Как вы знаете, Мюриэль похоронили 2 июля.
Она лежала в гробу, как живая (лондонский гримёр хорошо поработал над изуродованным личиком), и я заходилась в рыданиях. Врач сказал мне – лаборатория делает анализ семени убийцы, оставшегося на бёдрах, в вагине и на животе жертвы: есть надежда, что результат поможет отыскать маньяка. Увы – в полицейской картотеке не обнаружили сходства с образцами, взятыми у отсидевших свой срок насильников. На ногах Мюриэль не было живого места… они исцарапаны, покрыты кровоподтёками… Как считают полицейские, моя девочка пробежала по лесу пять миль, пытаясь скрыться от злодея, но заблудилась, и он её настиг.
Удар по голове. Два выстрела в грудь и живот.
Она чем-то очень разозлила своего палача. На шее обнаружен надрез, со щеки свисал лоскут кожи. Полицейские уверены, что ей пытались отрезать голову, возможно, сопротивление и разъярило убийцу. Некоторые маньяки забирают головы умерщвлённых ими женщин как трофей, но после сильных порезов моя девочка, как технично выразился полицейский врач, «не подходила в коллекцию». Я пишу это, и слёзы льются у меня из глаз. Третий лист бумаги сменила – капнуло на чернила, всё расплылось. Живые свысока относятся к чужой смерти. Мёртвый ребёнок для них – всего лишь объект в морге: можно повесить бирку на палец ноги, занести в картотеку и поехать ужинать с любовницей. Я думала, что истощила себя истериками, но и спустя столько месяцев любое упоминание о Мюриэль заставляет меня захлёбываться слезами. Полиция была в недоумении: ведь маньяки редко стреляют в девушек. Они предпочитают душить либо верёвкой, либо собственными руками, применяют нож, дабы насладиться мучениями жертвы. Револьвер нашли через два дня: убийца не потрудился спрятать оружие, просто выбросил в лесу, – лезвие же, коим он терзал мою дочь, не обнаружили вовсе. Скотланд-Ярд обещал обратиться в США, ведь во время недавней войны на наших базах было расквартировано множество американцев, в том числе и ходивших в гражданской одежде. Прошло несколько месяцев, запрос так и не послали. Они с пристрастием допрашивали тринадцатилетнего мальчика Хьюберта Хойлза, вышедшего купить яиц в деревенской лавке через дорогу и встретившего Мюриэль: как оказалось, он последний, кто видел её живой. Я знаю Хьюберта с младенчества – разве ребёнок убьёт другого ребёнка, да ещё и из огромного тяжёлого револьвера с тугим спуском, ведь его невозможно удержать и двумя руками? Это омерзительно. Наша полиция упорно не хочет вести расследование в отношении иностранцев и раскручивает версию: убийца кто-то из местных. Сэр! Моя семья живёт в Пеллергаер уже несколько поколений. Даже во времена Войны Алой и Белой розы
[68] тут царили тишь да гладь, несчастья обходили нас стороной. Мою девочку знали все – и мельник, и владелец мясной лавки, и почтальон, и директор её школы. Они обожали Мюриэль. Да-да, мне известно, маньяки замечательно умеют маскироваться, стоит взять так и не найденного знаменитого Джека-потрошителя. Но здесь совершенно иной случай, господин редактор. Вы можете себе представить, чтобы житель нашей деревни гонял в лесу по всем правилам охоты двенадцатилетнюю девочку, пока та вконец не выдохнется? А затем изнасиловал её, попытался отрезать голову или оскальпировать, ударил в темя и дважды выстрелил из револьвера в её маленькое тельце? Чего бы там ни говорила полиция – это чужак. После смерти Мюриэль я перечитала множество книг о расследованиях серийных убийств. Больше всего таких преступлений произошло в нашей бывшей колонии – Америке. Именно там рождаются эти безумные монстры, способные гнаться за ребёнком и зверски расправиться с ним. Кольт, как подтвердила экспертиза, также выпущен для пользования сугубо внутри американской армии. Так почему же полиция игнорирует факты? Сэр, поверьте, я не мстительна. Но что-то во мне умерло вместе с моей девочкой. Я хочу, чтобы её убийца был найден и понёс наказание. Не сомневаюсь, ваша газета сумеет поднять бурю, написав о неправильных действиях Скотланд-Ярда, и добьётся справедливости. Заклинаю со всеми силами бедной матери, потерявшей своё возлюбленное дитя.
Искренне ваша, Маргарет Дринкуотер».
Из статьи газеты «Свонси Мэйл», 27 июня 2008 года
«…К сожалению, даже все методы современной науки не помогли раскрыть безжалостное преступление, совершённое ровно 62 года назад вблизи маленькой деревушки Пеллергаер. Как общеизвестно, совсем недавно группа отставных детективов Скотланд-Ярда исследовала вещи убитой Мюриэль Дринкуотер и обнаружила, что со спины её голубого пальто исчезли следы мужского семени. Похоже, много лет назад кто-то специально счистил их уже в полицейском хранилище. Тем не менее экспертиза смогла получить нужные для исследования частички спермы. Увы, как нам только что сообщили, данные ДНК убийцы и насильника не содержатся в базе Соединённого Королевства, а также и Соединённых Штатов Америки. Единственная польза от этого мероприятия – очищено честное имя Хьюберта Хойлза: сейчас ему 75 лет, и он с готовностью согласился участвовать в эксперименте. Как мы все знаем, первоначально полиция имела подозрения относительно мистера Хойлза по поводу убийства ребёнка. Исследование добровольно сданного биологического материала показало: ДНК Хьюберта не совпадает с ДНК убийцы. Таким образом, вопрос, кто устроил охоту на 12-летнюю девочку, а затем изнасиловал её и застрелил, останется без ответа. Справедливость в деле «маленькой Красной Шапочки», павшей жертвой большого злого волка, похоже, уже никогда не восторжествует»
[69].
Глава 3
Допрос
(Вилла в районе Тиргартен, под утро 28 апреля 1945 года)
…Человек смотрел на них оловянными глазами, без эмоций. После удара страшно болела голова. Он не паниковал, ситуацию воспринимал с равнодушием. Рано или поздно такое случается, если не выходишь из дела. С другими ведь уже случалось.
– Как вам удалось обезвредить взрывчатку? – устало спросил он.
Офицер в разорванном на груди чёрном мундире опустился на стул напротив, стряхнул с рукава кирпичную пыль. На пленника уставился красный от бессонницы глаз. Второй человек – в форме шарфюрера, давно утратившей первоначальный цвет (и превратившейся в нечто истерзанное и полосатое), занял место сзади, слегка надавив пальцами на его затылок. Ничего хорошего такой приход в сознание не предвещал.
– Мы тут тебе не интервью даём, – мягко сообщил Вольф Лютвиц. – Пожалуй, у нас вопросов значительно больше. Давай сначала побеседуем на простые темы. Твои документы выданы на имя штурмбанфюрера СС Генриха Хайнеке, из личной охраны рейхсляйтера Мартина Бормана. Только вот интересно – в удостоверении есть еле различимые, слабо заметные глазу огрехи. Видны только при тщательном осмотре, под лупой. Орёл покосился, и буква «H» в имени пропечатана чуточку темнее, чем надо. Аусвайс поддельный, поэтому ждём интересной и откровенной информации: кто ты такой и откуда взялся. Если попытаешься фантазировать на ходу, предупреждаю, я это ничуть не приветствую. И без труда заставлю сказать правду другими методами.
