На пороге стоит Бела.
Он внимательно смотрит на меня, и кончики его щегольских усов подрагивают. Он улыбается, а я дрожу – как от сильного мороза, меня попросту колотит озноб.
– Как жаль, что ты так нетерпелива, котик, – спокойно говорит Бела. – Обычно всё проходит так славно. Сначала три дня в постели… Поверь, я очень хороший любовник. Вино, жареные рябчики, французские пирожные. И только потом – бочка. Сама виновата – лишила себя предсмертного наслаждения. А я в душе своей не насильник, люблю, когда женщины кричат от удовольствия. Прощай, моё солнышко. Буду скучать.
– Хозяин, – панически хриплю я. – Он запомнил… Всё расскажет полиции.
Бела ласково качает головой.
– Он просто безумный старик, в чём уверены все соседи. Других женщин мой домовладелец тоже видел. Его не интересует, куда они исчезают. Милый человек. Твоя голова станет одной из лучших в моей коллекции. Сначала я колебался, заслуживаешь ли ты места на полке… но форма носа развеяла сомнения. Ты прекрасна.
Он медленно, точным движением снимает с пояса ремень. Расправляет пальцами, растягивает сыромятную кожу. Смотрит мне в глаза. Я цепенею, как мышь перед змеёй. Мне некуда деваться. Нет сил к сопротивлению.
– Тебе не будет больно, – обещает он. – Честное слово, постараюсь побыстрее.
В момент, когда петля затянулась на горле, я чётко представила себе, как буду смотреться на дне железной бочки… С моими наивными мечтами о счастливой семейной жизни. И захотела кричать. Но меня никто не услышал…
Специальный отчёт полиции Будапешта, 5 октября 1918 года
«Как известно, в июле 1916 года к нам обратился некто Мартин Ковач, внук недавно скончавшегося домовладельца Имре Ковача. В 1914 году один из его квартирантов, господин Бела Киш, был призван в действующую армию и отправлен на фронт. Ковач-младший, не получая более платежей за жилье, решил освободить дом от вещей и сдать его другим арендаторам. Раздражённый неприятным запахом, он нашёл в запертой комнате восемь металлических бочек. В присутствии специально вызванного полицейского инспектора была вскрыта первая попавшаяся бочка. Внутри обнаружено мёртвое обезглавленное тело женщины, плавающее в древесном спирте, с верёвкой на шее, которой она, по всей видимости, и была задушена. В ходе дальнейшего обыска в самом доме, в подполе и в захоронениях вокруг здания найдены 24 трупа без голов – профессионально забальзамированные, в очень хорошем состоянии. На шее всех хорошо виднелись укусы – возможно, убийца представлял себя вампиром и пил кровь жертв. В секретном тайнике хранилась тематическая литература о способах удушений и отравлений, а также фотоальбом с фотографиями женщин и 74 пакета с письмами. Начиная с 1903 года подозреваемый Бела Киш помещал объявления о знакомствах в газеты. Он переписывался с одинокими дамами, либо находящимися в неприязненных отношениях с родителями. 74 женщины (если доверять содержимому пакетов) откликнулись на его публикации и завели с ним любовную переписку. Как правило, дамы забирали все свои сбережения из банков, переезжали в Будапешт к будущему жениху и… исчезали. Соседи господина Киша отрекомендовали его как человека общительного, с юмором и крайне популярного в дамском обществе – они (да и покойный домовладелец) не придавали значения, что в дом Белы Киша постоянно приезжали разные женщины. Господин Киш немедленно был объявлен в розыск, однако вскоре мы наткнулись в архивах на официальное извещение – подозреваемый попал в плен в Сербии и 5 февраля 1915 года умер во время эпидемии тифа в городе Валево. Впрочем, через месяц из Сербии поступила срочная телеграмма: прежнее письмо подделано, на самом деле Бела Киш жив и находится в госпитале. Следователь императорской и королевской полиции Матиус Наги немедленно отправил в Валево ближайший военный патруль. Увы, на койке Киша был найден труп недавно задушенного солдата, раздетого донага, а форма покойного украдена. Бела Киш два года разыскивается по всем городам Австро-Венгерской монархии, однако его поиски не привели к какому-либо результату
[44]».
Глава 3
Пленник
(Парк Тиргартен, под утро 27 апреля 1945 года)
Комаровский в приступе экстаза подумал: так повезти попросту не может.
Словно идёшь по улице, и на земле кошелёк, а там – денег на год весёлой жизни. Когда старлей услышал голос человека, безуспешно разыскиваемого им целые сутки, он испытал сильнейшее нервное возбуждение. Совпадения ведь не случаются. Немец рядом вёл себя спокойно, даже улыбался. На Комаровского этот фриц производил впечатление психически ненормального, однако Сергей до сих пор его не убил. С одной стороны, немец спас ему жизнь, пускай и не зная, кто именно перед ним. С другой – это враг, причём худшее воплощение – в ублюдочной чёрной форме. «Ладно, если получится – возьму его в плен, и пусть в лагере разбираются, – милосердно решил Комаровский. – Другого варианта не предвидится. Это, конечно, если мы оба выживем».
Немец смотрел на него с мечтательным выражением лица.
– Разве вы не рады? – поинтересовался он.
– До крайности.
– И что именно вы сейчас собираетесь делать?
– Убью его.
– Один раз у вас это не совсем получилось, шарфюрер.
– Тем интереснее будет провернуть такое вторично.
– Сгораю от любопытства, желая узнать ваши предложения.
– Сейчас увидите. Перед нами – человек, очень плохо обращающийся с винтовкой, а я весьма ловко умею отвлекать внимание. Переключу его на себя, и дело за вами. Но запомните простую вещь – он обязательно нужен мне живым.
– А если стрелок превзойдёт себя и не промахнётся?
В голубых глазах Комаровского словно хрустнули льдинки.
– Надеюсь, я буду только ранен. На Восточном фронте я уже побывал в такой ситуации.
– В вас стрелял русский солдат?
(Лёгкая пауза.)
– Конечно, господин гауптштурмфюрер. А пока позвольте заняться делом.
– Жду этого с наслаждением, мой милый.
Комаровский поднялся во весь рост. И пошёл через открытую поляну.
– Назад! – предсказуемо завизжал человек за деревьями. – Стой! Я буду стрелять!
Грохнул выстрел. Сергей усмехнулся – пуля пролетела аж в трёх метрах. Чуда не произошло, отрезатель голов не превратился в виртуоза стрельбы. Что ж, тем лучше. Он ускорил шаг. Второй выстрел. Пуля просвистела ближе, но всё равно мимо. Третий. Сейчас противник будет перезаряжать обойму. Комаровский перешёл на бег. Они почти столкнулись с убийцей Насти – Сергей выскочил в пяти метрах от невзрачного человечка, облачённого во френч Германского трудового фронта Роберта Лея
[45]. Тот сжимал винтовку, впечатав приклад в плечо и отчаянно скаля зубы. С такого расстояния не промахнётся даже подобный кретин, и Комаровский это понимал.
