– Сам себе загадай, сам себе ответь,
Нужен ли опыт смерти твоей душе.
Даже такая жизнь веселей, чем смерть –
Забывай её, забывай её.
Ты заслужил сполна все сто лет без бед,
А песни бывают с кровью, как и бифштекс –
Вспомни, что небо держится на тебе,
Забывай её, забывай её…
[2]Я развернулся и, мстительно не заплатив музыканту, двинулся к театру Ленсовета, где Найд предложил встретиться.
Честно говоря, я не воспринял всерьёз его слова о том, что он пойдёт в театр. Но, к моему удивлению, Найд действительно вышел из театра с толпой зрителей.
Он был не один. А с девочкой, выглядящей чуть младше него.
С белокурой мёртвой девочкой.
Ой, как плохо-то…
– Здравствуйте, – сказала девочка, глядя на меня.
– Привет! – ответил я, проглотив чуть не выскочившие слова «подрастающее поколение». Это поколение никогда не подрастёт. Девочка стала кваzи лет в двенадцать и столько же лет пребывает в этом состоянии.
– Я Вероника. Мы с Сашкой дружим.
Я кивнул. Найд тоже внимательно смотрел на меня, изучал реакцию.
– Давайте уйдём с дороги? – предложил я. – А то как три тополя… Что смотрели?
– Мы ходили на «Макбет», – ответила Вероника.
– О! – поразился я. – Классика. Серьёзная вещь. Неужели понравилось?
Найд насупился, а девочка-квази улыбнулась:
– Ну, вы же знаете, мне двадцать четыре года.
– Знаю, – сказал я, помедлив. Мы медленно шли в сторону Владимирского собора.
– Вы, наверное, хотите спросить, понимаю ли я серьёзные, недетские вещи, – беспощадно сказала Вероника. – Понимаю. У меня всё довольно сложно, я с одной стороны девочка и всегда ею останусь, а с другой – взрослая женщина. Кваzи-женщина. Я очень любила театр, когда была живой, – это осталось.
Я глянул на Найда. Тот шёл молча, глядя перед собой.
– Мы с Сашей хорошие друзья, – продолжала Вероника. – Но он должен был понять. Он меня звал в кино на «Звёздные войны». А я настояла, что пойдём на «Макбета».
– Дура, – сказал Найд резко. – Я расту. И скоро сам захочу на «Макбета», и на «Отелло», и на всё остальное. Мне и сейчас понравилось, если хочешь знать. А через год… ну или через пять…
– Ты будешь взрослый парень и будешь дружить со своей ровесницей, – сказала Вероника. – Вы станете расти вместе. Ну, или она будет кваzи, но всё равно она будет взрослая, с вот такими вот сиськами и попой!
Вероника показала на себе и рассмеялась.
– Не нужно мне, чтобы с такими сиськами, – твёрдо сказал Найд, но чуть покраснел.
– А это уже будет болезнь, если не нужно, – строго сказала Вероника. – Сашка. Ты чудесный, мы с тобой были друзьями, ими и останемся. Ладно?
Найд молчал. Тогда Вероника добавила:
– Парень у меня есть.
– Кто? – воскликнул Найд, остановившись как вкопанный.
– Мишка.
– Который кваzи? – Найд показал рукой что-то на уровне своего носа.
– Ну да, – ответила Вероника. – Мы с ним взрослые кваzи. В детских телах.
– Это неправильно, – сказал Найд, глядя себе под ноги.
Нас уже обходили со всех сторон, мы стояли прямо посреди тротуара. Но обходили очень вежливо, интеллигентно, даже матерились шёпотом, себе под нос. Питер всё-таки, культура!
– Только это и правильно, Саша, – сказала Вероника, положила руку ему на плечо и чмокнула в лоб. И это было движение взрослой женщины, а не девочки-подростка. – Я пойду сейчас. Но мы обязательно сходим на «Звёздные войны», я их обожаю!
Мы некоторое время постояли, глядя ей вслед. Найд держался, только губы у него чуть дрожали.
– Так оно и бывает, сын, – сказал я.
– Мы так хорошо провели день! – резко сказал Найд.
– Потому что вы друзья. Идём. Нам ещё надо перекусить где-нибудь.
– Я не хочу есть! – воскликнул Найд с прорывающимся в голосе трагизмом. – Я вообще не буду есть!
– Тогда посидишь рядом, пока я поем, – сказал я. – Меня столько раз девушки бросали, что если бы я каждый раз переставал есть – уже весил бы отрицательную массу. Минус пятнадцать – двадцать килограммов.
– Она вовсе мне не девушка, мы друзья, – убеждённо сказал Найд. – Она глупости говорит. Я вовсе не планировал с ней романтических отношений.
– Значит, она об этом думала, – утешил я его. – Посмотрела, как ты вырос, и решила на всякий случай отшить. Женщины!
Найд, насупившись, смотрел на меня. Потом кивнул:
– Давай поедим. Я хочу мяса.
Есть мясо мы пошли в первый же ресторан, который встретили на пути. Это был однозначно мясной ресторан, с игривым названием «Таки стейк!» и улыбчивой гипсовой коровой у входа. Всем своим видом корова демонстрировала радость быть съеденной. Она даже была выкрашена в белый цвет и разделена линиями на мясницкие части с сурово звучащими названиями «кострец», «зарез», «оковалок».
Ресторан был чуть более пафосный, чем полагалось при наших джинсах и куртчонках, но я решил рискнуть. Мы заняли маленький столик у окна, официант мгновенно принял заказ (я попросил «рибай» прожарки «медиум рэйр», Найд был не столь радикален и взял хорошо прожаренный «стриплоин»). Найд получил «натуральный домашний лимонад», а я заказал порцию скотча и бокал вина к мясу.
– Бухать будешь, – неодобрительно сказал Найд.
– Порция виски – это не бухать, – возразил я. – Ну а вино к мясу, так это вообще полезно.
– Полезно пить сок и негазированную воду, – наставительно произнёс Найд.
Вот они, последствия воспитания у кваzи. За рюмку вискаря приходится выслушивать от ребёнка нотацию. Я быстро опрокинул в себя широкий бокал, на дне которого болталось две столовые ложки драгоценного напитка. Благослови Господь суровых шотландских винокуров, которые вынесли всех восставших в считанные дни и сохранили свои заводики!
Найд картинно вздохнул и продолжил пить лимонад. А я, в ожидании ужина, скользнул взглядом по посетителям. Два мужика в костюмах и в распущенных галстуках, то ли бизнесмены, то ли чиновники. Трут что-то о делах, даже стейки свои не доели, зато графин водки уже пустой. Парень с девушкой. Парень волнуется, девушка кокетничает. Компания мужиков и женщин, всем около тридцати, все очень разные, но явно хорошо знакомые, шумные. Одноклассники встретились? Кваzи средних лет, сидит с живой женщиной, едят стейки… Кваzи? Стейки?
– Найд… – сказал я негромко. Но интонацию он понял, сразу напрягся, стрельнул глазами по сторонам. – Если что – держись за моей спиной…
