– Это не панацея, но иногда двухнедельный курс болиголова с добавлением голубиных хвостов и чеснока, если принимать его на рассвете под открытым небом, помогает вылечить хроническое невезение, – рассказала ей неделю назад Низрин.
Нари помнила, как опешила от этой новости.
– Болиголов ядовит. И с каких пор невезение – это болезнь?
Наука, которая легла в фундамент их медицины, вообще ставила Нари в тупик. Низрин долго объясняла ей про четыре типа жизненных соков, из которых состоит организм джинна, и про необходимость поддерживать их баланс. Огня и воздуха должно быть строго поровну, крови должно быть больше в два раза, а желчи – в четыре. Нарушение этого равновесия и приводило к истощению, безумию, перьям…
– Перьям? – переспросила Нари недоуменно.
– От переизбытка воздуха, – объяснила Низрин. – Очевидно же.
Как Нари ни старалась, она не справлялась с объемом информации, изливающейся на нее день за днем, минута за минутой. За все время, что она жила во дворце, она ни разу не покидала крыла, в котором размещались ее покои и лазарет. Она даже сомневалась, разрешено ли ей куда-то уходить. А когда Нари попросила научить ее чтению, о чем она столько лет мечтала, ее помощница как-то странно задергалась и пробормотала что-то в том духе, что тексты Нахид сейчас под запретом, и быстро сменила тему. Кроме затюканных служанок и Низрин, Нари ни с кем не общалась. Зейнаб дважды из вежливости приглашала ее на чай, но Нари отказывалась: меньше всего она хотела распивать напитки в присутствии этой женщины. Но Нари была общительным человеком, она привыкла иметь дело с клиентами и бродить по всему Каиру. От изоляции и жесткого учебного графика ее нервы были натянуты как струна.
Она чувствовала, как ее душевное состояние притупляет ее способности. Низрин сказала ей то же самое, что и Дара однажды: кровь и намерение – краеугольные камни магии. Многие снадобья, которые изучала Нари, никого не излечат, если не будут изготовлены верующим Нахидом. Нельзя ни замешать зелья, ни натолочь порошка, ни даже наложить руки на больного без твердой веры в то, что ты делаешь. У Нари этой веры не было.
Но вчера Низрин без всякого предупреждения заявила, что они меняют тактику. Король хотел посмотреть на Нахиду в действии, и Низрин согласилась, сочтя, что, если дать Нари шанс исцелить несколько тщательно отобранных пациентов, на практике она сможет лучше понять теорию. Нари склонялась к мнению, что это идеальный способ незаметно сократить популяцию Дэвабада, но, судя по всему, ее слово здесь не имело особого веса.
В дверь постучали. Низрин посмотрела на Нари.
– Ты справишься. Верь в себя.
Пациенткой была женщина в возрасте. Ее сопровождал мужчина, которого Нари приняла за ее сына. Когда Низрин поздоровалась с ними по-дивастийски, Нари облегченно вздохнула: может, соплеменники с бо́льшим пониманием отнесутся к ее неопытности. Низрин отвела женщину к кушетке и помогла ей снять длинную чадру полуночно-синего цвета. Под ней седые косы женщины были собраны хитроумным гнездом на голове. На алом платье поблескивала золотая вышивка, в ушах висели тяжелые гроздья рубинов. Она поджала ярко-красные губы и наградила Нари недоверчивым взглядом, пока ее сын, одетый так же богато, суетился вокруг нее.
Нари набралась духа и подошла к ним, сложив ладони так, как всегда делали ее соплеменники.
– Мир вашему дому.
Сын сложил ладони и низко поклонился ей.
– Для нас это огромная честь, бану Нахида, – сказал он полушепотом. – Да будет гореть твой огонь вечно. Я буду молить Создателя, чтобы жизнь твоя была долгой, а детишки здоровыми и…
– Ох, угомонись, Фируз, – прервала его женщина. Она смерила Нари недоверчивым взглядом черных глаз. – Это ты дочь бану Манижи? – Она хмыкнула. – А похожа на человека.
– Мадар!
[33] – зашипел Фируз пристыженно. – Не груби. Я же говорил тебе о проклятии, помнишь?
«А он доверчивый тип», – решила Нари и сразу покраснела от того, что ей вообще пришла в голову такая мысль. Это не Каир, и она не собиралась обманывать этих людей.
– Хм-м… – Женщина явно угадала настроение Нари. Глаза у нее сверкали, как у вороны. – Так ты меня вылечишь?
Нари взяла с подноса зловещий серебряный скальпель и покрутила его в пальцах.
– Иншаллах
[34].
– Она вылечит, – вклинилась Низрин. – Это несложная процедура. – Она потянула Нари туда, где уже стоял подготовленный эликсир. – Следи за языком, – предостерегла она. – И не разговаривай здесь на своем человечьем языке. Он слишком похож на гезирийский. А она из влиятельной семьи.
– А, ну тогда конечно, почему бы не сделать ее подопытным кроликом?
– Это простейшая процедура, – в сотый раз утешала ее Низрин. – Ты все знаешь. Дашь ей выпить этот эликсир, найдешь саламандру и извлечешь ее. Ты бану Нахида, для тебя это должно быть так же просто, как орешки щелкать.
Просто. У Нари дрожали руки, но она вздохнула и взяла эликсир у Низрин. Серебряная чашка потеплела у нее в руках, и от янтарной жидкости поднялся пар. Нари вернулась к женщине и дала ей эликсир, наблюдая за тем, как она делает первый глоток.
Пациентка скривилась.
– Как ужасно. У тебя не найдется чего-нибудь, перебить горечь? Может, конфетка?
Нари подняла брови.
– А саламандра была медом намазана, когда вы ее глотали?
Женщина оскорбилась.
– Я ее не глотала. На меня наслали порчу. Я подозреваю соседку, Рику. Помнишь Рику, Фируз? У нее еще эти жуткие розовые кустики и шумная дочка, которая вышла за сахрейнца? – Она насупилась. – Следовало вышвырнуть ее за ворота сектора вместе со всей ее семейкой, когда она вышла за этого пирата в тюрбане.
– Ума не приложу, с чего бы ей желать вам зла, – бросила Нари невинно.
– Намерение, – шепотом напомнила Низрин, когда принесла поднос с инструментами.
Нари закатила глаза.
– Ложитесь, – сказала она женщине.
Низрин протянула ей серебряную колбу, которая сужалась к одному концу в острый кончик.
– Не забудь: коснуться нужно лишь слегка. Это парализует саламандру, и ты сможешь ее извлечь.
– Это, конечно, если у меня получится ее… ого!
Нари ахнула, когда бугор размером с ее кулак внезапно вздыбился под левым предплечьем женщины, надуваясь под кожей так, что казалось, он вот-вот разорвется. Бугор завихлял и стремительно пополз вверх по ее руке, пока не скрылся под ее лопаткой.
– Ты ее видела? – спросила Низрин.
– А вы – нет? – удивилась Нари.
Женщина неодобрительно посмотрела на нее, а Низрин улыбнулась.
