Откуда-то сбоку к Росомахе метнулся Крыс, бог войны отнял одну из рук от груди и неторопливо развернул открытой ладонью навстречу неугомонному бандиту; Крыс нелепо распластался в воздухе, нарвавшись на невидимую стену, медленно сполз по этой невидимой стене вниз и откатился в сторону, держась за ребра.
– За мной право сразиться с наложившим заклятие, – спокойным баритоном произнес Росомаха, и, несмотря на рев марша, его было прекрасно слышно.
К лязгу тарелок и ликованию труб теперь примешивался нескончаемый раскат грома, вполне разборчиво грохочущего одно и то же слово: «Победа! Победа! Победа!»
– А ты неплохо подготовился! – проорал я, срывая голос и все равно почти не слыша себя. – Знал, что сегодня догонишь? Ну, давай сразимся!
– Молодец, – сказал Ларе, – я думал, ты струсишь в последний момент. За Верховным спрячешься.
– Не дождешься! – крикнул я. – Смотри сам не струсь!
– Стойте! – Елена снова подскочила ко мне. – Бьорн, ради меня! Умоляю, не надо!
Я промолчал.
– У-у, – провыла Елена, отчаянно колотя меня по груди твердыми кулачками, – упрямый баран! Я тебя когда-нибудь сама убью! Верховный, немедленно остановите их!
Началось, подумал я, не зная, что предпринять: то ли попытаться успокоить любимую – успокоил один такой! – то ли готовиться к драке… Росомаха благородно ждал, ничем не проявляя нетерпения. Он, похоже, был уверен в себе.
– Не вижу необходимости! – крикнул Верховный. – Зато вижу, что вы мешаете Бьорну подготовиться к поединку, прекраснейшая!
– Заступитесь за Бьорна, он нужен Небу! – крикнула Елена. – Он картины оживающие рисовать умеет! Как Ила Маз!
– Вспомните, каких бед натворили нарисованные Илой чудовища! – крикнул Верховный. – И предоставьте мне самому решать, что в интересах Неба, а что – нет!
– Бьорн не станет рисовать чудовищ! – крикнула Елена.
– Как же, не станет! – крикнул Россум. – Вспомните картину, украшающую трактир, именуемую «Земные радости богов»!
– Сам чудовище! – проорал Верховный.
– Бьорн способен изменять действительность во сне! – не сдавалась Елена. – Спросите у Тора!
– Вот этого-то мы и боимся!
Дракониха грациозно перепорхнула поближе к Ленке.
– Не надо, девочка, – сказала она, накрывая мою подругу крылом и пытаясь отвести ее в сторону.
Дракониху тоже было прекрасно слышно сквозь победную какофонию Росомахи.
– Вы – богиня. Пожелайте Бьорну удачи, да так, чтобы сбылось…
– Пусти! – Брыкаясь, Елена вылезла из-под крыла. – Учить меня вздумала, мымра! Нашла девочку!
– Я жду, – напомнил Росомаха. – Начинай, когда будешь готов!
Граф сунул мне в руки арбалет. Я немедленно вернул оружие обратно.
– Дайте нам место! – крикнул я, закрывая от режущего ветра глаза ладонью. – Хочу, чтобы все отошли за поваленное дерево! Хочу простора! Хочу простора и праздника! Хочу, чтобы весна и девушки в легких платьях! Чтобы земляника и яблоки! Чтобы гитара и дудки, чтобы выходной и солнышко, чтобы лес и речка! Сыра хочу, покоя хочу, и выспаться, наконец, тоже хочу! Хочу! Хочу, чтобы Елена рядом, хочу, чтобы поэты, а не солдаты, хочу, чтобы коньяк или хотя бы портвейн! Бездельничать хочу, рисовать хочу, пива хочу!
Я открыл глаза и закинул лицо навстречу солнечным лучам. Надо мной, в очищенном небе, крутилась веселая воронка смерча, доедающего ошметки разорванной тучи Росомахи; меня переполняла бесшабашная удаль и счастливое предчувствие удачи. Марша слышно больше не было, зато звенели гитары и хриплая флейта выводила «А я опять хочу пива, хочу пить пиво я постоянно»…
– Ты чего разорался, как больной слон? – У моих ног сидел Энди. Физиономия его заметно порозовела. – Яблоками пахнет, здорово… И песенка эта… Батюшки, моя фляга. – Взгляд Энди сфокусировался на Росомахе. – Эй, ты… как там тебя? Отважный Ларе! Это ведь моя фляга! Ее у меня украли!
Маг резво вскочил на ноги и пошел прямиком к Росомахе. Бог войны вскинул ладонь в отвращающем жесте, только что сбившем с ног Крыса, но возмущенному Энди на Росомахины телодвижения было наплевать.
– Отдай! – сказал он, протягивая руку к фляге. – Хороша отвага – чужие фляги тырить!
Росомаха, продолжая следить за мной, перехватил руку Энди, заламывая кисть.
– Ай! – крикнул Энди. – Отпусти, больно!
– Отойди. Не до тебя, – приказал Росомаха, отпуская мага.
– У, ворюга! – Здоровяк Энди сжал пострадавший кулак и, снизу вверх, саданул Росомаху в подбородок.
Бог войны пошатнулся, маг вцепился в вожделенный сосуд, но тут Росомаха передернул плечами и, в точности скопировав движение Энди, в свою очередь жахнул обидчика в челюсть. Оглушенный, Энди улетел шагов на пять, но флягу так и не выпустил, и полет его красиво дополнила развевающаяся лента оборванного кожаного ремешка. Пока все завороженно провожали взглядом Энди, я воспользовался моментом и сделал свой ход:
– Хочу и желаю, – крикнул я, чувствуя, как сводит скулы высушивающий, мерзко-кислый вкус спирта, – желаю Росомахе полного кубка залпом!
Бог войны задохнулся, его швырнуло на землю, но он сразу вскочил, выдавил из себя заплетающимся языком боевой клич и ломанулся в мою сторону классическим пьяным зигзагом, стараясь на ходу выхватить меч и не попадая по рукояти ладонью. Я отскочил в сторону, пробежавший мимо Росомаха успел нащупать оружие, но вот устоять на ногах и развернуться уже не сумел и снова растянулся на траве. Меч он умудрился удержать, и я отошел еще на пару шагов, подальше от опасной железки, прикидывая, стоит ли богу войны добавить…
Второй раз вставать Росомахе было нелегко, но он все же поднялся, опираясь на меч, и, зажмурив один глаз и вовсе закрыв другой, чтобы не так двоилось, мучительно пытался идентифицировать, кто из его видений – я. Зажмуренный глаз был красный и слезящийся. Меч потихоньку уходил в землю, Росомаха клюнул носом вниз, едва не упал, его мотнуло назад, но он устоял и снова раскорячился, используя меч в качестве дополнительной опоры.
– Ура, котенок, ура! – повисла у меня на шее подбежавшая Елена, – так ему, гаду! Знай наших!
– Браво, Бьорн, – присоединилась к поздравлениям дракониха, – это была битва гигантов! Поздравляю!
– Я чего-то не понял, – разочарованно сказал все еще корчащийся от боли в ребрах Крыс, – это битва такая была? А дальше что? Драться-то они будут?
– Будут, – успокоил его Верховный. – Пока один из них не погибнет, поединок продолжается. И любой, попытавшийся вмешаться в его ход, – труп.
– Ой, да ладно, – весело рассмеялась счастливая Елена, пускаясь вокруг меня в пляс, – не хуже вас законы Одного знаем! Котенок просто не торопится. Вот Ларе окончательно отрубится, и тогда Бьорн возьмет у графа арбалет и аккуратненько, без риска, закончит дело.
