Фиби прикоснулась к животу.
«Скажи ему. Открой свой дурацкий рот и скажи».
Она потянулась к руке Сэма, лежавшей на рычаге переключения передач.
– Я люблю тебя, – прошептала она. Сэм хмыкнул, не отрывая взгляд от дороги.
Да, все ожидали от Сэма лучшего выбора подруги, чем Фиби. И она чувствовала, что некоторые – особенно мать Сэма (хотя Филлис никогда не сказала бы об этом вслух), – винили Фиби за очевидную неспособность Сэма полностью раскрыть свои возможности. В конце концов, он окончил колледж, изучал философию и живопись и тем не менее занимался лесозаготовками, чтобы зарабатывать на жизнь. Сама Фиби едва сумела окончить школу, а потом сменила несколько низкооплачиваемых работ в сфере услуг: продавала мороженое, обслуживала столики, отвечала на телефонные звонки. Когда они ужинали с его друзьями из колледжа и Сэм беседовал с ними о французских философах и политике, Фиби впадала в умственный ступор.
– А вы что думаете об этом? – спрашивала какая-нибудь благонамеренная дамочка в платье из экологически чистой льняной ткани. Фиби пожимала плечами или давала какой-нибудь невразумительный ответ, отчего все начинали глазеть на нее, молчаливо укоряя Сэма за такой выбор. Если она выпивала достаточно, чтобы чувствовать себя непринужденно, то начинала строить из себя настоящую дуру, глотая окончания слов на манер фермера из глубинки. Сэм закатывал глаза, довольный и раздраженный одновременно, но он никогда по-настоящему не понимал, почему она делала это. Она не принадлежала и не будет принадлежать к их миру. Сэм говорил, что это не имеет значения и что он любит ее такой, какая она есть, но Фиби знала правду. Однажды он проснется и увидит, что она стала на десять лет старше и отстала от него на световые годы. Сообщение о беременности могло быть воспринято как жалкая и отчаянная попытка удержать его, затянуть в супружеские отношения, которых он не заслуживал.
– Жалкая попытка, – вслух пробормотала Фиби.
– Что? – спросил он.
– Ничего, – ответила она и сгорбилась на сиденье.
Теперь они въезжали в Хармони. Фары автомобиля Сэма осветили валун с молитвой «Отче наш».
Сэм повернул направо, на Мейн-стрит. Они миновали универмаг с неоновой вывеской «Закрыто». На доске объявлений перед методистской церковью было написано: «Фестиваль клубники в субботу! Пирожные, пироги, знаменитый джем миссис Ларуш!»
– Спасибо, что заехал за мной. – Фиби снова выпрямилась и поправила ремень безопасности. – Я уже решила, что ты пойдешь один.
Сэм не ответил. Он продолжал ехать в молчании, покусывая нижнюю губу, – мальчишеский жест, который напомнил ей Эви. Потом Фиби вспомнила, как Эви описывала маленького Сэма: «Он был озорным мальчиком с яркими глазами, без остановки болтавшим обо всем, что приходило ему в голову. Он не мог сохранить секрет, если ему что-то обещали взамен. До тех пор, пока не появились феи».
Они свернули на Спрюс-стрит.
– Какой у нас план? – спросила Фиби.
– План?
– Ты ведь не собираешься оставлять автомобиль у дома своей мамы?
Они как раз проезжали мимо. Свет в доме не горел, занавески были задернуты. Фиби вспомнила лицо маленького Сэма в верхнем окне много лет назад. Девочка в розовом спросила: «Ты пришла, чтобы увидеть фей?» Фиби помнила перчатку, которую ей показали – кожа вся в пятнах, дополнительный палец пришит толстыми черными нитками.
– Нет. Я решил сделать круг и остановиться у Рэнгли-роуд. Нам придется пробираться через лес, но, думаю, мы сможем найти дорогу.
«Что будет, если мы найдем ее?» – подумала Фиби.
Сэм взял фонарик, но от него было мало проку. Лес оказался густым, темным и непроницаемым. Луна над ними казалась почти такой же яркой, как солнце, но ее свет едва проникал через лиственный полог. Фиби держалась сзади за футболку Сэма, уверенная в том, что если она ослабит хватку, то сразу заблудится.
– Ты уверен, что мы идем правильно? – спросила она, ударившись лодыжкой о выступающий камень. Фиби ненавидела свою девически-беспомощную манеру поведения в подобных случаях. «Сильный и храбрый мужчина, успокой мой слабый ум и дай понять, что у тебя все под контролем». Ее тошнило от этого.
– Нет, милая, я не уверен. Но нам нужно идти.
– У меня такое впечатление, что мы сбились с пути.
Сэм раздраженно вздохнул.
– Мы идем в нужном направлении. Холм находится перед нами, и Рилаэнс расположен где-то на этой стороне. Но я никогда не подходил к нему с этой стороны. Господи, да я пятнадцать лет не бывал здесь! С тех пор многое могло измениться. Все выглядит по-другому.
Если бы он взял карту и компас, то Фиби знала бы, что сейчас он проверяет ориентиры.
– Ты не приходил туда после исчезновения Лизы?
Он остановился и снова вздохнул.
– В общем-то, нет. Я пробовал пару раз, но это казалось неправильным, как будто ты проникаешь на чужую территорию.
Он снова пошел вперед, водя лучом фонарика по стволам деревьев. Березы стояли, как белые призраки. Послышался клекочущий совиный крик.
– Это пестрая неясыть, – сказал Сэм, как всегда, верный себе. Он постоянно учил ее разным вещам, наполнял ее голову золотыми самородками.
Фиби подумала о сове, которую он принес в ветеринарную клинику, вялую и полную ружейной дроби. Рука Сэма была покрыта кровоточащими порезами и царапинами от ее когтей; сова не понимала, что Сэм пытался спасти ее. У него до сих пор остался шрам на правом локте.
Фиби подумала о совете Ребекки: «Спросите Сэма, что он видел в лесу той ночью. Спросите у него, как он получил тот старый шрам на груди».
Правда ли, что Сэм был здесь в ту ночь, когда пропала Лиза?
Что он видел?
– Трудно поверить, что здесь когда-то был поселок, – сказала Фиби, вглядываясь в лесную чащу.
На самом деле, как трудно представить, что она когда-то уже была здесь. Трудно представить себя в двадцатилетнем возрасте, идущей по лесу за девочкой в розовом. Трудно поверить, что все это было настоящим: желтая полицейская лента, странная перчатка с шестью пальцами в бумажном пакете.
У Фиби были свои секреты, а у Сэма – свои. И складывалось впечатление, что уже поздно делиться ими.
– Это было очень давно, – сказал Сэм. – И по современным меркам это был даже не поселок – так, небольшая деревенька. Полдюжины домов, несколько амбаров, церковь и кузница. Есть еще старый колодец. Нам нужно внимательно смотреть под ноги.
«Отлично», – подумала Фиби. Как будто она видит, куда ступает.
Она вспоминала слухи, ходившие о Рилаэнсе: исчезнувший поселок, бродячие собаки, музыка и голоса, исходившие из глубины леса.
Возможно ли, что там властвовало зло?
Где находились двери, ведущие в иные миры?
