Али поднял факел и кивнул в сторону коридора, ведущего в главный корпус библиотеки.
– Поговорим на ходу. Будет выглядеть неприлично, если мы пробудем здесь слишком долго.
– Опять дьявол, что ли?
Али покраснел, и Нари засмеялась.
– А знаешь, ты бы легко вписался в каирскую жизнь, – добавила она, разворачиваясь к выходу.
Я знаю. В конце концов, именно поэтому отец и доверил ему эту миссию.
– Получается, реальность похожа на наши сказки? – спросила Нари по-арабски с египетским акцентом, перевозбужденно тараторя. – Джинны, запертые в кольцах и лампах, вынуждены исполнять все желания своих повелителей?
Али кивнул.
– Рабское проклятие возвращает джинна в его первоначальное состояние – какими мы были до того, как пророк Сулейман, мир его дому, благословил нас. Но подвох в том, что свои силы джинн может использовать только для того, чтобы угождать своему повелителю. Все естество джинна зиждится на прихотях господина.
– На всех прихотях? – Нари содрогнулась. – В сказках все так просто: люди желают себе несметных богатств, роскошных дворцов, но… – она закусила губу. – Люди могут быть способны на нечеловеческие зверства.
– Этим они не отличаются от нашей расы, – мрачно согласился Али. – Наверное, это общее у всех рас.
Нари ненадолго задумалась и нахмурилась.
– Я думала, ифриты ненавидят людей. Зачем тогда дарить им всесильных рабов?
– Это не подарок. Это чистая, бесконтрольная сила, – объяснил Али. – Редкие ифриты отваживались напрямую причинять вред человеку с тех пор, как Сулейман проклял нас. Они научились обходиться без этого. Джинн в рабском подчинении у тщеславного человека способен учинить разрушения нереальных масштабов. – Он покачал головой. – Это месть ифритов. То, что эта месть попутно сводит джиннов с ума, – лишь приятный побочный эффект.
Нари побледнела.
– Но их можно освободить? Рабов?
Али помедлил, вспоминая реликт Афшина, спрятанный в склепе глубоко у него под ногами, – реликт, которого там не должно было быть вовсе. Даже его отец не понимал, как Дарая-вахаушу удалось освободиться из рабства без его реликта. Но он мог ответить на вопрос Нари без зазрения совести – все равно Нари никогда не бывала в том склепе.
– Если им повезет и кто-то из Нахид сможет воссоединить сосуд раба – кольцо или, например, лампу – с их реликтом, то да, – ответил Али.
Ему казалось, что он слышит, как вращаются шестеренки у нее в голове.
– Реликт?
Али постучал по стальному стержню у себя в ухе.
– Мы получаем их еще в детстве. У каждого племени свои традиции, но принцип в том, что нужно собрать… по сути, реликт самих себя: немного крови, прядь волос, молочный зуб. Все это заливается металлом, и мы носим это при себе не снимая.
Похоже, эта мысль была ей противна.
– Зачем?
Али помедлил, не зная, как бы поделикатнее ответить на этот вопрос.
– Чтобы джинн стал рабом, Нари, этого джинна нужно убить. Проклятие сковывает душу – не тело. А ифриты… – Али сглотнул. – Мы – потомки джиннов, которых они считают предателями. Они берут нас в рабство, чтобы помучить нас. И помучить уцелевших, которые найдут опустевшее тело. Это… нелицеприятное зрелище.
Она остановилась как вкопанная, в ее глазах читался ужас.
Али поспешил продолжить рассказ, надеясь ее обнадежить.
– Так вот, реликт считается вернейшим способом сохранить часть джинна. Тем более что на то, чтобы отследить сосуд раба, могут уйти столетия.
Нари выглядела неважно.
– И как же Нахиды освобождали их? Наколдовывали им новое тело, что ли?
По ее тону было понятно, что подобная идея кажется ей нелепой. Поэтому она и побледнела, когда Али кивнул.
– Именно так они и поступали. Я не знаю как – твои предки особо не разглашали своих секретов. Но да, что-то в этом духе.
– А я еле-еле огонек зажгла, – прошептала она.
– Не все сразу, – успокоил Али и потянулся к двери. – В сравнении с людьми времени у нас в распоряжении гораздо больше. – Он придержал перед ней дверь, и они вместе вышли в ротонду библиотеки. – Ты не проголодалась? Я могу попросить того египтянина приготовить…
У Али пересохло во рту. В дальнем конце наводненного посетителями библиотечного зала, прислонившись к античной каменной колонне, стоял Рашид.
Он поджидал Али, и, как только принц заметил его, Рашид оттолкнулся от колонны и двинулся в их направлении. Он был в своей обычной форме. На лице – ни единой лишней эмоции. Эталонный верноподданный. Кто бы мог подумать, что в последний раз они виделись, когда Рашид заманил его в убежище «Танзима» и грозил ему проклятиями за отзыв финансирования шафитских боевиков?
– Мир вашему дому, каид, – учтиво поздоровался Рашид и слегка поклонился. – Бану Нахида, какая честь.
Али заслонил Нари своим телом. Он даже не знал почему: то ли чтобы она не разгадала его тайну, то ли чтобы защитить ее от той враждебности, с которой искривился рот Рашида, когда он назвал ее по имени. Али прочистил горло.
– Бану Нахида, ты пока иди, а я догоню. Ко мне пришли по делам Цитадели, это не займет и минуты.
На это Рашид скептически вздернул бровь, но Нари все-таки ушла, хотя перед этим и наградила обоих подозрительным взглядом.
Али окинул взглядом библиотеку. Центральный зал здесь всегда кишел народом, в любое время суток здесь читали лекции и сновали ученые, но принц Кахтани всегда привлекал внимание к своей персоне, невзирая на обстоятельства.
Рашид заговорил, и его голос звучал холодно:
– Кажется, ты не рад меня видеть, брат.
– Конечно, не рад. Я несколько недель назад отослал тебя в Ам-Гезиру, – отозвался Али.
– А, ты имеешь в виду мою внезапную отставку? – Рашид вынул из кафтана свиток и вручил его Али. – Можешь сжечь его этим самым факелом. Благодарю за щедрую пенсию, но в этом нет необходимости. – Он перешел на шепот, хотя глаза его яростно сверкали. – Я рисковал своей жизнью, спасая шафитов, Али. От меня ты не откупишься.
Али вздрогнул, и его пальцы сжались в кулак вокруг свитка.
– Я не имел этого в виду.
– Нет? – Рашид подошел поближе. – Тогда что ты творишь, брат? – поинтересовался он злым шепотом. – Я привожу тебя в дом, где полно шафитских сирот, дети болеют и голодают, потому что нам нечем платить за их содержание, а в ответ ты бросаешь нас? Удаляешься во дворец и строишь из себя компаньона Нахиды? Нахиды, которая вернула в Дэвабад Бич Кви-Цзы? – Он всплеснул руками. – И тебе ни капельки не стыдно?
Али перехватил его руку и опустил ее вниз.
