– На этом самом месте я давал присягу, – тихо сказал Дара. Он потрогал татуировку на виске. – Здесь я получил свою метку и лук и поклялся защищать твою семью, чего бы мне это ни стоило. – Он смотрел на купель со смесью удивления и ностальгии. – Не думал, что когда-нибудь снова увижу ее. И, уж конечно, я не думал, что мне будет посвящен персональный алтарь.
– У бану Манижи и бага Рустама тоже есть персональные алтари, – подсказал Картир и показал на другую часть храма. – Если вы захотите выразить свое почтение, с удовольствием провожу вас.
Дара улыбнулся Нари с надеждой.
– Может, однажды и тебе посвятят алтарь, Нари.
Ей стало не по себе.
– Да. Желательно такой, где моя голова не отделена от тела, хотя, может, я слишком о многом прошу.
Ее слова прозвучали слишком громко и слишком саркастично, и Нари заметила, как напряглись некоторые из жрецов чуть поодаль. Дара огорчился.
Между ними встал Картир.
– Бану Нахида, вы не откажетесь прогуляться? Я хочу показать вам кое-что в святилище… вам одной, – добавил он, когда Дара собрался с ними.
Нари распрямила плечи, понимая, что выбора у нее особо нет.
– Ведите.
И жрец повел ее к кованым латунным дверям в стене позади купели. Нари пошла следом и подскочила, когда дверь за ними с лязгом захлопнулась.
Картир оглянулся.
– Мои извинения. Среди наших коллег не так много слышащих ушей, чтобы жаловаться на шум.
– Ничего, – тихо сказала она.
Жрец повел ее по кривому лабиринту из темных коридоров и узких лесенок, демонстрируя удивительную для его лет проворность, пока они не уперлись в тупик, заканчивающийся очередной парой простых латунных дверей. Жрец распахнул дверной створ и пригласил ее войти.
С осторожностью Нари переступила порог и оказалась в маленькой круглой комнатке, размером не больше ее гардероба. Она оцепенела, почуяв густо висящий в воздухе траур, который тяжелым грузом оседал ей на плечи. Открытые стеклянные полки шли вдоль круглых стен, и в их глубине гнездились маленькие бархатные подушечки.
Нари подошла ближе, и ее брови поползли на лоб. На каждой подушке покоилось по одному небольшому предмету: чаще всего это были кольца, но иногда и лампы, браслеты, а пару раз попадались инкрустированные воротники.
И все их объединяла одна деталь: изумрудный камень.
– Сосуды рабов, – ошеломленно прошептала она.
Картир кивнул и встал с ней рядом у полок.
– Именно так. Все возвращенные сосуды со смерти Манижи и Рустама.
Он умолк. В мрачной тишине комнаты Нари казалось, что она слышит тихие дыхания джиннов. Ее взгляд упал на ближайший к ней сосуд – кольцо, как две капли воды похожее на кольцо Дары, и она с трудом отвела глаза.
«Когда-то и с ним это было, – осознала она. – Его душа много веков была заперта. И он спал, пока очередной жестокий повелитель не будил его и не заставлял выполнять его приказы». Нари перевела дыхание, стараясь держать себя в руках.
– Зачем они здесь? – спросила она. – Ведь если разорвать проклятие без Нахид…
Картир пожал плечами:
– Мы не знали, что с ними делать, и решили собрать их здесь, где они могут покоиться возле пламени первой купели огня Анахид. – Он показал ей побитую латунную чашу, водруженную на простенький пьедестал в центре комнаты.
Металл был опален и потускнел, но огонь в кедровых ветках, сложенных в ее основании, от этого горел не менее ярко.
Нари нахмурилась.
– Но я думала, купель в храме…
– Купель в храме появилась уже после, – объяснил Картир. – Когда город был достроен и ифриты поутихли, и другие племена преклонили колено. После трехвековых мытарств, войн и тяжкого труда.
Он приподнял старинную чашу. Это был такой бесхитростный предмет, кривоватый и безыскусный, и помещался у него в ладонях.
– А здесь… здесь разводила огонь Анахид и ее последователи, когда только были освобождены Сулейманом. Когда им дали новый облик и выбросили в неведомой земле маридов, и они едва понимали, на что теперь способны, как им теперь снабжать и защищать себя. – Он мягко вложил чашу в ее руки и встретился с ней серьезным взглядом. – Величие требует времени, бану Нахида. Иногда скромные начала приводят к поистине могучим свершениям.
Нари сморгнула ни с того ни с сего выступившие слезы. Она смущенно отвернулась, и Картир забрал у нее чашу, молча поставив на пьедестал, и вывел Нари наружу.
Он показал ей узкую, залитую солнцем арку в конце коридора.
– Оттуда открывается дивный вид на наш сад. Отдохните немного. А я постараюсь разогнать толпу.
Нари переполнилась благодарностью.
– Спасибо, – только и смогла она выдавить.
– Не стоит благодарности. – Картир сложил ладони. – Я искренне надеюсь, что вы будете заглядывать, бану Нахида. Знайте: что бы вам ни потребовалось, мы всегда к вашим услугам.
Он еще раз поклонился и ушел.
Арка вывела Нари на небольшую террасу. Она была расположена высоко, на третьем ярусе зиккурата, спрятанная в аккуратной нише за каменной стеной и завесой из горшечных финиковых пальм. Картир наверняка не ошибся насчет красивого вида, но Нари меньше всего сейчас хотелось смотреть на эту толпу. Она упала в низкое тростниковое кресло и попыталась собраться с мыслями.
Она положила на колени раскрытую ладонь.
– Наар, – шепнула она, и в ее ладони ожил один огонек.
Она довольно часто стала создавать огонь, чтобы напоминать себе о том, что она все-таки способна научиться в Дэвабаде чему-то новому.
– Можно составить тебе компанию? – спросил мягкий голос.
Нари сомкнула ладонь, погасив огонек. Она обернулась. В арке стоял Дара с нетипичным для него виноватым видом.
Она махнула на соседнее кресло.
– Располагайся.
Он сел напротив и облокотился на колени.
– Прости, – начал он. – Я правда думал, что это хорошая затея.
– Не сомневаюсь, – вздохнула Нари и сняла вуаль и тяжелую диадему с чадры.
Она заметила, что взгляд Дары остановился на ее лице, но ей было все равно. От этой штуки у нее раскалывалась голова.
Он опустил глаза.
– Ты понравилась Картиру… ох, какой нагоняй я сейчас от него получил.
– И поделом.
– Не спорю.
Нари посмотрела на него. Он вытирал ладони о колени, точно нервничая.
Она нахмурилась.
– У тебя все в порядке?
Он остановился.
– В полном, – он сглотнул. – Ну и как тебе Джамшид?
