Она убрала руку, с восторженным весельем пробежавшись пальцами по телу мужчины – от груди до паховой области. Павел вздрогнул. Он напряг мышцы, с силой потянув руки в стороны. Затем судорожно задрыгал ногами.
– Не трать силы понапрасну, – посоветовала старуха, очевидно, поняв, что Павел пытается освободиться от ремней. – Не ты первый, не ты последний.
– Ладно, – устало произнес он. – Что ты будешь делать? Резать меня на куски? Морить голодом?
– Не знаю, – Роза с задумчивым видом забарабанила по столу пальцами. – Я, в общем-то, против тебя ничего не имею. Вероятно, на твоем месте поступила бы так же. Кстати, ты хотел взглянуть на свою картинку? А? Она ведь действительно все еще у меня. Хочешь?
Павел вяло кивнул, на мгновение забыв, что старуха слепа, и та раздраженно повторила вопрос.
– Хочу, – покорно сказал он, и Роза что-то зашептала на ухо Глаше. Та понятливо кивнула и засеменила к выходу. Единственный тапок звонко шлепал по ее потрескавшейся пятке. Когда толстуха вернулась, в ее руках была небольшая рамка, укрытая грязной марлей.
– Смотри, Паша, – сказала Роза, начиная разворачивать марлю. Сняв ее полностью, она приблизила «картину» к мужчине. – Узнаешь?
Павел почувствовал, как уголки глаз набухают от влаги.
«Неужели я плачу?!»
Да, это была она. Кусок его жизни. Лоскут памяти и символ гордости. Прямоугольный пласт человеческой кожи, выделанной и высушенной, который заключили в изящную рамку под стекло. Пласт его собственной кожи с изображением чудесной девушки. И, невзирая на то, что со временем вырезанная часть эпидермиса потемнела, покрывшись сетью мелких трещинок, на ней все так же отчетливо виднелся рисунок. Рисунок бесподобно красивой девушки, в которую он был влюблен очень давно. Наверное, целую вечность назад…
– Ты не имеешь никакого отношения к ней, – глухо произнес он. – Она умерла. И в память о ней я сделал татуировку. Ты просто была немного похожа на нее, когда была молодой. Зачем вы отняли ее у меня?! Лучше бы вырвали у меня сердце, чем вырезали спину!!!
– Я могу вернуть ее на место, – сказала Роза, убирая рамку. – Хочешь? Нет ничего проще. У меня есть специальные гвозди с зазубринами на конце.
– С зазубринами, – шепотом повторил Павел. В сознании все еще пульсировал образ любимой, который постепенно растворялся словно дым.
– …да, с зазубринами, – терпеливо повторила Роза. – Это чтобы рисунок держался на твоей плоти. На обычных гвоздях картинка не будет держаться. Кто-нибудь из моих кошечек просто приколотит тебе на спину твой засохший кусок кожи. Честно говоря, мне он особенно не нужен. Тем более что я слепа.
Павел замотал головой. Лишь от одной мысли, что к его спине будут прибивать гвоздями высохшую кожу, пусть даже его собственную, его охватила тошнотворная паника.
– Впрочем, даже если я решу это сделать, это будет не сейчас, – сказала Роза, широко улыбаясь. – Кстати, когда будет свободное время, я покажу тебе коллекцию Олега. Я закрыла ее занавесками, чтобы на них не падал свет – от этого портится рисунок.
Она нежно погладила гениталии Павла, и тот с ужасом почувствовал растущую эрекцию. Казалось, член издевался над ним, помимо его воли возбуждаясь под ласками этой высушенной мумии, воняющей табаком и просроченными лекарствами.
– Видишь ли, я и мои кошечки любим секс. Раньше в этом деле нам очень помогал наш па, – сообщила Роза. – Но, учитывая возраст и то, что нас трое, он со временем перестал справляться со своими обязанностями. Приток крови к члену стал совсем слабым, даже проволока, которой мы перетягивали его прибор, не помогала… Ты нам просто богом послан.
Глаша хихикнула, послав ему воздушный поцелуй. От Павла не ускользнуло, что ногти на руке толстухи были чернее ночи, словно она минуту назад вручную разгружала уголь, и его желудок совершил кульбит, подпрыгнув к глотке.
– Роза, ты совершаешь огромную ошибку, – хрипло проговорил он. Мысли, одна чудовищнее другой, зашевелились в мозгу шуршащими лапами.
«Они затрахают меня до смерти».
Только при одной мысли, что на него, роняя слюни и сопли, будут карабкаться эти заплывшие жиром коровы, он едва не потерял сознание. Павла объял стылый ужас, дикий и всепоглощающий.
– Я хочу, чтобы ты поближе познакомился с девочками. С моими кисками. Если ты будешь с ними ласков, я буду хорошо обходиться с тобой, – промолвила Роза, и серьезное выражение ее лица не оставляло сомнений, что она сдержит свое слово. – Мы будет кормить тебя и даже убирать за тобой.
– Ма, можно мне первой попробовать? – робко спросила Даша. Она лизнула палец и сунула его под ночнушку.
Глаша пихнула ее локтем в нависший живот:
– Нет, я первая. Тогда с па ты всегда была первая. Ты…
– Жопой нюхаешь цветы, – перебила ее Даша. Она вытащила руку из-под замызганной ночнушки и понюхала пальцы.
– Чур, я первая! – подняла руку Глаша, словно ученик на уроке. – Первый в ракете, второй в туалете.
– Ладно. Давай на бубль-режики-пупырик? – предложила Даша, и «кошечки» уже приготовились разыгрывать Павла на «камень, ножницы, бумага», как Роза заорала, выходя из себя:
– Молчать! Никаких пупыриков!
Толстухи испуганно затихли, инстинктивно прижавшись друг к другу.
– У вас пока есть работа, – сварливо напомнила Роза. – Марш на балкон. Оттащите па в ванную и принимайтесь за дело. Не забудьте раздеться перед этим, иначе заляпаетесь. На новые тряпки для вас у меня нет денег.
Толстухи, подталкивая друг друга и что-то нечленораздельно бормоча, заторопились из комнаты.
– Роза, не надо, – промямлил Павел, видя, как старуха стягивает с себя майку. – Пожалуйста…
– Первый раз вижу, чтобы мужик отказывался от траха, – пыхтя, проговорила Роза. Справившись с майкой, она начала расстегивать шорты. – Тебе ничего не придется делать, я все сама… Можно сказать, ты теперь член нашей семьи… Большой член… Рабочий…
Шорты полетели на пол, и когда она, ухмыляясь, неуклюже вскарабкалась на стол, из глотки Павла вырвался душераздирающий вопль.
Денис Назаров
Матерь Бездна
Предисловие составителя
В 2013 году пользователь популярного ресурса www.livejournal.com, зарегистрированный под ником Ssyba24, начал публиковать на страницах своего пустого до того момента блога текст романа, озаглавленный «Матерь Бездна». За день до публикации первой главы автор оставил короткую запись, в которой сообщал, что в основу истории, которую он планирует рассказать, легла так называемая «Тетрадь Москарева» – якобы подлинный дневник известного маньяка из Санкт-Петербурга, пойманного в 2009 году. Для читателей, по какой-то причине не знакомых с этим делом: на счету Алексея Москарева было десять жертв. Каждой из них он присваивал номер, вырезая его лезвием на лбу убитых. Первой жертве – 304, последней – 313. Следствию не удалось до конца разгадать значение этих чисел. Сам же Москарев после поимки своей тайны не раскрыл, а в скором времени был убит отцом одной из своих жертв.
