Я обиделся. С каких это пор сомневаются в моих словах?
– Завтра Мантиз пришлет бумаги. Все оформлено на девицу Йорген.
– На бывшую девицу, – хихикнула Кэйтрин. Погладив меня по лицу, тихонько шепнула: – Ну что ты, глупый, не дуйся…
– Ну, когда составлялись бумаги, ты еще ею была, – хмыкнул я, оттаяв.
– А что я стану делать с имением барона? – задумалась Кэйтрин. – Там же наверняка все запущено. Слышала, башни обрушены, стены разобраны, а сам барон жил в домике привратника.
– Ну, придумаешь что-нибудь, – отмахнулся я. – В конце концов, никто не заставляет тебя восстанавливать замок. Съездишь разочек, посмотришь. Можно снизить арендную плату, чтобы крестьяне не разбегались. Я это имение покупал, чтобы сделать тебе подарок на свадьбу. А денег у нас с тобой много.
– Нет уж, нет уж, – хмыкнула Кэйтрин, откинув одеяло и уставив глаза вверх. – Крестьяне Выксберга не арендаторы, а личная собственность баронов, поблизости от усадьбы добывают свинец. Барон – полный болван. Давно мог бы заменить барщину на оброк, а подати брать свинцом. Когда, говоришь, прибудут бумаги?
Кэйтрин была готова соскочить с постели, настолько ее обуревала жажда деятельности, что пришлось напомнить, что на дворе ночь, а она еще не стала баронессой.
– Подожди-ка, господин Артаке, – встрепенулась вдруг Кэйтрин. – Ты же мне сейчас зубы заговорил. А самое-то главное – ты собрался ехать искать моего брата. Я тоже поеду с вами.
– Нет, моя дорогая, – твердо ответил я. – Воин уходит в поход, а прекрасная дама должна ждать его в замке. Сиди у окна и смотри вдаль.
– Господин Артаке, – начала было Кэйтрин, но я прикрыл ее рот ладонью:
– Жена должна слушаться своего мужа! – Убрав ладонь, поцеловал ее в губы. – А еще обещай мне, что не пойдешь меня провожать.
– Но я еще не твоя жена, – возразила Кэйтрин, возвращая мне поцелуй.
– Для меня – ты жена, – совершенно серьезно сказал я. – Как вернусь, сразу же обвенчаемся. Так что дел у тебя хватит – нужно готовить свадьбу, шить платье, что там еще?
– Юджин, платье уже готово, – призналась Кэйтрин. – А отец Кристиан обвенчает нас в любое время. Но… Жених кое-что забыл сделать.
– Чего? – удивился я.
– Ты же до сих пор не купил обручальные кольца!
Услышав это, я тихонько застонал. Ну надо же… А ведь собирался, но все откладывал. Думал – потом, потом. И колечко, взятое для образца, лежит где-то в седельной сумке. Надо было оставить его на мизинце, тогда бы и не забыл.
– Куплю, – смиренно пообещал я. – Теперь точно куплю…
– А потом мы с тобой поженимся, – мечтательно улыбнулась Кэйтрин. – Будем жить здесь, ездить за покупками в город. Купим тебе много книг, чтобы не скучал, ты будешь читать, а я буду заниматься хозяйством.
Теперь настал черед мне мечтательно улыбнуться.
– Книги – это хорошо! Только где их брать?
– Юджин, я тебе тоже приготовила подарок. Не хотела говорить, но уж ладно… Моя матушка продала не всю библиотеку отца. Кое-что осталось.
– Надеюсь, не только Енот Спидекур? – неуклюже пошутил я и тут же пожалел об этом.
Кэйтрин сразу же ринулась защищать своего любимца:
– Юджин, мэтр Спидекур великий ученый! Почему ты смеешься над ним?
– Прости, милая, – повинился я, погладив девушку по руке. – Дело в том, что я был с ним знаком. Трудно признавать великим философом человека, который двух слов не мог связать без выпивки. Он брал какую-нибудь народную мудрость – ну, самую простую – и мог сделать из нее целое выступление. Скажем, если взять поговорку «Не плюй в колодец», то вроде бы все и так ясно, а Енот разразился бы многословием. Привел бы примеры из истории, сослался бы на Библию. Особенно он любил говорить, что подлость рано или поздно бывает наказана, а честным быть выгоднее, чем нечестным. А все его пустословные нравоучения можно свести к одной-единственной фразе – «Как веревочке ни виться, а кончику быть!» Кстати, одна из моих любимых книг о человеке, который совершил преступление, а потом долго переживал об этом. В конце концов он рассказал об этом на исповеди, а патер велел ему идти к властям и покаяться в совершенном злодеянии. Когда покаялся, ему стало легче. А когда повесили, стало совсем легко, – заключил я.
– Юджин, ну почему ты такой несерьезный? – снова возмутилась Кэйтрин.
– А как быть серьезным, если лежишь в постели с красивой девушкой и разговариваешь с ней о философии?
Я ожидал, что сейчас мы начнем говорить о других вещах, не связанных с моими университетскими приятелями, но нет…
– Ты и в самом деле был знаком со Спидекуром? – с легким придыханием в голосе поинтересовалась Кэйтрин. – И каков он из себя?
– Мы учились с ним в одном университете. А внешне… Невысокого роста, толстая задница, лицо вытянуто, брови вразлет, маленький носик. Из-за этого его и прозвали Енотом… – начал я. Что бы еще вспомнить? Увы, ничего дельного в голову не приходило.
Тут я задумался. Действительно, в бытность нашу студентами Енот любил выпить. А сам-то я хоть раз проносил мимо рта? И что теперь? Вот уже двадцать с лишним лет считаюсь самым странным – непьющим! – наемником во всех землях Швабсонии, а кроме нее и в прилегающих королевствах и герцогствах. Почему бы Спидекуру не сделать то же самое, что сумел сделать я?
– Все великие люди с недостатками, – заявила вдруг Кэйтрин. – Говорят, Платон и Сократ были мужеложцами, Александр Македонский страдал эпилепсией, а великий поэт Данри – убийца и вор.
– Вот-вот, – усмехнулся я. – Если уж великим можно – то нам и подавно. Ты скажи, а что за книги остались от твоего отца?
– Потом увидишь, – загадочно улыбнулась Кэйт. – После свадьбы…
– Ну, тогда надо побыстрее жениться, – сказал я, подгребая девушку к себе.
Кэйтрин, разомлевшая было, слегка напряглась.
– Но только об одном я хочу тебя предупредить…
– О чем? – заинтересовался я.
– А вот о чем, – хищно улыбнулась Кэйтрин и сделала то, что не положено делать приличной девушке, – ухватила меня за мужское достоинство. – Если я узнаю, что ты снова был у этой шлюхи или у какой-то другой, я тебе все это оторву!
– Ук… – только и смог выговорить я, выпустив воздух. Тихонько убирая стальные пальчики фрейлейн, сказал: – Оторвешь – обратно не приставить.
– Ничего, – беззаботно отозвалась девушка. – Ты мне и без этих висюлек нужен. Ведь я же в тебя сразу влюбилась, неужели не понял?
– Не понял, – честно сказал я. – Я думал, что ты меня ненавидишь!
– Дурак ты, господин Артаке!
– Знаю, – кивнул я.
Сколько раз мне об этом говорили женщины, что я и сам поверил. Но не всем же быть умными.
