дней оказался в детском доме. Знаешь, как меня там любили? Как верили!
Он наклонился над Катей, ухватившись крепкими пальцами за подбородок девушки.
– А все почему? – шепотом проговорил он. – Не знаешь? Потому что я нормальный, хороший парень! А не мрачный душегуб, как мой папаша…
Он ткнул пальцем куда-то влево.
– Видишь? Там сидела твоя сестренка. Теперь твоя очередь, малышка.
Катя медленно повернула голову. При виде грубо сколоченного стула, на подлокотнике которого висели массивные наручники, у нее потемнело в глазах.
* * *
Капков вновь вскипятил чайник и, поставив на стол дымящуюся чашку, вперил взор в экран монитора. С рассеянным видом сунул в рот карандаш обратным концом, на котором был полустертый ластик.
– Анатолий Вербин, – пробормотал он слегка озадаченно, словно не веря собственным глазам. На него смотрел мужчина лет сорока, лицо хмурое, неприветливое, с глубоко посаженными глазами и выпяченным вперед подбородком.
– Родился… 25 февраля 1956 года, – снова вслух забубнил следователь. – Погиб при пожаре… Хм… В 1999 году…
Он вынул карандаш изо рта, посмотрел на него и, нахмурившись, кинул его на стол. Тот дробно покатился и, наткнувшись на массивный дырокол, замер.
«Ладно, посмотрим почту», – решил Семен, наводя курсор на соответствующий ярлычок. Скривился, обнаружив что новых писем нет.
– Ленивые задницы, – буркнул он, набирая чей-то номер на мобильнике. – Это Капков. Да, все по тому же поводу. Есть результат?
Вздохнув, он прибавил:
– Понятно.
Сунув телефон в карман, следователь вылез из-за стола и приблизился к стенду. Его взгляд переместился на фотографии жертв маньяка – Аллы, Лизы, Веры и Марины. Лица девушек смотрели осуждающе, словно обвиняя Капкова в бездействии.
«Еще немного, и я сойду с ума», – совершенно спокойно подумал Семен. Он не мог отвести глаз от Аллы – ясных, светло-голубых, как безоблачное небо.
«Ну что же ты? – прошептал где-то внутри ее голос. – Поймай его, Семен… Мне было очень больно, когда он мучил меня… Сделай и ему больно… Сделай так, чтобы он прочувствовал всю боль, которую причинял другим…»
Капков вздрогнул. Голос убитой звучал так отчетливо, будто она стояла за спиной.
Он посмотрел на фото, соседствовавшее с изображением Степной. На фотографии был запечатлен мужчина азиатской внешности, с густой шапкой черых волос и кустистыми бровями.
«Саулов…» – пронеслось в мозгу, и чьи-то ледяные пальцы сдавили легкие Капкова, затрудняя дыхание.
– Чего смотришь? – хрипло спросил он, глядя на фотографию. – Думаешь, я забыл о тебе? Думаешь, я счастлив? Я знаю, что виноват.
Семен с трудом оторвал взор от карточки.
– Черт, – выдавил он. – Глупо как все получилось… ты меня ни хрена не слышишь, но… прости меня. Прости, если сможешь. Я во все это, конечно, не верю, но… может, подскажешь?
Он снова посмотрел на фото.
– Подскажешь оттуда, – шепотом промолвил он. – Кто их всех…
Краем уха Капков уловил сочный звук упавшей капельки и, встрепенувшись, кинулся к компьютеру.
«Письмо, – застучало в мозгу. – Новое письмо на почту!»
Едва не смахнув со стола кружку с остывающим чаем, следователь жадно уставился на экран.
– По вашему запросу… – вслух заговорил он, – составлен список мальчиков, поступивших в приюты в мае 1999 года…
Семен бегло просмотрел фамилии, сосредоточив внимание на те, которые начинались на «В».
«Васюков… Вартанов… Вешкин… Горевой… уже не то…»
Он разочарованно вздохнул.
Вербин в списке не значился.
Машинально скользнув по списку взглядом вниз, он напряженно застыл.
Морозов Антон.
– Что? – прошептал Капков, отказываясь верить собственным глазам.
В скобках после фамилии значилось: «Поступил без документов»
Семен почувствовал, как на шее вздыбились волоски.
* * *
– Ну? Чего уставилась как баран на новые ворота? – усмехнулся Антон. Он откровенно забавлялся, наблюдая за Катей. – Идите на свой трон, принцесса…
– Семен подозревал тебя, – сказала она, исподлобья глядя на Морозова.
Он сделал в воздухе неопределенный жест рукой, обронив:
– Ровно настолько, насколько этого хотел я. Но меня интересует другое. Как ты умудрилась найти в вентиляции труп Марины? Просто гуляла и нашла?!
– Марина подсказала, – угрюмо ответила Катя. – Сама.
Антон присвистнул, покрутив у виска пальцем.
– Я считал тебя везучей, – сказал он скучающим тоном. – А ты просто стукнутая на голову. Больная дурочка.
– Пошел ты…
Размахнувшись, Морозов с силой ударил Катю в лицо кулаком. Лопнула губа, расплющиваясь об зубы, и подбородок девушки окрасился кровью. От удара она рухнула на пол, потеряв сознание.
– А вот хамить мне нельзя, – мягко заметил Антон. Подхватив безвольное тело Кати, он усадил ее на стул, ловко пристегнув наручниками к подлокотникам.
– Я все помню… – бормотал Морозов, направившись в угол помещения. – Все, кто и что мне сказал… кто не так посмотрел… кто толкнул… кто наступил на ногу… Помню…
Когда он вернулся к Кате, в руках у него была двадцатилитровая алюминиевая канистра.
– Представь, я даже ревновал тебя, – признался Антон, внимательно глядя на девушку. Катя лишь тихо застонала. Кровь, скапливаясь на подбородке, пятнала ее судорожно вздымавшуюся грудь.
Отвернув крышку, Морозов принялся поливать ее бензином.
– Ты ведь нравилась мне, – нежно проворковал он, тряся канистрой вокруг скрюченного тела девушки. Спертый воздух подвала наполнился резким запахом бензина.
– Ты ведь спала с Семеном? – внезапно спросил Антон, отшвыривая в сторону пустую канистру. С гулким стуком она отскочила от стены, упав на пол.
– Спала, – утвердительно кивнул он, не дожидаясь ответа от Кати. – Я почувствовал. Запах от него был твой. А он в тебя влюбился, представляешь? Эх, счастливый Семен… теперь никогда не разлюбит. Потому что я не позволю, детка.
Закончив монолог, Антон выудил из кармана зажигалку и, вертанув колесико, с улыбкой смотрел на крохотный огонек, слабо трепетавший в потемках.
– Ну, вот и все, – хмыкнул он.
Он начал поворачиваться к Кате, собираясь что-то добавить, но слова так и остались невысказанными – незаметно поднявшись, она с силой ударила его головой в лицо. Влажно хрустнул сломанный нос, кровь хлынула, как вода из прогнившей трубы. Зажигалка погасла, тихо упав на пол.
