Она не успела возразить, потому что Дара с силой шлепнул ее лошадь по крупу. Даже через седло до нее дошло тепло от его ладони. Животное возмущенно заржало и бросилось к лесу.
Нари распласталась на лошади, одной рукой вцепившись в седло, а другой – во влажную гриву. Потребовалась недюжинная сила воли, чтобы не закричать в этот момент. Ее подбрасывало так, что зуб на зуб не попадал, и она стиснула ноги, переживая, как бы лошадь не скинула ее. Перед глазами с безумной скоростью проносилась земля, и она зажмурилась.
Воздух огласил протяжный вопль, такой пронзительный, что как будто прошел через нее насквозь. Нари невольно зажала уши. Оставалось только молиться. О Всемилостивый, прошу, не дай этой твари меня сожрать. Она пережила вселившегося в чужое тело ифрита, прожорливых гулей и обезумевшего дэва. Не может быть, чтобы после всего этого ее склевал голубь-переросток.
Нари оторвалась от лошадиного загривка и посмотрела вперед. Лес был так же далек, как и прежде. Копыта стучали о землю, шумно пыхтела лошадь. Но где же Дара?
Снова закричала Рух: она была в ярости. Испугавшись за дэва, Нари плюнула на его увещания и повернулась.
– Боже сохрани…
Молитвенный шепот сорвался с ее губ, когда она увидела Рух. Она вдруг поняла, почему никогда не слышала об этих птицах.
Никто не выжил, чтобы рассказать эту историю.
«Размером с верблюда» было непростительным приуменьшением. Птица была больше Якубовой аптеки, а одним ее крылом можно было накрыть целую улицу Каира. Верблюдов это чудище, наверное, ело на завтрак. У птицы были чернющие глаза размером с два блюда и переливчатое оперение цвета свежей крови. Длинный черный клюв завершался острым изогнутым крючком. Он был таким огромным, что Нари поместилась бы в нем целиком. Птица приближалась. Нари ни за что не успеть к лесу.
Тут Дара сделал вираж и неожиданно оказался позади нее. Упершись сапогами в стремена, он практически стоял на лошади, развернувшись к Рух лицом. Он натянул тетиву и выпустил стрелу, которая угодила твари под глаз. Рух дернула головой и издала очередной вопль. Из тела птицы уже торчала добрая дюжина стрел, но ей они не мешали. Дара еще два раза выстрелил ей в морду, и Рух спикировала на него, широко расставив толстые когти.
– Дара! – вскрикнула Нари, когда дэв круто повернул на восток.
Рух последовала за ним, предпочтя бесстрашного дэва трусливой человечице.
Едва ли он слышал ее за разъяренными криками Рух, но она все равно завопила:
– Ты движешься не в ту сторону!
На востоке не было ничего, кроме голых равнин, – он что, смерти хочет?
Дара выстрелил в птицу в последний раз и отбросил лук со стрелами. На полусогнутых ногах он вскарабкался в седло и одной рукой прижал к груди саблю.
Рух испустила ликующий вопль. Она сошла на дэва, протянув к нему когтистые лапы.
– Нет! – вскричала Нари, когда Рух легко подхватила Дару вместе с конем, точно ястреб мышонка.
Лошадь ржала и вырывалась, а птица взмыла в небо и, сделав круг, полетела обратно на юг.
Нари натянула поводья, разворачивая мчащую лошадь. Та встала на дыбы, норовя ее сбросить, но Нари удержалась, и животное покорилось.
– Ялла! Но, но! – закричала она, в панике переходя на арабский.
Нари пришпорила лошадь и поскакала вдогонку за Рух.
Птица улетала, зажав в когтях Дару. Вдруг Рух заголосила и швырнула Дару вместе с конем в воздух. Она разинула клюв.
Прошли считаные секунды между тем, как Дару подбросило в воздух, и тем, как он исчез, но они показались Нари вечностью. Что-то больно сжалось у нее внутри. Рух одной лапой поймала коня, но дэва нигде не было.
Нари водила по небу глазами, ожидая, что он вот-вот появится, как вино, постоянно возникающее в бокале. Это же Дара: волшебный джинн, который путешествует со смерчами и спасает ее от гулей. У него точно есть план. Он не мог просто взять и исчезнуть в нутре какой-то прожорливой птицы.
Но он все не появлялся.
Слезы выступили у Нари на глазах. Умом она понимала то, во что не хотело верить ее сердце. Лошадь встала столбом, не слушаясь ее команд. Похоже, у животного было больше здравого смысла, чем у нее. Они не могли противостоять Рух – они могли только стать ее десертом.
Силуэт птицы алел на фоне гор. Она не успела далеко улететь, когда вдруг взмыла ввысь, отчаянно захлопав крыльями. Нари неотрывно следила за тем, как она стала падать, на мгновение выправилась в воздухе, испустила вопль, в котором слышался уже не триумф, а испуг, и продолжила падение, трепыхаясь в воздухе, пока не рухнула на мерзлую землю.
Ударная волна докатилась до них. Лошадь задрожала, а Нари хотелось кричать. Ничто живое не пережило бы такого падения.
Нари не давала лошади сбавить шаг, пока они не доскакали до неглубокого кратера, пробитого в земле туловищем Рух. Она старалась сохранять самообладание, но не выдержала вида мертвой лошади Дары и отвернулась. Ее собственная лошадь испугалась и заметалась. Нари приблизилась к необъятному птичьему телу, вцепившись в поводья упирающейся лошади. Каждое блестящее перо было вдвое больше ее роста.
Нари обошла птицу кругом, но дэва так и не увидела. К горлу подступил ком. Неужели Рух действительно съела его? Может, такая смерть была менее мучительной, чем падение с высоты, но…
На нее нахлынуло острое, леденящее чувство, и она покачнулась от переизбытка эмоций. Она посмотрела на свернутую голову чудища. Из пасти лилась черная кровь. От вида этой крови в Нари закипела ярость, отодвинув горе и отчаяние на второй план. Она схватила кинжал, чувствуя острую необходимость выколоть птице глаза и вырвать глотку.
Птичья шея дрогнула.
Нари подскочила, а ее лошадь встала на дыбы. Нари покрепче вцепилась в поводья, готовясь дать стрекача, но тут шея дрогнула во второй раз – нет, выпятилась, как будто что-то давило на нее изнутри.
Нари уже соскочила с лошади, когда шею Рух изнутри распороло темное лезвие, с трудом проделав в ней длинный разрез. Лезвие упало на землю. Следом за ним вывалился дэв, которого вымыло волной черной крови. Он упал на колени.
– Дара!
Нари подбежала к нему, опустилась на четвереньки и обхватила его руками, не отдавая себе отчета в своих действиях. Горячая кровь Рух в момент пропитала ее одежду.
– Мне… – Дара сплюнул на землю сгусток черной крови, высвободился из ее объятий и с большим трудом поднялся на ноги. Трясущимися руками он протер глаза от крови. – Огонь, – прохрипел он. – Мне нужен огонь.
Нари поглядела по сторонам, но земля была усыпана мокрым снегом, и поблизости не было ничего похожего на хворост.
– Что мне сделать? – воскликнула она.
Глотая ртом воздух, дэв повалился наземь.
– Дара!
