— Как успехи? — подсевший рядом Арнелль был весьма доволен собой.
— Неплохо. А у вас?
— Завтра узнаем, — он потянулся к свитку. — Позволишь взглянуть?
— Еще чего! Не хочу, чтобы Светлейший Вирель заявил, будто бы я написала диплом благодаря твоей помощи.
— Тебя так задели его слова? — Арнелль казался сбитым с толку.
— Не слова, а отношение. Тебе, единственному наследнику рода и любимцу Златолесья, не понять.
— Отчего же. — Он непроизвольно коснулся фамильного кольца. — Единственный наследник обычно знает, как сложно соответствовать чужим ожиданиям.
Нелли удалось меня пристыдить. Мы же росли вместе, и я прекрасно видела, чего ему стоил титул эльфийского принца. Просто Арнелль с таким достоинством и невозмутимостью преодолевал любые сложности, что могло показаться, что ему и в самом деле все дается легко.
— Я многое вижу и понимаю. Так вот, Элли, зрение тоже бывает избирательным. Как и память.
Огорошив меня этими словами, Арнелль вернулся к Габриэлю и Миллисандре. Я провозилась с дипломом до глубокой ночи, но мысленно то и дело возвращалась к нашему с Нелли разговору и его намекам на мою избирательную память. Что же он все-таки хотел сказать?
* * *
Первые вести пришли рано утром от Водолея Бультыховича и были безумно приятными. Получив сообщения об освобождении принцессы Миллисандры, главы гильдий мастеров с радостью распространили благую весть по Турину. Теперь народ ждал возвращения принцессы. Арнелль был более загадочен и немногословен, но дал понять, что и среди знати королевства и армии у принцессы остались верные подданные.
— Вот видишь, все не так уж и плохо, — приободрила я ее.
Миллисандра этой ночью так и не сомкнула глаз — все вышагивала по горнице Листика и громко вздыхала, и вот теперь девушка выглядела измученной, но вместе с тем в ее глазах появился огонек надежды.
— Подготовительная работа проведена, — подытожил Арнелль. — Осталось разобраться, как мы обставим возвращение Миллисандры в Турин.
— С блеском! — хором воскликнули феи.
С самого начала заседания «военного совета» крылатые крошки вели себя подозрительно: беспрестанно шушукались и тихонечко хихикали. Теперь же они дружно метнулись к Миллисандре и, покружив над ее головой, пролили дождь из сверкающей пыльцы. Башня и прежде баловала Миллисандру нарядами, но после осыпания пыльцой нежно-сиреневое платье принцессы переливалось подобно утренней росе. Выглядело волшебно.
Принцесса оценила дар фей.
— Как красиво! В таком хоть на бал! — Милли радостно закружилась, любуясь переливами пышной юбки.
Вот бы еще это богатство в ступу утрамбовать. Даже если сундучок, котелок и спальник вытащу, все равно места не хватит.
Арнелль всегда тонко улавливал мое настроение, вот и сейчас, стоило мне засомневаться, спросил:
— О чем задумалась?
— О доставке принцессы.
— Не вижу никаких сложностей. Поедет на Буяне. Габриэль — на Лучике, а мы уж как-нибудь… в ступе.
— В таком виде точно поместимся. — Я хмуро дернула себя за зеленую прядь.
Темный лес не спешил нас расколдовывать, и я слегка из-за этого нервничала. Но нервы нервами, а Миллисандру следовало вернуть в срок, поэтому я сосредоточилась на сборах.
— Так принцесса Миллисандра на нем поедет? — Фиалка указала на Буяна и, дождавшись подтверждения, полетела к коню.
Буян испуганно заржал и бросился прочь. Рванул так, словно за ним по пятам гнался как минимум волкоглот. Я бросилась к ступе, но Нелли меня удержал.
— Только бы поляну не покинул! Заблудится же!
— Буян — конь разумный и глупить не станет.
Так оно и вышло. Спустя пару секунд из-за избушки показался наш беглец, следом на всех парах мчалась Фиалка.
— Ставлю на фею, — немедленно объявил Арнелль.
— А я на фей, — хмыкнула в ответ я.
Осмотревшись, он только сейчас обнаружил отсутствие Яблоньки и Мьятты. Не подозревал о коварнейшем маневре и Буян, поэтому, обогнув избушку еще раз, промчался мимо нас и на повороте получил порцию сияющей пыльцы в нос! Это притаившиеся в засаде феи выпорхнули из-за поленницы. Буян испуганно заржал и завертелся волчком.
— Что, коварные мошки, натворили? Признавайтесь! Что теперь со мной не так? Хвост отпал? Уши выросли?
— Копыта позолотились, — подсказала я, но это была только часть блестящего преображения.
Грива Буяна теперь тоже сверкала, шкура лоснилась, а упряжь была усыпана драгоценными камнями. Обнаружив золоченые копыта, Буян горделиво тряхнул гривой:
— Огонь, а не конь.
— Блестящая пара, — глубокомысленно заметил дед Белогриб. — Надо бы добавить что-то для контраста.
— Можем герою-спасителю что-нибудь сломать, — охотно поддержал идею Ольх и потянул ветку к Габриэлю.
Принц шарахнулся в сторону, после чего на всякий случай отошел подальше от древней.
— Если жалко руку, могу физиономию расцарапать до крови, — Диво хлестнул веткой по воздуху. Звук вышел до того резким, что вздрогнули все.
— Да ему и морды жалко, — ворчливо проскрипел Ольх. — Нет в этом парне актерской искры. Он шкурой ради успеха всего представления жертвовать не станет.
Услышав это, Габриэль призадумался. Древни, как опытная нечисть, знали на что давить и как выманить согласие у наивного героя. Впрочем, озвучить его помешала Миллисандра.
— Элли, они же это не серьезно?! — воскликнула принцесса.
Ее голос сорвался на высокие ноты, дыхание участилось. Неужели она?..
Я и озвучить предостережение не успела, а воздух вокруг Миллисандры стремительно потемнел, уплотнился и из глубин самообразовавшейся тучки выскользнула тень. Она пролетела над накрытым столом, сметя на своем пути посуду и угощения, после чего попала под прямые солнечные лучи и растаяла, словно ее и не было.
— Простите. Я не хотела. — Принцесса принялась судорожно наводить на столе порядок.
Безнадежная затея, учитывая, что собрать разлившееся варенье или склеить магией разбившиеся чашки она не могла. Пришлось мне и Арнеллю немного потрудиться.
— Держи себя в руках. Никто Габриэля калечить не станет.
— Можно и иллюзией обойтись, — робко предложил принц.
— Не пойдет, — Арнелль покачал головой. — Герой должен оставаться героем, а вот злу выглядеть презентабельно не обязательно.
Черный маг задачу понял с полуслова. Симпатичная личина светлого колдуна сменилась настоящей физиономией Гарольда Темного, вот только выглядела она так, словно владелец шатался по кабакам с неделю, где находил не только выпивку, но и зуботычины.
