– Одно из другого не следует… – упрямо сказал Михаил.
– Я тебе ещё раз говорю – кваzи ей подчинились. Не раздумывая. Не реагируя на мои слова и документы. Кинулись на меня – и, если бы Мария не ушла или не отдала приказа остановиться, разорвали бы на куски. Ты же видишь, что происходит? Встал древний мертвец, пролежавший десяток лет во льду. Восставшие не подчиняются приказам кваzи. Ну, вот и следующий этап – появились люди, которые могут приказывать вам. Наверняка это связанные события.
Михаил встал, прошёлся по кухне. Поглядел в окно. Налил себе ещё воды. Посмотрел на меня.
– Хорошо, допустим. Что ещё?
– Этот господин, из «Круга»… Он мне объяснил, почему начали восставать мёртвые. И я думаю, ты тоже это знаешь.
– Я знаком с теорией, что потенциальная возможность имелась в нашем ДНК изначально, – после секундной паузы признался Михаил.
– Ну, спасибо за доверие, спасибо, что объяснил это раньше и я не выглядел идиотом.
– Извини. Ты прав, я должен был тебе это рассказать. Раньше.
Бедренец склонил голову. Я некоторое время на него смотрел, потом кивнул:
– Хорошо, извинения приняты. Михаил, ты хочешь знать моё мнение о происходящем?
– Для того и позвал.
– Всё снова возвращается к одному. К тому дню, когда мёртвые стали восставать. Если мы поймём, из-за чего всё началось – сумеем понять, к чему всё движется. Мария говорит, что кризис может усугубиться, и в этом я ей верю.
– Мы с тобой уже ловили женщину в огромном городе.
– И поймали чудом. К тому же там была женщина-кваzи в городе людей. И у неё были связи, зацепки, история – мы знали, куда пойти и кого о ней расспросить. А сейчас нам надо найти живую женщину, которая считалась погибшей. Женщину в городе кваzи, которыми она может повелевать. Да она в любой дом войдёт и велит её прятать! И её будут прятать. Не забывай и про то, что кто-то пытался меня убить. Если это всё-таки не Мария, то кто?
– Хорошо, что предлагаешь?
– Марию пусть ловят ваши спецы. Сообщи всё, что я рассказал, своему начальству. Может из немилости выйдешь.
Михаил неохотно кивнул.
– Что Мария может управлять вами – тоже расскажи. Тебе вряд ли сразу поверят, но когда убедятся – твои акции резко возрастут.
Теперь Бедренец болезненно поморщился, но снова кивнул.
– А потом веди меня к тем, кто занимается историей Катастрофы. У вас наверняка есть такие специалисты.
– Это непросто, – сказал Михаил.
– Что поделать.
Бедренец выключил свою «глушилку», спрятал в карман. Достал телефон, вздохнул. Набрал какой-то номер. Голос его оставался ровным и спокойным.
– Это Михаил Бедренец, семьдесят три – красный – восемь. Соедините меня с Представителем.
Ого…
– Да. Не терпит. Да, я настаиваю. Хорошо, объясню суть вопроса. Мне с напарником нужен допуск…
Я подошёл к окну, посмотрел в серое небо. Лил довольно сильный дождь. Редкие прохожие, кстати, относились к этому вполне философски. Пооткрывали зонты, натянули капюшоны – и продолжали двигаться своей дорогой. Прокатила девчонка на моноколесе, одной рукой махающая в воздухе, другой прижимающая к уху телефон. Дождь серой пылью оседал на её пышных курчавых волосах и наверняка уже заливал за шиворот, но ей будто было всё равно.
– Обещают перезвонить через несколько часов, – мрачно сказал Бедренец, подходя ко мне. Телефон он сжимал в руке. – До Представителя не дозвонился, но они решат вопрос… Ты не думай, это ничего не значит. Представитель – очень занятой человек. А сейчас, в период кризиса…
– Понимаю, – сказал я.
– И вряд ли визит к учёным что-то тебе даст, – продолжил Михаил.
– Тоже верю. Но не могу я сидеть на месте. А болтаться по городу вслепую – глупость.
Михаил кивнул. Лицо у него было мрачное, происходящее жгло его ещё сильнее, чем меня. Тяжело, наверное, когда горячо любимый руководитель на тебя сердит и ты в опале. От этого есть только два лекарства – никогда не огорчать начальство или никогда его не любить.
Телефон у Михаила внезапно заиграл весёленькую мелодию, напоминающую о старых детских песнях. Голос певца, впрочем, был вполне взрослым, но удивительно мягким и лиричным:
Травы, травы, травы не успели
От росы серебряной согнуться…
[3]Впрочем, реакция Михаила на эту милую ностальгическую песню оказалась неожиданной. Он вскинул руку с трубкой, рявкнул:
– У аппарата!
Несколько секунд слушал бормочущий голос. Потом отрывисто сказал:
– Придержи информацию, сколько можешь.
Спрятал телефон и посмотрел на меня.
– Поехали, Денис.
– Представитель? – уточнил я.
– Нет. Мой человек в полиции. Учёных пока оставим в покое, Денис. Ещё один из наших начал кусаться.
Я посмотрел в окно. Дождь продолжал идти, медленно и упорно, будто вознамерился вернуть эту местность в состояние болота.
Как они тут живут, ну депрессивный же город при всей своей красоте! Тут и здоровый живой человек кусаться начнёт!
– Зря я не взял калоши, – сказал я.
К счастью, служебная машина, на которой Найда отвезли в школу, уже вернулась, и нам не пришлось ждать такси или седлать велосипеды.
– Лёни Голикова, сто четырнадцать, первый корпус, – сказал Михаил водителю, подтянутому кваzи средних лет. – И можешь в дороге послушать музыку, Игорь.
Водитель кивнул – явно не был любителем пустых разговоров. Достал и надел наушники – крупные, не затычки в уши, а полноценные «мониторы».
– Хорошее имя для помощника, – заметил я. – С историей.
– Я не Дракула, – сухо ответил Михаил.
– А музыку ты велел поставить…
– Чтобы свободнее говорить.
– Ты учти, Михаил, наушники отсекают шумы куда сильнее, чем человеческий голос. Не замечал в самолётах, что стоит надеть ушки – и становится слышно сидящих вокруг?
Михаил покосился на водителя. Громко спросил:
– Игорь, ты меня слышишь? Как едем, по проспекту Стачек или по Западному Диаметру?
Водитель не реагировал.
– Он не слышит, – сказал Михаил. – Так, Денис. Предлагаю не сидеть на попе ровно в ожидании звонка сверху, а заняться горячим следом.
– Рассказывай.
– Елена Виленина, сорок два года… Ты что смеёшься?
