– Это абстрактная схема рабочего процесса, – раздался голос наставника. – Огоньки отражают эти процессы. Если они зеленые, то процессы протекают в штатном режиме. Если огонек станет синим, значит, происходит какой-то сбой некритического характера. Если станет красным, значит, идет нарушение процесса, который может повлечь за собой сбой всей работы и разрушение.
– Разве для такой работы нужен человек? – удивился Дамир. – Можно было и компьютеру все поручить.
– Вся сборка проходит в автоматизированном цикле. Наш узел отвечает за установку навигационных систем, работающих в межпространственных туннелях. Сам понимаешь, если что пойдет не так, то при эксплуатации занесет наш крейсер в такую тьму, где его ни один поисковик не отыщет. Поэтому мы следим за процессом, чтобы не было сбоев. И в случае нарушения регламента работы вовремя можем включиться и исправить ситуацию.
У Дамира вертелось на языке еще с десяток вопросов, самый простой из которых: «Почему не техники следят за всем этим великолепием, почему это должны делать гвардейцы?», но он не произнес ни слова.
– Если идет нарушение и огонек меняет цвет, мы можем перейти в сектор нарушения и посмотреть, что не так.
Перед глазами Стрельцова уплотнилась одна из граней кубика и развернулась в картинку. Справа поплыли ровные строчки цифр и букв, представлявших собой полную абракадабру для неподготовленного человека, а слева он увидел длинный коридор корабля с развороченной стеной, из которой выглядывали разноцветные кабели. Возле стены трудился автомат, представлявший из себя цилиндр на колесах, из которого росли два щупа, копавшиеся внутри стены.
– Здесь все в порядке. Наше внимание не требуется.
– А если что не так? – спросил Дамир.
– Тут по ситуации. Появятся несколько окошек с вариантами действия. Система сама предложит, как все исправить. Если варианты будут не подходить под ситуацию, то надо будет выйти в общий управляющий зал, и тогда к проблеме подключатся и другие специалисты, – разъяснил все бесплотный голос наставника.
– Бред какой-то. С этой работой может справиться кто угодно, – не смог сдержаться Дамир.
– Но не у кого угодно есть допуск на военно-космическую базу, – возразил ему наставник.
Стрельцов покорно наблюдал за вращающимся в пустоте кубиком, мигающим зелеными огнями.
К концу дежурства Дамир был вымотан, словно в полной боевой выкладке преодолел два десятка километров по пересеченной местности. В голове шумело, перед глазами все двоилось. Страшно хотелось есть, в горле пересохло. Мечталось о кружке холодного горького пива.
– На первый раз все отлично. Завтра продолжишь на подстраховке. А уже послезавтра в самостоятельном режиме, под моим наблюдением, – сказал наставник, который оказался болезненного вида лысым мужчиной лет сорока.
Стрельцов выбрался из операторской, прошел общим коридором, спустился на первый этаж и направился на выход, где их уже дожидался автобус. Он двигался на автомате, ничего не замечая вокруг себя, мечтая лишь об одном: добраться до кресла, удобно в нем устроиться, закрыть глаза и хотя бы минут пятнадцать, пока они будут ехать до казармы, вздремнуть. Но он боялся, что даже во сне он будет видеть гигантскую головоломку в зеленых огнях.
Возле автобуса его ждали друзья. Снегов выглядел невозмутимым и отстраненным. Он мало изменился с утра. А вот Шторм и Скорохват откровенно сдали. Если Алекс обмяк и расслабился, вся веселость и энергичность куда-то исчезли, то Скорохват откровенно злился и готов был растерзать первого встречного, кто посмел бы ему перейти дорогу.
– Ты тоже ламинарии выращивал? – рявкнул Скорохват, завидев Стрельцова.
– Какие ламинарии? – удивился Дамир.
– У меня лично трехмерный лабиринт, который я раз за разом должен проходить, а он при этом, зараза, постоянно изменялся, – сказал Шторм.
– Кхм… а я в шахматы играл, – неожиданно заявил Снегов.
– В какие шахматы? – уточнил Дамир.
– Космические.
– И что это значит?
– Ничего. Просто визуализация процесса. У каждого своя, в зависимости от особенности психики и типа мышления, – разъяснил Снегов.
Кажется, он оттаивал.
– Я хочу жрать. Я бы сейчас тонну мяса съел, – заявил Скорохват.
– И не разорвало бы тебя с той тонны? – ехидно осведомился Шторм.
Жизнь возвращалась в прежнюю колею.
Они заняли место в хвосте автобуса и тут же заговорили, словно позабыли о прошедшем выматывающем дежурстве. Каждый строил планы на вечер. И Дамир почувствовал, как просыпается второе дыхание. Он забыл, что после обеда и короткого получасового отдыха ему предстояло погрузиться в мир обучения.
У него первый курс, у остальных четвертый. Но учебу никто не отменял. А это теория и бесконечная практика. Но сейчас об этом думать не хотелось. Дамир уловил момент и спросил у Алекса, так чтобы никто не слышал:
– Что это утром было со Снеговым? И почему он на завтраке не появился?
– Он с домом разговаривал. А каждый раз, когда он поговорит с домом, у него потом настроение препаршивое. Удивительно, что так быстро отошел.
– У него неприятности?
– Никто не знает. Он не говорит, а мы не спрашиваем.
На обед был густой суп-крем из каких-то овощей и мяса. Малоаппетитная бурда, впрочем проглоченная в один присест. После чего друзья объявили перерыв на полтора часа. Дамир воспользовался возможностью и улизнул к себе в комнату, где, не раздеваясь, рухнул на кровать и провалился в сон, из которого его вырвал настойчивый вой сирены. Оказалось, Никита Скорохват стоит в дверях и пытается его разбудить. Дамир с трудом поднялся с кровати. Голова чугунная, под глазами склад радиоактивных отходов. И что-то настойчиво долбит в виски. Все-таки тот, кто придумал это патрулирование, отличался извращенным чувством юмора.
– Аркадиец, не рано ли отлеживаться на песочке? Забот полон двор. Подъем. И наверх. Там тебя уже Арчи заждался. Он настроен решительно.
По пути в учебную комнату Дамир заглянул на кухню и вдоволь напился холодной воды. Хорошо бы, конечно, большую кружку кофе хлопнуть, а лучше сразу пару кубиков адреналина внутривенно, но на безрыбье и селедка – принцесса.
Стрельцов поднялся наверх и прямой наводкой направился в учебную комнату. Всего им было предоставлено три отдельных помещения для обучения. Первая комната – для теоретических занятий. Здесь стояли четыре кокон-кресла, подключенных к Центральному информаторию Военной академии. Возле одного из кресел колдовал Снегов. Перед ним мерцал голубой виртуальный экран, заполненный белыми буквами и символами, он проворно что-то набирал на клавиатуре, вчитывался в ответы и набирал снова.
Заметив вошедшего Дамира, Снегов свернул экран и отключил клавиатуру.
– Занимай место согласно посадочному талону. Скорый рейс в мир знаний отправляется без промедлений. И не забудь пристегнуть ремень безопасности. По дороге может укачать от открывающихся возможностей, – нарочито бодро произнес он.
