На первый взгляд места в ведьмолетке было немного, но я умудрилась соорудить пирамиду из сундучка, котла и корзинки, подаренной лесом. Вышло очень даже компактно.
— Дорогой артефакт для ведьмы-выпускницы, — небрежно заметил Илар.
— Это подарок. И его ценность не определяется стоимостью.
— Все ведьмы мечтают о полетах?
— Нет, при чем тут это? Летать я бы смогла и на метле. Просто подаривший мне ведьмовской артефакт верит в меня и в мои способности, а это дорогого стоит.
Я ожидала, что Илар отпустит очередную колкость, но он лишь скупо кивнул.
— Занимайся зельем. Я прослежу, чтобы тебя не беспокоили.
— Спасибо. — Я чуть ли не впервые вполне искренне улыбнулась Илару.
Склонилась на ступой, вытащила корзину и… Ежки-поварешки! Габриэль, принц ты мой распрекрасный. Чудо с невиннейшей улыбкой! Что же ты натворил?!
— Надеюсь, он их не сам съел? — спросила я, страшась ответа.
— Я же предупреждал, что не стоит недооценивать нашего принца. — Губы Илара изогнулись в коварнейшей улыбке.
— И ты ему позволил?!
— Скорее, не препятствовал. Он со мной не посоветовался.
— Идем быстрее. Возможно, нам удастся предотвратить катастрофу!
Мои надежды оказались тщетными. Когда мы приблизились к лагерю сэра Эмброуза, то увидели, как он и наемники вовсю угощаются пирожками. Золотоволосый вредитель при этом с честнейшей улыбкой стоял рядом и делал вид, что ловит каждое слово Люциуса. Габриэль притворялся! Причем все это время. Намеренно строил из себя милейшего простачка! Какие же еще сюрпризы преподнесет нам фландрийский принц?
— Приятного аппетита, — буркнула я.
— Ой, Элли, а у нас больше нет. — На лице Габриэля отразилось смущение, и только глаза блестели лукавым озорством.
— И с чем пирожки? — с интересом спросил Илар и пристально уставился на ближайшего наемника.
Мужик под его взглядом поперхнулся и протянул свой кусок:
— С грибами.
— Благодарю, оставьте себе. — Полуэльф был сама вежливость, но я-то видела, с каким любопытством он осматривает вкусивших дары Темного леса.
— Знаете, я как-то странно себя чувствую, — внезапно объявил стоящий на ногах Люциус и медленно опустился на землю. — В ушах что-то звенит, и голова как не своя.
Он и сам еще не понял, но его голова и в самом деле поменяла форму: снизу приплюснулась, а на макушке выросла шляпка, как у гриба. За считанные секунды мужчина стал ростом с садового гнома или, если быть точнее, грибовича. Остальных наемников постигла та же метаморфоза. Они ошалело осматривали друг друга, наконец один не выдержал:
— С какими грибами были эти пирожки?
— С лесными, — услужливо подсказал Габриэль.
— Ах ты, тварь! — До Люциуса дошло, что его провели. И кто? Принц-размазня, которого он и конкурентом-то не считал.
Побагровев по самую шляпку, Люциус атаковал Габриэля, но не рассчитал разницы в росте и весовой категории. Мощнейший удар, способный отправить принца в нокаут, пришелся бы тому на коленную чашечку. А к чему Миллисандре хромоногий жених? Правильно! Ни к чему. Так что я призвала силу и слегка заплела ноги разбушевавшегося «грибовича». Люциус пронесся мимо ошалевшего Габриэля, а там уже по инерции сбежал с пригорка и на полном ходу бултыхнулся в озеро, где и завопил, что не умеет плавать.
Выглянувшая из камышей русалка недовольно поморщилась и ушла под воду, чтобы вынырнуть уже рядом с Люциусом. Водная дева ухватила его за шиворот и подтащила к берегу:
— Забирайте вашего шляпкоголового.
Пренебрежение, отчетливо прозвучавшее в голосе речной девы, возмутило сэра Эмброуза сильнее вынужденного купания.
— Вообще-то я человек!
Русалка недоверчиво хмыкнула, пожала плечами и уплыла обратно в камыши. Я сурово осмотрела остальных новоявленных грибовичей:
— Еще кому-нибудь надо охладить пыл?
Желающих не нашлось.
— Госпожа ведьма, вы же нас расколдуете? — Наемник с несчастным видом ощупал свою шляпку.
Она была коричневая, точно у белого гриба. Остальным достались рыжие макушки, и только на голове Люциуса красовалась бело-зеленушная шляпка — ну просто вылитый бледный поганец. Темный лес не просто превратил отведавших пирожки в грибовичей, но и наградил трансформацией под стать характеру. А я совершенно не представляла, как это обратить!
Ответ пришел откуда и не ждали. Сначала вдалеке послышалось бравое «ать-два», и на поляну, чеканя шаг, промаршировали грибовичи. Следом, опираясь на посох, пожаловал дед Белогриб. Из колонны выступил бойкий Мухоморчик и тоненьким голоском объявил:
— В отряде грибовичей пополнение! Всем новобранцам занять свои места!
— Это он мне? — разинул от удивления рот Люциус.
— Дык это мы сейчас грибовичи. Вроде как, — развел руками белогрибый наемник.
— Еще мне всякие грибы не приказывали, — надменно фыркнул сэр Эмброуз.
Дед Белогриб нахмурил густые брови, задумчиво пожевал травинку, а потом наставил на Люциуса посох:
— Этого в карцер. Пусть подсушится, глядишь, споры созреют и гонору поубавится.
— Да как вы смеете! Я вообще-то человек! Я рыцарь! Я принадлежу к правящему роду Турина-а-а-а…
Ну, с последним Люциус явно погорячился. Миллисандра его никогда не выберет, остальное же грибовичей не волновало. Раз шляпка имеется, нос картошкой и лоб выпуклый, как у остальных, — становись в строй. А не хочешь — заставим! Сэр Эмброуз упирался изо всех сил, но двое кряжистых парней-боровиков скрутили его и уволокли с поляны, а чтобы перестал орать, ему Мухоморчик еще и кляп в рот засунул. Наемники, видя такое дело, послушно пристроились в хвосте колонны.
— Я слышал, если с лесом не пререкаться, то он долго мучить не станет.
Воодушевленные такой перспективой, они умаршировали в неизвестном направлении. Напоследок дед Белогриб повернулся ко мне и неодобрительно проворчал:
— Не могла кого поприличнее привести.
— Так эти не мои. Сами в лес вошли.
— Никакого порядка. Шастают кто ни попадя, а все потому, что защитника нет… Эх, в былые времена…
Так и не закончив фразу, дед Белогриб ухромал с поляны. Я растерянно уставилась на то, что осталось от лагеря сэра Эмброуза: расстеленные на земле одеяла, разведенный костер и мирно пасущиеся кони.
— И что нам теперь делать?
— Заканчивай зелье. Водяной ждет, — напомнил Илар. — О конях лес позаботится. Остальное я приберу.
Я благодарно улыбнулась. Понимает, что нельзя неуважительно относиться к лесу. Хотя чему тут удивляться — эльфийская кровь и воспитание. Кстати, о воспитании. Я сурово посмотрела на Габриэля:
