И граф рассказал, что с ним произошло.
– Нет, это не деньги, – сказал Жиру, подумав. – Я хочу сказать, только из-за денег доктор на такое бы не пошел. А вот женщины всегда вертели им как хотели. Помяните мое слово, господин граф, там непременно будет замешана какая-нибудь баба.
– Мне не догадки нужны, я хочу знать точно, – возразил граф. – И, само собой, я вам заплачу.
– Не надо, – ответил Жиру. – Все, что мне требуется, я уже получил. Я сделаю это для вас, потому что я на вашей стороне. Никто не имеет права устраивать такие фокусы.
Вся подноготная «фокуса» вскоре стала ясна: доктор Гишар, его бывшая невеста, по совместительству любовница Мориса, и сам Морис вступили в сговор с целью довести графа до самоубийства, внушив ему, что у него рак. Признаться, узнав от Жиру детали, Робер почувствовал некоторое облегчение – больше всего он боялся, как бы тут каким-нибудь боком не оказалась замешана Раймонда.
– Что вы собираетесь предпринять? – спросил Жиру.
– А что я могу сделать? Не тащить же их в суд… К тому же, если я задену Мориса, это причинит боль моей дочери. Понимаете, дружище, – несколько месяцев назад он и представить себе не мог, что назовет любовника матери именно так, – я ничего не могу сделать. Попросту – ничего. Разве что найти себе другого доктора…
Жиру немного помолчал.
– Я вам должен еще кое-что сказать, – негромко начал он. – Морис виделся с вашей женой. Он заставил ее взять какое-то письмо, которое она потом порвала, и все твердил о каком-то Армане, который вернулся в Париж. Вам это что-нибудь говорит?
И тогда Робер понял, что Морис никогда не оставит его в покое. Что это подлое, ничтожное, двуличное существо, которое пролезло в их семью, не успокоится, пока не разрушит его жизнь. Не получилось довести его до самоубийства – попытается разлучить его с Наташей, и даже если снова потерпит фиаско, обязательно придумает что-нибудь еще.
– Этому необходимо положить конец, – сказал Робер больным голосом. – Вот что, ты присмотри за моей женой, хорошо? Если он снова станет искать с ней встречи, доложи мне. Если кто-нибудь другой… – он дернул ртом, – тогда тоже. И никому ни слова.
– Я всегда умел хранить молчание, господин граф, – ответил Жиру спокойно. – Не надо меня этому учить.
Но окончательно судьбу Мориса решила его вторая встреча с Наташей в знаменитом «Куполе». Именно она подписала ему смертный приговор – и не только ему, но и его сообщникам.
Оставалось только решить вопрос с Арманом Ланглуа, который, судя по всему, собирался заявить права на бывшую любовницу. Само собой разумеется, уступать ему Наташу у графа не было ни малейшего желания.
Глава 27
Ва-банк
– Итак, посмотрим, что у нас есть, – сказал Буало.
В узкий, как пенал, кабинет набилось четыре человека: сам комиссар, бригадир Шапель, инспектор Лебре и эксперт Моро. Анриетта, подписав протокол, удалилась, гордо помахивая перьями и придерживая одной рукой длинный шлейф своего платья, предназначенного для выступлений.
– Сначала Морис де Фермон придумал идеальный план, как ему избавиться от тестя: внушить, что у него рак, и тем самым подтолкнуть к самоубийству. Дальше к делу подключилась Симона, которая, в свою очередь, привлекла доктора Гишара, который до сих пор был к ней неравнодушен. Они разыграли свою партию как по нотам, но вместо того чтобы свести счеты с жизнью, граф решил, что проведет остаток своих дней так, чтобы ни о чем не жалеть. Он убил жену, которая ему давно надоела, и женился на другой. Почему – не знаю, но предполагаю, что в том взвинченном состоянии, в котором он находился, она произвел на него сильное впечатление.
Полицейские заулыбались.
– Затем он каким-то образом догадался, что его обманывают. Возможно, его также взбесило, что Морис пытался свести его жену с Арманом Ланглуа, который вернулся из Индокитая. В Сен-Клу граф убил зятя и его любовницу. Труп Мориса он утопил в Сене, а пистолет выбросил по дороге. Остается невыясненным, что он сделал с телом Симоны и двумя чемоданами ее вещей, которые захватил для отвода глаз. Так как с виллы пропала лопата, не исключено, что все это где-то надежно закопано. Доктора Гишара он на следующее утро сбил насмерть машиной Симоны. Ее «Рено» до сих пор не нашли, но, в отличие от дорогой машины Мориса, она ничем не выделяется среди других автомобилей. Возможно, она до сих пор стоит где-то на пустыре без номерных знаков. Или же он утопил ее в Сене – ведь автомобиль зятя он изначально тоже хотел утопить.
– А почему бы не утопить «Рено» вместе с трупом Симоны и чемоданами? – спросил Лебре. – Логично, нет?
– Я бы тоже так решил, если бы не пропавшая лопата.
– Постойте, патрон, – вмешался Шапель. – На чем перемещался сам граф? Сначала ему требовалось добраться от Парижа до Сен-Клу. Допустим, он застает Мориса и Симону врасплох и убивает их. Дальше топит труп Мориса в Сене, пытается утопить и его машину, терпит неудачу, а потом? Возвращается на виллу пешком? Там не настолько близко, по правде говоря. Но каким-то образом он вновь оказывается на вилле, грузит в «Рено» Симоны ее труп, два ее чемодана, прихватывает лопату – и, очевидно, едет в Париж, чтобы разобраться с доктором. Или же делает где-то остановку, чтобы все закопать, а потом едет в Париж. Но больше всего меня смущают вот эти его перемещения, когда он оказывается без машины. Я хочу сказать…
– Велосипед, – подал голос Моро. – Недалеко от виллы нашлись следы велосипеда, которые я отметил в своем рапорте. Правда, я думал, что их оставил почтальон.
– А что, велосипед вполне подходит, – заметил Лебре. – На велосипеде вполне реально доехать до Сен-Клу. Потом граф едет топить труп Мориса и машину, и велосипед берет с собой, чтобы вернуться на виллу. Возвращается и засовывает его в «Рено» Симоны, чтобы не оставить следов. Все логично.
– Слушайте, – не удержался Лебре, – доктор Гишар был сбит рано утром возле парка Монсо, и свидетель, с которым я говорил, видел только машину. Я хочу сказать, в «Рено» Симоны велосипед бы не влез, его пришлось бы закрепить на крыше, где он наверняка бросался бы в глаза. Я, конечно, могу еще раз допросить свидетеля…
– А до того как доктор вышел из дома, не было никакого телефонного звонка? – спросил Буало.
– Был. Служанка говорит, что доктор взволновался и сразу стал одеваться… Вы думаете, ему позвонил граф, пригрозил разоблачением и вызвал на встречу?
– Думаю, да. Но если велосипеда не было, это значит, что граф, скорее всего, уже закопал его где-то вместе с телом Симоны и чемоданами. Вопрос теперь в том, как прижать его и заставить сознаться. У нас есть показания Анриетты Ривьер, но строго между нами – Тардье только посмотрит на нее и скажет, что она вполне могла все выдумать.
– Установить отсутствие алиби, – подсказал Шапель.
– Вы же прекрасно знаете, что отсутствие алиби не является доказательством вины. Плохо, что граф сумел обрубить все концы. И мы по-прежнему не знаем, куда он дел труп Симоны.
