Зажигалка раскалилась и жгла пальцы. Я потушил ее и задумчиво поскреб пятерней в волосах. Допустим… Чего – допустим? Чего тут допускать-то? Ладно, без паники… Толстяк с Небес, кажется, болтал про изначальный язык. Может, он (язык) не только меня выбрал, но еще и шалит таким макаром? Хорошо. Пусть. Не главное сейчас…Главное – будут ли работать эти измененные заклинания? Попробую-ка вызвать дождь для начала.
– Тоска с печалью… нет, вру, с крутой печалью…
На память не получалось. Я и хорошие-то стихи не запоминаю, а тут… Я снова посветил малость остывшей зажигалкой и прочел:
– Туга-печаль да грусть с тоскою – пролейтесь благостным дождем! Покой и мир всегда со мною…
Ничего не произошло. Да и неудивительно, заклинание явно было незавершенным… Мне что теперь, четвертую строчку самому придумывать? Квест такой? Тогда я влип, рифмы – мое слабое место. И тут я вспомнил, как бог войны (после избиения трактирщика) звал бога порядка. Что-то вроде «Спасите! Спасите!», а закончил как-то нелогично, на восточный лад. Я еще подумал, не буддист ли он…
– Ом! – решительно сказал я.
По крыше сруба немедленно зашелестел мелкий дождик. Я почувствовал, что (благодаря дождику) из меня словно вымываются тревога и страх. Нет, я не взбодрился – просто на душе стало удивительно спокойно. Пофигу стало на душе. И на дикарей, и на богов, и на то, куда меня занесло, и даже на закончившееся курево. Образуется.
И все-таки странный этот «Ом»… Впрочем, я в буддизме разбираюсь примерно так же, как герой песни «Зоопарк» про гуру из Бобруйска. Уронив листочек на грудь и так и не сняв кроссовки, я вытянулся на лавке и сладко заснул под шум дождя.
Разбудил меня громкий возмущенный стук.
– Эй, чужеземец! Ты что там, заперся?!
Я боязливо приоткрыл глаза. Надежда на то, что все вчерашнее – дурной сон и я проснусь дома, не оправдалась. Продолжал успокаивающе шелестеть дождь. Крыша моего сруба протекала, и на полу уже собрались лужи.
– Не запирался я, – сказал я хриплым со сна голосом и откашлялся.
– Мужики, вы посмотрите только, – удивленно воскликнули снаружи, – дверь пустила корни!
– Работа Касалана, сразу видно, да, – зачастил другой голос. – Боялся Касалан, значит, как бы чужеземец не убег, да, ну и принял свои меры.
– А какого тогда он, спрашивается, – возмутились за дверью, – приказал нам накормить проходимца? Как мы его кормить будем, через щели?
– Так он когда нам приказал? Сразу после камлания, как только потеплело. А ночью, говорят, чужеземец хвастался, что сам колдун, похлеще Касалана, да!
– Кто говорит?
– Люди говорят. Мол, грозился чужеземец наших жен себе забрать, а Касалана превратить в собаку, да, чтобы тот мокасины ему по утрам приносил.
– Врешь ты все, Ухо Дятла. Не умеют чужеземцы колдовать. Колдовать только Касаланы умеют, так Одним заведено. Что делать-то будем?
– Надо Касалана будить. Пусть он решает.
– Вы как хотите, а я Касалана будить не буду. Себе дороже.
– Да, пусть он лучше сам проснется. Порхающий Бегемот вот тоже его как-то разбудил, да, ну и где он теперь порхает?
Голоса постепенно удалялись. Я намеренно не вмешивался, боясь ненароком ляпнуть чего-нибудь не то. Мало ли что дикарям взбредет в голову… и так вон врут про меня невесть что.
Как ни странно, я чувствовал себя выспавшимся и удивительно бодрым. Вот только курить очень хотелось. Но ничего, потерплю… Я поднял лист с заклинаниями, валявшийся рядом с лавкой, к счастью на сухом месте. Итак. Ночью я вызвал дождь, который продолжается до сих пор. Правда, стал тише, судя по звуку… Я сел на скамью, взял флягу и напился. Потом разложил на лавке распечатку и, не удержавшись, снова отхлебнул из фляги (пиво было просто божественное!). «Без табака я долго не протяну», – думал я, рассматривая имеющиеся у меня заклинания. Вот это, которое «Безудержный рост», стоит попробовать. Подходящее, судя по всему, заклинание. Мечта огородника!
Я поднял с пола один из вчерашних окурков. Как и все мои окурки, он был добит практически до фильтра, но мне все же удалось вытряхнуть из него несколько обгорелых табачинок. Я бросил их на землю у стены. Жалкое зрелище… На всякий случай полив табачинки пивом из фляги, я взял распечатку и, стараясь не запинаться, прочел:
– «Ладонями согрею семя, что спит спокойным тихим сном: настало урожая время! Ом».
Читая, я не забыл показывать правой рукой на табак, чтобы направить «безудержный рост» конкретно на него.
Потом вернулся на лавку, перехватил поудобнее флягу и с удовольствием принялся наблюдать, как из утоптанного пола бодро проклюнулись и полезли вверх лопушки табака, колосья ячменя и извивающиеся лозы хмеля.
Выпитое пиво уже начало проситься на волю, но в остальном было очень уютно. За свою жизнь я больше не опасался. В самом деле, не станут же контуперы жечь такого полезного чужеземца! Давешняя девица жаловалась, что у них посевы померзли, так я новые выращу, лучше прежних. А потом научу контуперов курить. Это будет мой первый вклад в их отсталую культуру. Вторым вкладом будут сортиры в хижинах для чужеземцев, не в угол же нам ходить… Что ни говори, а все-таки прогрессивный, образованный европеец вроде меня, нечаянно попав в туземное племя, может принести немало пользы!
Снаружи вновь послышался шум. Я прислушался.
– А тебя, Острый Топор, – раздался смутно знакомый голос, – чужеземец собирается послать на лесоповал, да. Пусть, говорит, бревна рубит, раз он такой острый…
– Это мы еще посмотрим, кто кого куда пошлет! – угрожающе сказал кто-то другой. – Ну да, корни. Подумаешь! Руби давай.
Снаружи затюкал топор.
– Вождь! Слушай… мокасины у чужеземца больно хорошие. Тебе они все равно малы будут, да? Так я подумал…
– Ничего не малы, мы с ним одного роста…
Тут дверь распахнулась, и ко мне вошли два дикаря.
– Доброе утро, – рассматривая вошедших, сказал я.
Парни как парни, который справа здоровый (действительно, чуть ли не с меня ростом и куда шире в плечах). Второй – хлюпик с фингалом, я его вчера видел. Он еще меня дубиной по плечу стукнул.
– Это еще что такое?! – спросил тот, что был без фингала, остолбенело уставившись на мои зеленые насаждения (его я вчера, кстати, тоже видел – он с колуном был).
– Табак – мне, ячмень – вам, а хмель – для красоты, – распорядился я. – Выпить хотите?
– Так ты действительно колдун, да? – Обладатель фингала попятился к выходу. – Так ты это… того… не того! Я колдунов люблю, да, а если чего не так, так от рвения, да… ошибочка вышла… извиняйте…
– А ты и пшеницу так можешь? – заинтересованно спросил бесфингальный, впрочем тоже попятившись и поглядывая на меня с опаской.
– Я все могу! – сказал я, поднимаясь. Меня слегка покачивало, не стоило пить на голодный желудок. – Где у вас туалет?
