– Пожалуйста! Мы тонем!
Мужчина дотянулся до Махмуда и попытался оторвать его руку от поручня.
– Из-за тебя мы перевернемся!
– Пожалуйста! – умолял Махмуд. Он всхлипнул, пытаясь отбиться от мужчины и удержаться за поручень. – Возьмите нас с собой!
– Нет! Нет места!
– Возьмите хотя бы мою сестру, – просил Махмуд. – Она совсем маленькая и не займет места.
Начались крики и споры. Мужчина снова попытался отцепить руку Махмуда, но тот держался.
– Пожалуйста…
У борта появилась женщина и протянула руки матери. Протянула руки за ребенком.
Мать подняла маленький комок мокрых одеял.
– Ее зовут Хана, – сказала она, напрягая голос, чтобы перекрыть плеск волн и рев мотора.
Кто-то наконец оторвал пальцы Махмуда от борта, и он плюхнулся в волну за кормой. Выплыв, он увидел, что мать тоже отпустила лодку. Она рыдала, тонко подвывая, и рвала на себе одежду. Махмуд подплыл к ней и с силой отвел руки. Она положила голову на плечо сына и всхлипнула.
Сестра Махмуда исчезла из виду. Как отец и брат.
Йозеф
Вблизи гаванской пристани. 1939 год
18 дней вдали от дома
Йозеф пытался удержать стул, но отец все еще был достаточно силен, чтобы вырвать его и водрузить на гору мебели, которую уже нагромоздил у двери.
– Нельзя их впускать! – кричал отец. – Они придут и заберут нас!
Йозефу и матери понадобились ночь и день, чтобы привести в порядок каюту после погрома, учиненного Отто Шендиком и его громилами. Но отец ровно за четверть часа снова сотворил хаос, хватая все, что не было приколочено, и оттаскивая к двери.
Рут скорчилась в углу, плача и обнимая Битси. Первым делом мать пришила голову плюшевому кролику, чтобы Рут не увидела, как его искалечили.
– Аарон, Аарон, – уговаривала мать. – Тебе нужно успокоиться. Ты пугаешь дочь!
Отец и Йозефа пугал. Хотя этот скелет, этот безумный призрак – давно уже не его папа. Нацисты отобрали его и заменили, он стал сумасшедшим.
– Ты не понимаешь, – ответил отец. – Ты понятия не имеешь, что они делали с людьми! Что они сделают с нами!
С этими словами он швырнул на вершину груды вещей открытый чемодан, рассыпав одежду по всей комнате. Закончив строить баррикаду, отец забрался под письменный стол в глубине каюты, как ребенок, играющий в прятки.
Мама выглядела испуганно, но все же пыталась взять ситуацию под контроль.
– Рут, – сказала она наконец, – надень купальник и иди поплавай.
– Я не хочу плавать, – отказалась сестра, которая все еще плакала в углу.
– Делай, как я говорю! – приказала мама.
Рут оторвалась от стены и стала рыться в куче одежды, чтобы отыскать купальник.
– Йозеф, – продолжала мать так тихо, что слышал только он один. – Я пойду к корабельному доктору за снотворным для твоего отца. Нужно его успокоить. Я отведу Рут к бассейну, но нужно, чтобы ты остался здесь и последил за ним.
Папа все еще прятался под столом, раскачиваясь и что-то бормоча себе под нос. Йозеф боялся оставаться с ним наедине.
– Но если доктор узнает, что он нездоров, нас могут не пустить на Кубу, – прошептал он, отчаянно стараясь найти причину удержать маму.
– Я скажу доктору, что слишком волнуюсь и из-за этого не могу уснуть, – ответила мама. – Попрошу снотворное для себя.
Она помогла Рут надеть купальник. Вместе они смогли отодвинуть беспорядочную груду мебели достаточно далеко, чтобы открыть дверь. Отец Йозефа, всего несколько минут назад маниакально старавшийся построить баррикаду, погрузился в дебри собственного безумия настолько, что ничего не заметил.
Йозеф не знал, чем заняться, и поэтому снова стал приводить каюту в порядок. Папа притих под столом. Возможно, он заснул.
Мама вернулась через несколько минут, и Йозефа охватило невероятное облегчение… Пока он не увидел тусклый, панический взгляд матери. Он снова перепугался.
Мама споткнулась о порог, словно забыла, как нужно ходить, и Йозеф поспешил помочь ей дойти до койки.
– Мама, что с тобой? Что случилось?
– Я… я сказала доктору, что снотворное нужно мне, – с трудом пробормотала она, – а он заставил… заставил тут же принять его.
– Ты выпила лекарство? – ахнул Йозеф.
Веки матери дрогнули.
– Пришлось. После того, как я сказала ему… после того, как сказала… не могла объяснить, что это Аарону нужно…
Мама закрыла глаза и покачнулась. Йозеф запаниковал. Она не может заснуть! Не сейчас! Что ему делать с отцом? У Йозефа не получится в одиночку позаботиться о нем!
– Мама! Не спи!
Веки матери приподнялись, но взгляд был бессмысленным.
– Сестра. Не забудь о сестре. Она у бассейна… – Мать снова закрыла глаза и повернулась на бок.
– Нет! Нет-нет-нет-нет-нет, – зачастил Йозеф. Он потрепал маму по щеке, чтобы разбудить, но она уже уснула.
Йозеф поднялся и стал бродить по каюте, пытаясь придумать, что делать. Нужно было не спускать глаз с отца. Йозеф заглянул под письменный стол. Сейчас папа спокоен, но любая мелочь может вывести его из равновесия.
За помощью бежать нельзя: если узнают, что отец нездоров, Кубы им не видать. Но рано или поздно Йозеф должен будет найти Рут, покормить ее и уложить спать.
Как неожиданно он стал главой семьи, единственным взрослым, хотел он этого или нет.
– Ты когда-нибудь видел, как тонет человек? – прошептал папа, и Йозеф вздрогнул. Он не понимал, говорит ли отец с ним или с самим собой. Но Йозеф боялся отвечать. Вдруг он потревожит папу?
Тот продолжал говорить:
– После вечерней переклички они выбирали, кого утопить. По одному каждую ночь. Связывали руки и ноги, вставляли в рот кляп, вешали вниз головой и опускали в бочку. Как рыбу. Как большую рыбу на причале, которую подвешивают за хвост. Потом наполняли бочку водой. Медленно, чтобы наслаждаться паникой несчастного, чтобы посмеяться. А потом вода доходила до его носа, и приходилось вдыхать. Потому что больше ничего не оставалось делать. Он дышал, как рыба. Только вот он – не рыба. Он человек. Он бился и вдыхал воду, пока не тонул. Тонул вниз головой.
Йозеф затаил дыхание. Он вдруг обнаружил, что крепко сжимает кролика Рут.
– Они делали это каждую ночь, а нам приказывали стоять и смотреть, – продолжал шептать отец. – Мы должны были стоять, смотреть и не произносить ни слова. Не шевелиться. Иначе будем следующими.
Слезы катились по щекам Йозефа. Он вспомнил о том, как поступил с отцом во время медицинского осмотра. Как заставил отца поверить, что он снова оказался в том месте, где видел столько ужасов.
