– Словом, ты хочешь через эту реку мост построить и при нем смотрителем быть? – сделал я вывод.
– Так я тебе про то и толкую, – расцвел шойзель. – Мы, шойзели, самые первые мостостроители в мире. Ни гномы, ни эльфы лучше нас мосты не построят. А уж как вы делаете – так смех один. Чуть паводок какой, наводнение – и нет моста! А все потому, что талера жалко. Эх, люди, люди…
– И вся работа – один талер? – недоверчиво протянул я.
– Ну, сам посчитай, – принялся загибать пальцы шойзель. – Камни, они бесплатно – вон их тут сколько. Но обтесывать я чем буду? Стало быть, надо кирку купить, тесла – штуки три. Это раз. Деревья рубить, пролеты строить – топор и пила понадобятся. Это два. Инструменты у гномов куплю, они задешево уступят. Мост буду строить – надо еду покупать. Это три.
– Считай, что договорились, – сказал я, протягивая шойзелю руку. Глупо поступил, надо было кулак дать – Дыр-Тыр бы все равно не заметил, а мне бы не так больно.
Размяв ладонь после «рукопожатия», полез в кошелек. Выдав парню монету, спросил:
– Говоришь, еду будешь покупать, пока мост строишь, а чем ты потом питаться будешь?
– Так много ли мне надо? – пожал шойзель плечами. – Я, хозяин, десяток-другой форелек поймаю, мне на день хватит.
– Интересно, – протянул я, потому что мне действительно было ужасно интересно. Не удержавшись, стал расспрашивать дальше: – А мостовые деньги кому идут?
– Вот тут вот, хозяин, надо отдельно договариваться, – прищурился шойзель, почти как мой арендатор. – Если народу много ходит, все пополам – половина тебе, раз мост на твоей земле, половина мне. Но я тут уже с год живу, людей немного через реку переправляется. Хорошо, если за день одна повозка проедет или мужик пройдет. Может, ты без мостовых пока обойдешься? А мне еще приданое собирать.
– Приданое?
– Да, приданое, – подбоченился шойзель. – Это у вас, у людей, жена приданое в дом несет, а у нас по-другому. Я должен вначале мост построить, денег скопить, а потом уже свататься буду.
– И супругу сюда приведешь? – нахмурился я, представив, как в моих владениях резвятся два шойзеля. А потом еще и шойзелята пойдут. Они же мне всю форель выловят!
– Ну, как такое можно?! – ужаснулся шойзель. – У нас шойзелихи в сурах живут – ну, поселках таких, детей растят. А мы у мостов обитаем и к женам один раз в месяц приходим.
– Не маловато?
– Нам хватает, – важно изрек Дыр-Тыр. Посмотрел на меня высокомерно, почти как Кэйтрин, но скис. Тяжко вздохнул: – Я уже и мечтать перестал, что собственный мост отстрою. А одному худо жить, тоскливо. Я в лесу нору отрыл, камнем выложил. Думал, может, кого из человеческих девок к себе приведу? А они, как увидят меня, орать начинают и бегут. И чего им не так?
Мы с Гневко переглянулись и, не сговариваясь, заржали.
– Ты, парень, хотя бы набедренную повязку носил, – посоветовал я, утирая слезы. – Шерсть длинная, но девок пугать не надо.
– Иг-го-го! – строго добавил гнедой, а шойзель, к моему изумлению, его понял.
– Чего ты врешь-то? – окрысился он на Гневко. – Где это видано, чтобы порядочный шойзель на кобыл западал? И не пугал я твоих кобыл!
– Да шутит он, – принялся успокаивать я обиженного Дыр-Тыра.
– Шуточки у вас, – фыркнул шойзель. – Где я повязку набедренную в лесу найду? Да и зачем она мне, если моста нет и невесты тоже?
– Пришлю я тебе кожи кусок, – пообещал я, не понимая, какое отношение имеет повязка к мосту и невесте. – Сделаешь из нее пояс подлиннее, «хозяйство» прикроешь, можешь еще и карманы изладить, чтобы было куда деньги складывать. Да, – вспомнил вдруг я, – это не ты ли зимой медведя из берлоги прогнал?
– Это он мою нору занял, пока я на речку ходил, вот и пришлось прогнать, – пояснил шойзель. – А потом меня люди ловить пытались. Дураки какие – ямы рыли, капканы ставили, словно я слепой, пива притащили бочонок, в лесу оставили. Верно, сонного зелья сыпанули, я потом всю неделю дристал, – пожаловался Дыр-Тыр.
– Ну ты хорош… – протянул я. – Мог бы и догадаться, что бочки в лесу не растут. А если бы тебе туда яда сыпанули?
– Так пиво-то свежее было, – хохотнул шойзель. – Свежее, чего не выпить? А человеческая отрава на меня не действует, – похвастался он. – У меня брюхо железное.
– Яд, парень, он разный бывает, – хмыкнул я. – Хороший яд, он кого угодно свалит – хоть человека, хоть шойзеля. А тебя на хрена ловили, кому ты нужен?
– Как это – кому нужен? – возмутился шойзель. – Люди нас ловят, потому что работники мы хорошие. Мы и лес валим, и камни таскаем. А куда денешься? В яме посидишь день-другой, жрать захочешь – будешь задаром трудиться. Вон, дядьку моего троюродного король Ботэна поймал, на цепь посадил и заставил с вашим герцогом биться. Страсть, как оно было! Дядька прошелся с дубинкой – всех солдат словно голыши по весне волной размело! Вот во второй раз дядьке не повезло…
– Герцог против твоего дядьки лучников поставил, – досказал я, а Дыр-Тыр лишь вздохнул.
– Слушай, а почему ты сюда пришел? – спросил я. – Год здесь торчишь, а если бы дальше никто не нанял? Поймали бы тебя, запрягли. Рек тебе мало?
– Мне здесь место выделено, – солидно пояснил Дыр-Тыр. – Батюшка меня сюда привел. Сказал – мост здесь рано или поздно восстанавливать станут, вот и нанимайся на работу. Я по деревням прошелся – а все отмахиваются. Мол, у самих денег нет. Будет хозяин новый, к нему иди. Ну, я тогда в лес и ушел, ждать стал. Мужики на днях приходили, полталера за работу сулили. А я решил, что неспроста это. Может, хозяин появился? Дождался.
«Вот ведь жуки-навозники, – беззлобно выругал я своих арендаторов. – И меня подоили бы и парня бы обделили. Но таковы уж крестьяне, что с них взять?»
Нам с гнедым было пора возвращаться – были какие-то дела, о которых мне вчера говорила Кэйтрин, и их обязательно нужно решить до обеда, а еще надо вывести Гневко наверх. Можно бы и тут, но слишком много камней, а мне не хотелось рисковать.
– Где бы нам бережок пологий найти? – поинтересовался я.
Дыр-Тыр, вместо ответа, взвалил гнедого на шею и побежал наверх. Я даже не успел опомниться, как шойзель оказался на берегу.
К тому времени, пока я вылез на берег (не молоденький по камням скакать!), нового работника уже не было. Наверное, помчался закупать инструменты. Гнедой при моем приближении нервно пристукнул передним копытом…
– Не переживай, никто не узнает, зато быстро, – утешил я Гневко, понимая, что тяжело было боевому коню висеть, словно овце, на шее пастуха.
В ответ гнедой что-то глухо пробурчал, но стремя подставил.
В усадьбе меня уже ждали. У дома отиралось человек десять крестьян и Кэйтрин, выражавшая крайнюю степень недовольства. Она и так ходила с кислой физиономией, но сегодня превзошла саму себя – словно съела два фунта лимонов. Обиделась, что вчера мужики потребовали, чтобы их спор разрешал сам хозяин земли, а не его невеста… Мол, при всем уважении к старой и будущей госпоже – не ее это дело.
