Викки вспоминает, что, хотя в квартиру несколько раз приходила полиция, и они много разговаривали по телефону с адвокатами, обвинения в изнасиловании в тот период были сняты. Дело против Слэша дошло до суда, но затем слушание отменили. Акселю все-таки пришлось найти костюм и появиться в суде, но это дело тоже закрыли из-за отсутствия весомых доказательств. Когда слухи о суде разошлись по Стрипу, вместо того, чтобы разрушить репутацию группы, они только пошли Guns N’ Roses на пользу, создав им образ рок-н-ролльщиков вне закона, которым все по барабану, — какими только притворялись большинство других групп. Ходили даже слухи, что обвинения сняли, когда Аксель переспал с матерью пострадавшей девушки. Казалось, никого вообще не беспокоит, что 15-летняя девочка пережила трагический опыт, каким бы он ни был. Наоборот — токсичный адский дом вырабатывал энергию славы. Как только угроза тюрьмы начала отступать, парням удалось сыграть на этих событиях, и они напечатали рекламу со словами «Пожертвуйте деньги в фонд спасения Guns N’ Roses от тюрьмы».
На листовке, которую Слэш старательно нарисовал в гостиной Викки, красовался заголовок «Возвращение в город», ознаменовавший возвращение группы в Стрип с концертом в клубе «Troubadour» 4 января 1986 года. Этот концерт и выступление в клубе «Roxy» через две недели после него подвели Guns N’ Roses к переломному моменту. Теперь их приходили послушать сотни людей, а еще сотни не помещались в клуб и толклись на улице, только чтобы сказать потом, что они тоже были там. Музыканты выглядели как уличные хулиганы, которые в последний момент нацепили что-то в женском туалете, Аксель носил байкерские штаны и покачивал бедрами как Ричард Блэк, вокалист Shark Island. Иззи был похож на неизвестного брата-близнеца Джонни Сандерса. Дафф весь облачился в кожу, а Слэш носил нестираные джинсы и завешивал лицо кудрями. Стивен же стоял позади и был эдаким светловолосым пижоном с глупой улыбкой… Но их звучание не было похоже ни на что другое. У группы была глубина и цель, что отличало ее от Poison, Ratt, Faster Pussycat, или любой другой группы, которая играла старый глэм-метал. Скорее, Guns N’ Roses можно было назвать преемниками Aerosmith или Rolling Stones — классической уникальной рок-н-ролл-группой со своей душой и темпераментом. Концертная программа была сложной и основывалась на материале, который они наработали в адском доме.
Друзья выходили под оглушительную запись «What’s That Noise» группы Stormtroopers of Death и начинали с трека «Reckless Life» — доработанной версии «Wreckless» периода Hollywood Rose, а затем играли «It’s So Easy», «Move to the City», «Out ta Get Me», «Rocket Queen» (уже полноценную песню со словами, написанными о Барби фон Гриф, подружке Акселя, которая повлияла на многие их работы и часто танцевала на сцене на выступлениях), «My Michelle», медленную и зловещую композицию «You’re Crazy», надрывную балладу Акселя «Don’t Cry» и коронные «Welcome to the Jungle» и «Paradise City». Для остроты они добавляли каверы на «Mama Kin» Aerosmith или «Nice Boys» Rose Tattoo, в дань уважения своим кумирам. Как клубная группа Guns N’ Roses тогда достигли своей вершины.
«Ребятам постоянно звонили, — вспоминала Викки Гамильтон о их растущей популярности, которая в конечном итоге приведет к контракту. — Кроме их бесконечных подружек им постоянно звонили управляющие клубов, инсайдеры индустрии, писатели, представители лейблов, издатели и агенты. Не забывайте, что мобильных телефонов тогда еще не было. Был только стационарный телефон, и, если кто-то висел на проводе, то другой человек не мог дозвониться…»
Ребята вели дела так же запутанно и беспорядочно, как занимались и всем остальным. До переезда в тесную квартирку Викки Гамильтон у них был другой менеджер — Бриджит Райт, которая также работала с группой Jetboy, но, когда Викки спрятала их от полиции, поделилась своим жильем, организовала им концерты, помогла Слэшу с листовками и объявлениями в журнале «BAM», занялась их продвижением и проработала неделю в кассе «Roxy», потому что «Guns сводили ее с ума», — казалось справедливым, что именно она должна стать менеджером группы Guns N’ Roses. По крайней мере, так казалось всем участникам группы кроме Акселя, которому каким-то образом удалось избежать этого разговора. Несмотря на то, что у Викки была устная договоренность со Слэшем и что на всех флаерах и афишах группы было ее имя и телефон, в прошлом она уже обожглась, когда работала с Mötley Crüe и Poison. Поэтому, когда ее друг Джон Харрингтон, один из промоутеров «Roxy», посоветовал заключить хоть какое-то письменное соглашение, девушка знала, что он прав.
Викки позвонила известному адвокату из музыкальной индустрии Питеру Патерно, который занимался многими контрактами групп в Стрипе. Он составил для нее и группы договор, но «группа тянула с подписанием соглашения, и меня это стало злить. Я чувствовала, что меня просто используют. Парни жили у меня дома бесплатно… Я организовывала им концерты, кормила их и одевала… в свою одежду. Нашла юристов, помогла снять с Акселя обвинения, покупала им сигареты, рисовала листовки и объявления… Должно быть, сошла с ума. Я сказала, что ребята должны договориться и подписать соглашение со мной здесь и сейчас или пусть съезжают… сейчас же. Они согласились посовещаться».
Но их уже окружили волки… Ким Фоули, легендарный голливудский пройдоха, который сделал себе имя на продюсировании хитов шестидесятых таким известным исполнителям, как Bee Bumble и Stingers, а потом в семидесятых создал и продюсировал Runaways, пришел в квартиру Викки и предложил Акселю дорожный чек на 7500 долларов и контракт на права на три песни. По словам Викки, Акселю это показось хорошей идеей, потому что он писал «сотни песен». Она быстро его разубедила. «К нам стали проявлять интерес, — рассказывал Слэш. — И постоянно приглашали на встречи эти идиоты из звукозаписывающих компаний. Как-то на такой встрече я сказал фразу «звучит как Стивен Тайлер», а девушка говорит: «Какой Стивен?» Мы только переглянулись и ответили: «О, а можно нам еще того напитка?»
Викки устроила ребятам встречу с Патерно. У Слэша было такое сильное похмелье, что его стошнило с балкона на десятом этаже прямо на стену здания. Через несколько дней после встречи Патерно заявил Викки, что он будет вести переговоры на стороне группы, а ей нужно найти другого адвоката, чтобы он представлял ее интересы по вопросу менеджмента. «Я была в ярости, но еще слишком наивна, чтобы понять, что мной манипулируют, — вспоминала Викки в своих мемуарах. — Все происходило так быстро, каждый день нас приглашала на ужин новая звукозаписывающая компания. Только у меня не было ни контракта с группой, ни, по всей видимости, адвоката. Ребята убедили меня не волноваться и сказали, что позаботятся обо мне. Я слепо им верила».
Если раньше Guns N’ Roses жили в гараже и трахали девушек за еду и ночлег, то теперь они ходили по встречам с представителями музыкальной индустриии обсуждали заоблачные суммы. «Кто-то шибко умный из «Chrysalis» пришел и сказал, что даст нам 750 тысяч долларов, а мы: «Ага, а вы слышали, как мы играем?» — вспоминал Дафф. — И они: «Нет, но…», — а мы: «Ну ладно, пока!». Внезапно между брендами разразилась маленькая война, и все хотели подписать с нами контракт, так что мы не один раз шикарно пообедали».
