Последняя реплика предназначалась чайкам, которые дружно на него набросились; впрочем, даже Люси было понятно, что эта битва у них не всерьез.
Наконец чайки угомонились, а потом и вовсе исчезли, зато на столе снова появился ложный эфиопский пуэрториканец, только теперь почему-то с малиновыми волосами, голый по пояс, босой, в широченных красных штанах.
– Извините, – церемонно сказал он Люси. – Не хотел мешать вашему разговору. Но когда кое у кого язык без костей, лучше уж вовремя помешать.
– Да ладно тебе, – усмехнулся его приятель. – Ничего этакого я пока не растрепал. Хотя ты прав, к тому шло.
– То-то и оно. Но гораздо хуже другое: вы могли выпить весь кофе. А я хочу еще.
Получив крышку от термоса, он одарил Люси приветливой улыбкой и сообщил:
– Это называется «конкуренция». Мне как раз недавно объяснили, что это такое и как работает. Оказывается когда какой-то ресурс ограничен – как в нашем случае объемом термоса – люди начинают конкурировать за обладание им. И уж тут каждый за себя! На самом деле нелепое занятие. Никогда не думал, что однажды всерьез начну с кем-нибудь конкурировать. И вдруг внезапно – вот так!
– Этот кофе стоит того, чтобы конкурировать за обладание им, – понимающе кивнула Люси. – Но я не в обиде. Мне и так добрая половина досталась, пока вы орали… то есть летали в небесах.
– Кофе уже допили, даже поскандалить успели, а к делу так и не перешли, – вздохнул хозяин опустевшего термоса. – История всей моей жизни, вечно так. А ведь я не просто так голову вам морочу. У меня к вам что-то вроде делового предложения.
– Делового предложения? – растерянно переспросила Люси.
– Думаю, это называется именно так. Вы же знаете про Пути?
– Если вы имеете в виду места, где легко проходить на Изнанку…
– И не только на Изнанку. Куда придется. Но да, именно их. У меня хорошая новость: буквально с позавчерашнего дня открытых Путей в нашем городе стало гораздо больше. И я готов безответственно выболтать вам адреса на тот случай, если вы захотите придумать новые экскурсионные маршруты, или просто дополнить старые. То есть, наоборот, чрезвычайно ответственно вам их выболтать. Великое дело – полезная информация в хороших руках!
– Вы что, хотите, чтобы побольше народу на Изнанку проваливалось? – прямо спросила Люси.
И получила такой же прямой ответ:
– Ну да.
– Он в этом смысле совершенно ужасный, – наябедничал эфиопский пуэрториканец, экспрессивно взмахнув опустевшей крышкой от термоса. – Во всех остальных отношениях просто отличный, точно вам говорю. Но почему-то любит, когда люди проваливаются черт знает куда!
– С чего ты взял, будто черти знают о нашей Изнанке? – неожиданно возмутился его приятель.
– Это просто такое выражение. Фразеологический оборот. Строго говоря, чертей вообще не бывает – при том, что разнообразных форм существования сознания, которые люди готовы называть словом «черт», великое множество. Включая, собственно, нас с тобой.
– Это большое утешение. Всегда приятно лишний раз вспомнить, что черти – это теперь мы, – ухмыльнулся тот и повернулся к Люси: – На самом деле он говорит чистую правду. Я действительно люблю, когда люди проваливаются черт знает куда – при условии, что они потом возвращаются обратно. И помнят, что с ними однажды случилось нечто невообразимое, не поддающееся никаким объяснениям. И не забудут об этом никогда. То есть многие, конечно, ухитряются делать вид, будто забыли. Но надолго их обычно не хватает, вспоминают как миленькие. Опыт есть опыт, от него просто так отмахнуться нельзя.
– Но зачем вам?.. – начала было Люси, но осеклась, потому что в глубине души прекрасно знала зачем. Она и сама всякий раз радовалась каждому заблудившемуся – то есть не только тому, что его удалось привести обратно, но и самому факту, что человек взял, да и забрел на Изнанку, наяву, в здравом уме, и это событие, хочет он того или нет, неотменимо, останется фактом его биографии навсегда.
– Всегда знал, что если хоть кто-то в этом городе меня понимает, то это вы, – улыбнулся ее собеседник. И показал своему другу язык: – Говорил тебе, она такая же дурковатая, как я сам!
Тот лишь горестно вздохнул и отдал ему крышку от термоса.
– Ханна-Лора тоже вас понимает, – сказала Люси. – Еще и получше, чем я. Когда-то, еще в начале знакомства сама предложила приводить к ним, кого получится, сказала: «Мы любим хороших гостей».
– Еще бы она не любила хороших гостей! Все-таки Ханна-Лора не просто симпатичная девчонка с Изнанки, а бывшая Верховная Жрица Девятой Исчезающей Империи; кажется, еще и Восьмую пережила, не исчезнув. Это же именно она придумала, как им сохранять неизменность – вы знали? Уже сам вижу, что не знали. Ну, ничего не попишешь, я – неисправимый болтун и сплетник, теперь будете знать. Коротко говоря, люди-Мосты – это была ее идея. Отличная, как по мне. Но теперь все Мосты досрочно уводят из города, и новых им на смену не пришлют, вы в курсе?
– Уводят?! – ахнула Люси. – Они что, с ума сошли?
– Я тоже сперва спросил, чего они там такого удивительного нанюхались. Но на то действительно есть серьезные причины; уверен, Ханна-Лора сама вам однажды расскажет, раз вы друзья. Факт, что теперь наша очередь. Я имею в виду, Изнанке этого города позарез, как никогда прежде нужны наша любовь и тоска. Можно, конечно, просто так тосковать, умозрительно, по самой идее неведомого и прекрасного иного мира, которого, скорее всего, вовсе нет. У некоторых отлично получается, на своем веку я встречал настоящих мастеров безадресной абстрактной любви. Но для дела все-таки лучше сперва увидеть объект приложения страсти, а уже потом приступать.
– Он совершенно ужасный, но в данном случае прав, – заметил эфиопский пуэрториканец, бывшая стая чаек. – Влюбляться следует с первого взгляда, а не просто в мечтах.
– Ладно, – кивнула Люси. – Я вас поняла.
– Вы это мне говорите? – спросил симпатичный молодой человек с аккуратной квадратной бородкой.
Люси довольно долго недоуменно на него пялилась – а это еще кто такой? Он-то откуда взялся? Наконец выдавила вежливую улыбку и отрицательно помотала головой. Молодой человек отвернулся к своим собеседникам, а Люси огляделась по сторонам и обнаружила, что сидит в «Кофе-ване», куда с самого начала собиралась привести своих экскурсантов. Но сидит тут без них, одна. Зато в руке у нее мятый листок бумаги в клеточку, явно выдранный из школьной тетрадки. А на нем зеленым карандашом, неразборчивым, как говорят в таких случаях, «докторским» почерком – обещанный список адресов.
Люси купила кофе, тот самый эспрессо-тоник со льдом, которым намеревалась поразить ложного пуэрториканца с синими волосами и его друга-разбойника; ясно теперь, что напрасно надеялась, этих поди порази, их и так неплохо кормят, в смысле поят волшебным кофе, сваренным на каких-нибудь заоблачных небесах.
Вышла со стаканом на улицу, села на разогретый предвечерним солнцем деревянный стул и уткнулась в список. Худо-бедно разобрала ужасный почерк – фигу им заоблачные небеса, точно же черти, уж ангелов-то наверняка обучают хотя бы основам каллиграфии. Некоторое время раздумывала, наконец сказала себе: ладно, положим, по лестнице со стихами Чеслава Милоша
[28] я и так почти всех вожу. И на Швенто Двасес иногда сворачиваю; буду теперь сворачивать не иногда. И вообще прекрасные дополнения к обычным маршрутам у меня намечаются, любо-дорого поглядеть. Осталось сочинить какие-нибудь интересные байки, чтобы людям захотелось туда вернуться – потом, в одиночестве, без меня.
