Я набрался смелости, позвонил Акселю и осторожно спросил: «Эй, чувак, как твоя поездка?».
— Очень хорошо, ага.
— М-м-м. Мне нужно с тобой кое-чем поделиться.
— Что такое?
— Это касается Порше и Женевы.
— С ними все в порядке?
— Да, да… все в порядке.
— Дуг, да что такое?
— Ну, э… их подстригли. Они были на заднем дворе, и им что-то налипло на шерсть. А мы с Опи подумали, что вместо того, чтобы возвращать тебе их всех в колючках, лучше немножко подстрижем.
— Немножко — это насколько?
— Ну, их вроде как побрили.
— Не волнуйся об этом. Мы постоянно стрижем их так.
Я выдохнул — слава Богу! У меня дико колотилось сердце, и я уже думал, что придется звонить всем организаторам… Как если бы один из гитаристов умер. Целых две лысых собаки».
Иногда по-прежнему бывало весело. Однажды Том Зутаут позвонил Дугу Голдстейну и сообщил, что Арнольд Шварценеггер хочет использовать песню «Welcome to the Jungle» в своем новом фильме «Терминатор 2: Судный день», а Голдстейн рассмеялся и сказал: «Ты что, блин, под кайфом? Том, мы сейчас записываем альбомы «Use Your Illusion» I и II, так какого черта нам заниматься песней, которой уже четыре года? Это прекрасная возможность продвинуть ведущую песню из нового альбома. Бывает ли более удобный случай?». Так что Том предложил Арнольду песню «You Could be Mine».
Шварценеггеру «You Could be Mine» так понравилась, что он захотел сняться в клипе! В результате получился один из культовых роликов начала девяностых — взрывная смесь живого выступления группы и эффектных сцен из самого масштабного фильма года.
Голдстейн вспоминает встречу со Шварценеггером у него дома в Голливуде, где они обсуждали эту идею. «Мы все пришли к Арнольду домой, и он оказался лучшим менеджером, которого я только видел в своей жизни. Боже мой, да все пускали слюни после каждого его слова. Он знал, чтó каждому нравится. Он знал, что Нивен любит портвейн и кубинские сигары. Он знал, что я пью диетический «Пепси». Он знал, что Слэш пьет «Джек Дэниелс». Он знал, что Аксель любит «Дом Периньон». Он знал, что Дафф пьет «Столичную». И мне так понравилось, что он решил сняться в клипе, это же просто потрясающе!
Еще в это время на кухне готовила его жена Мария. Давай, расскажи мне, что обычно у них там не тусуется целая толпа обслуживающего персонала. Но, когда мы пришли, хозяева заранее всех разогнали, поэтому выглядело так, будто Арнольд один с бедной Марией в таком огромном доме, и она все делает сама. Он так чертовски здорово все просчитал, просто невероятно! Он был так очарователен и соблазнителен, Боже мой, я чуть с ним не переспал! — смеется Голдстейн. — А что до Акселя, то тот тоже его обожал! Он просто, черт побери, влюбился в него!».
На гастролях все сначала было круто, даже волшебно. Несмотря на проблемы за кулисами, на сцене между Акселем и Слэшем по-прежнему происходила химия. Аксель пел великолепно, он находился на пике своей мощности. Стадионы, на которых они выступали, были электрически заряжены. Тысячи и тысячи людей приходили уже не развлечься на какой-нибудь фестиваль, как раньше, — они покупали билеты на величайшую и самую озорную рок-группу на планете. Программа выступления менялась и всегда была интересной: в репертуаре было минимум 30 песен. Начинались концерты песнями «It’s So Easy», «Nightrain», «Welcome to the Jungle» или «Perfect Crime». «Mr Brownstone» и «Live and Let Die» обычно шли в середине. «November Rain» — детище Акселя — исполнялось на пианино, которое поднималось над сценой на специальной платформе. У Слэша было специальное место для исполнения соло на тему «Крестного отца», а Мэтт исполнял соло на ударных. Закрывала концерт песня «Paradise City». Между ними помещались лучшие треки из «Appetite» и «GN’R Lies» и несколько ярких композиций из «Use Your Illusion». Пока шло турне и выходили новые альбомы, слушатели уже познакомились с новыми песнями, и «Civil War» и «Estranged» тоже им полюбились. «Мы были нереальной группой с нереальным вокалистом, — вспоминает Слэш. — Аксель был восхитителен…»
Но это продлилось недолго.
Последним важным решением Алана Нивена в должности менеджера Guns N’ Roses было инициировать пересмотр контракта группы с компанией «Geffen Records». Любой другой лейбл сам бы начал повторные переговоры с группой, у которой уже продалось десять миллионов пластинок за последние два года, но Дэвид Геффен был известен своим неприятием такого подхода.
«Я узнал от очень хорошего друга, что Говард Кауфман, менеджер Whitesnake, пришел к Дэвиду и сказал: «Послушай, Кавердэйл продал пять миллионов альбомов. Давай пересмотрим контракт и будем платить ему больше». А Геффен велел ему отвалить на хрен. Тогда Говард совершил огромную ошибку, вернувшись к Геффену уже вместе с самим Дэвидом. Он решил, что, если придет к нему в офис с артистом, то это смягчит Геффена. Что он не откажет самому Кавердэйлу. Но Говарду пришлось терпеть унижение во второй раз, когда ему снова велели отвалить на хрен, только теперь прямо на глазах у артиста…
Когда Aerosmith преодолели отметку в пять миллионов и тоже попросили пересмотреть контракт, Тима Коллинза так же быстро вышвырнули, и мой друг в «Geffen» рассказал мне об этом. Я знал, что от Говарда и его Whitesnake и от Тима и Aerosmith уже отмахнулись, поэтому решил не спрашивать Дэвида, а просто поставить его перед фактом.
Нивен разработал двойную стратегию. На День рождения своей жены он заказал отдельный зал в «La Chardonnay» — в то время одном из самых шикарных ресторанов Лос-Анджелеса. Главными гостями были президент «Geffen» Эдди Розенблат с женой. Нивен усадил Розенблата рядом с собой и считал, сколько бокалов вина тот выпьет. «Я подождал до нужного количества, а потом наклонился к нему и тихо произнес: «Пожалуйста, не реагируй бурно, давай потише. Мне нужно, чтобы ты передал сообщение Дэвиду Геффену». Он посмотрел на меня, а я сказал: «Скажи Дэвиду, что, если он не пересмотрит контракт Guns N’ Roses, мы отправимся в турне, не закончив альбом».
Вторая часть стратегии Нивена была основана на том, что как раз в то время Геффен планировал продать лейбл японской компании «Matsushita Electric Industrial Co.», после чего стал бы миллиардером. Розенблат и Нивен уже подсчитали, что сделают сто миллионов долларов брутто за первую неделю продаж альбомов «Use Your Illusion» по всему миру. Так что Нивен знал, что немного припер Дэвида Геффена к стенке, потому что тот хотел сначала реализовать альбомы «Use Your Illusion» и положить прибыль себе в карман, а уже потом продать лейбл японцам. Алан добавляет: «Насколько мне известно, это единственный случай, когда Дэвид Геффен пересматривал контракт».
Однако этот пересмотр повлек за собой шлейф последствий, который возник уже после ухода Нивена. По словам Дуга Голдстейна, Алан добился выплаты большого авансового платежа в размере 10 миллионов долларов, а авторские отчисления остались на прежней ставке, которая составляла от тринадцати до пятнадцати процентов, что для группы суперзвезд вообще ничтожно. «Нормальные отчисления составляли бы где-то двадцать — двадцать два процента. Поэтому я позвонил в офис Дэвида Геффена и сказал: «Слушайте, мне нужно встретиться с Дэвидом».
