Я щурюсь:
– Тестирования?
У Кайла странное выражение на лице – смесь отвращения, ужаса и возмущения.
– Они были его лабораторными крысами. Что бы ты себе ни представила сейчас, в реальности это было намного хуже. Неважно, мертвым человек был, или живым, тесты…
Он не может договорить. Как будто и правда просто… не может.
А потом Кайл сглатывает и просто говорит:
– Эти тесты пережили не все. Но те, которые пережили, мечтали поскорее умереть.
Мое богатое воображение тут же заполняет все загадочные пробелы в рассказе Кайла и восполняет детали, которыми он отказывается делиться, и я четко представляю себе все ужасы, которые наполняли лабораторию Ваника.
– Когда Ваник поделился своими планами «одарить» мир Вещанием, Иеремия и Фэлон пришли в ужас. Он сказал, что пытался клонировать стволовые клетки – вот как он собирался это сделать. Но он не знал досконально, где именно в ДНК укоренилась аномалия, поэтому экспериментировал со всеми доступными образцами тканей, пока не выяснил это. Он утверждал, что все это во имя высшего блага. В своих больных фантазиях он был героем. Спасителем, несущим свободу.
Потрясенная, я качаю головой, но моему любопытству все еще мало.
– И что сделал Иеремия?
– Единственное, что мог, – отвечает Кайл, в его голосе почти что слышно сожаление.
Я распахиваю глаза:
– Он пытался его убить?
– Нет, конечно. – Кайл дергается от удивления. – Но было бы лучше, если бы он это сделал.
В этот момент Хамелеон срывает со своего рта руку Данте.
– Лучше бы он сделал всем одолжение и сам себя убил!
Я не понимаю, почему Хамелеон так настроен против Иеремии, когда очевидно же, что именно Ваник – главный злодей в этой истории.
– Ну-ка помолчи, приятель, – говорит Данте и предупреждающе встряхивает Хамелеона. – Ты не знаешь, о чем говоришь.
Выражение на лице Кайла поражает меня – его как будто ударили. Но он тут же стряхивает это и продолжает:
– Иеремия был глубоко травмирован тем, что увидел. Он начал Вещать… и потерял контроль.
Я крепко сжимаю кулаки, лишь бы не дать собственным воспоминаниям затопить меня.
– Он пытался спасти их – и Вещих, и охранников. Но вместо того чтобы исцелить их, ему каким-то образом удалось излечить от безумия Ваника. Но в то же время он отобрал у Ваника дар Вещания.
Я прерывисто вздыхаю. Не знала, что такое возможно.
– Это правда, – подтверждает Кайл. – Ваник уже десять лет не может Вещать.
Не могу в это поверить. Я и не думала, что когда-нибудь смогу избавиться от своих способностей. Интересно.
– Могу представить, о чем ты сейчас думаешь, принцесса. Но не беспокойся. Творец не может сделать это сам с собой. По крайней мере, не таким образом.
Ками уже говорила мне это. Но я так хотела, чтобы это оказалось неправдой. Потому что, не считая спасения Эбби, мои способности ровным счетом ничего не стоят.
– И что было дальше? – спрашиваю я, восхищаясь тем, как точно Кайл угадал, о чем я думаю.
– Иеремия понял, что что-то пошло не так, и они с Фэлоном сделали все возможное, чтобы спасти людей, – говорит Кайл. – Но единственный Вещий Целитель «Ленгарда» лежал на одном из лабораторных столов без сознания. И Иеремия отказался использовать свои силы, чтобы не нанести еще больший ущерб. Ваник, уже будучи в здравом уме, кричал им, что нужно сделать, но был уверен, что милосерднее будет просто избавить их от страданий. И Иеремия ему поверил. Однако прежде чем признать свое поражение, он попытался совершить последнее чудо и попросил помощи у дочери Целителя.
Все мое тело напрягается в ожидании имени. Следующие слова Кайла вышибают из меня дух.
– У девочки по имени Камелот Вард.
Глава 22
– Иногда в детях, рожденных от Вещих, проявляются способности их родителей, – говорит Кайл, слегка задыхаясь и пытаясь побороть это. – И Иеремия понадеялся, что и девочка унаследовала исцеляющую способность своей матери. Вот только Камелот было всего восемь лет, дар в ней еще не пробудился, и все, что она могла сделать, – просто прятаться у Фэлона на руках и наблюдать за тем, как жизнь угасает в ее родителях. Все это время Ваник возился над их телами безжалостно и холодно, а потом ускорил их смерть. Для этой маленькой девочки он стал кошмаром, и в одно мгновение фактически разрушил ее жизнь.
Теперь я понимаю, почему моя подруга так ненавидит Ваника, и мое сердце разрывается от сострадания.
– Иеремия умолял ее молчать об этом, но Камелот с криками выбежала из лаборатории. Новость распространилась по всему «Ленгарду», но, как это и бывает с новостями, в искаженном виде. Все узнали, что Иеремия, их благородный лидер, санкционировал эксперименты и позволил всем известному психопату их провести. Мало того – всемогущий Иеремия не использовал свои силы, чтобы спасти людей, нет, он всего лишь помог их добить.
Теперь я понимаю, почему Кида, Крюк и Хамелеон считают Иеремию одержимым своей силой безумцем. Их реакция на одно упоминание о нем начинает обретать смысл.
– Иеремия не стал опровергать выдвинутые против него обвинения. Он и сам считал, что виновен. Как руководитель и лидер Вещих он был в ответе за Ваника. А значит, что все действия Ваника и все смерти, которые они за собой повлекли, стали бременем Иеремии. Кроме того, он не смог взять под контроль свою силу Творца, а значит, больше не мог защищать своих людей. Это слишком большая вина для одного, с моей точки зрения, все было не так, это же не Иеремия довел этих людей до смерти. Это был Ваник! – Кайл вскакивает, отпихнув стул. (Я вздрагиваю.) Он начинает мерять пещеру шагами, как разгневанная пантера. – Одна половина «Генезиса» боялась его, а другая просто не знала, во что верить. Иеремия понимал, что «Ленгард» должен сменить руководителя, и позволил Фэлону занять этот пост и взять на себя ответственность. Он подготовил к этому свою семью и при помощи Фэлона им удалось исчезнуть…
Кайл стискивает кулаки, вышагивая из стороны в сторону.
– Образ безумного Творца быстро разошелся по миру Вещих и породил панику. Фэлон нашел Вещего с силой внушения, которому мог доверять, и заставил его убедить всех в том, что Иеремии каким-то образом передалось безумие Ваника и он случайно оборвал свою жизнь нечаянным словом. Как и жизни своих жены и детей. – В голосе Кайла слышится горечь. – Все поверили в эту ложь. Более того, даже отпраздновали это. Ведь «Ленгард» снова был в безопасности, в руках нового лидера, и все были довольны тем, что живут в своей маленькой подземной утопии.
– Я чувствую еще одно «но», – тихо и неловко говорю я. – Ты можешь опять сесть? Меня это напрягает.
Кайл останавливается посреди комнаты. Он почему-то удивлен. А затем происходит невероятное – клянусь, его взгляд чуточку светлеет, а уголок рта приподнимается.
